Iris Smile - Интервью после

– Если вы имеете в виду дневники, то их он действительно писал, а не печатал. Но большинство книг были напечатаны и хранились в его ноутбуке. Он был аккуратен в своих записях. Каждый файл шифровался отдельным именем. Именно именем, – усмехнулась Маргарет. – Он любил присваивать собственные имена своим книгам, как будто они были его старыми друзьями. Только потом книги получали названия. Вот, например, его последняя новелла «Влюбленный» носила название «Грег». А самый ранний роман «Вместе – никогда» он называл «Шарлотта».

– Забавно, – задумчиво произнес Ральф, перестав записывать. – А откуда вы знали об этом.

– Он не скрывал, рассказывал об этом многим из нас. Его …, – девушка запнулась, а потом увереннее произнесла, – Его знакомым и друзьям.

– А как вы познакомились? – с деланным безразличием спросил инспектор.

Маргарет с трудом удалось сдержаться, чтобы не рассмеяться в лицо наивному инспектору.

– В самый первый раз? – сделав напряженное лицо, спросила она.

Ральф недоуменно посмотрел на еле сдерживающуюся от смеха девушку, с искрящимися от удовольствия глазами, не понимая причину.

– А были другие разы? – сняв очки и прищурив близорукие глаза, подозрительно спросил инспектор.

– Я имела в виду, что впервые познакомилась со Стивом Хоррисом, прочитав его книгу. – Это ведь тоже знакомство, заочное, но знакомство, – покорно склонив голову, сказала Маргарет. – А попав на встречу с ним, подписывая книгу, слово за слово…даже не помню, как так получилось, но мы обменялись телефонами.

Инспектор самодовольно усмехнулся. Он прекрасно знал, как молоденькие и неопытные девушки любят знакомиться со знаменитостями. Известный трюк, обмен телефонами, или мейлами при получении автографа, был известен с давних времен.

Ничуть не смутившись, Маргарет кивнула головой и продолжила

– Если вы имеете в виду, кто первый оставил свой телефон, то можете не сомневаться, это была я. Если мне нравится мужчина, я первая оставляю ему свой номер.

Ральф надел очки, и, опустив глаза, продолжал записывать.

– А Стив – был удивительный. Всегда удивляющий. Постоянно меняющийся. Слегка насмешливой, с допустимыми нотками запретных желаний и понимания человеческих слабостей. Того, что люди привыкли скрывать, стесняясь собственных импульсов. Маргарет говорила уже почти с вызовом.

– Вы были влюблены в него? – тихо спросил Ральф.

Маргарет не удержалась от смеха и в этот раз.

– Была. И в этот раз, и в предыдущие. Каждый раз, когда мы встречались, я влюблялась в него заново. Каждый раз не узнавая, добиваясь своего, теряя его, чтобы встретить снова. Снова и снова. Тогда и сейчас.

Маргарет так хотелось рассказать кому-то обо всем, что случалось с ней при каждой встрече с человеком, которого полиция искала уже три месяца, а родные и друзья, не могли сдержать слез при упоминании его имени.

– Хотите, расскажу, как мы впервые встретились? – не удержалась она.

Ральф заметил, что голос Маргарет дрожит от нетерпения, и это не было похоже на шутку взбалмошной девчонки, влюбившейся в знаменитость. В голове инспектора пронеслось, что девушка могла быть просто не здорова. Или, не оправившись от случившегося, пыталась выдать желаемое за действительность.

– Детали ваших личных отношений не так интересны следствию, – спокойно произнес он, убирая записную книжку.

– Вы не любопытны, инспектор, – откинувшись на спинку стула, девушка внимательно смотрела на Ральфа. – Но я могу понять вас и ваше следствие. Выслушивать каждого друга, или подружку Стива! О, вам не хватит всей жизни. Он всегда окружал себя обожателями своего таланта. У каждого будет история. Единственная в своем роде.

Инспектор встал, собираясь попрощаться, но Маргарет, почти силой усадила его обратно.

«Ральф не жилец, это точно, – лихорадочно думала она про себя. «Но мне так хочется рассказать ему обо всем. О нас. О Стиве и обо мне…»

– Выслушайте меня, просто так, у вас же есть время? – Маргарет выглядела по-настоящему взволнованной.

Ральф послушно сел, мысленно ругая себя за слабость и неумение отказывать сразу. Но не только это остановило его от ухода. Было что-то в этой девушке тревожное, беспокоящее, отталкивающее и даже опасное. Следствие не брало в расчет поклонников и случайных знакомых знаменитого писателя. К тому же у Маргарет было твердое алиби, подтвержденное почти всеми гостями: после вечеринки, она уехала с друзьями на машине. И ночь провела дома, что было также подтверждено ее родителями, с которыми она жила. И следующие три дня Маргарет была в университете, не пропустив ни одной лекции. Даже, когда она вечером выходила с собакой, ее видели соседи и бармен за стойкой в соседнем кафе.

Ральф понимал, что попросту теряет время, но послушно уселся обратно в кресло и приготовился слушать.

После первых фраз, возникла пауза. Помолчав некоторое время и убедившись, что ее начало произвело эффект на Ральфа, она продолжила. А инспектор, слушая дальше сначала сбивчивый, а потом все более и более уверенный рассказ, убеждался в том, что бывшая подружка Хорриса, несмотря на юный возраст, была не здорова. Но история произносилась с такой уверенностью, что Ральф уже не хотел прерывать возбужденно рассказывающую девушку.

Я была третьим ребенком в семье одного богатого торговца. Мы жили на острове, который до сих пор называют вечнозеленым и приносящим плоды даже не выжженной солнцем земле. Самос – был моей родиной, любимой и прекрасной, дарящий множество сюжетов для моей фантазии и творчества. Я единственная в семье хорошо рисовала, часами просиживая перед морем в любую погоду, делая разные рисунки, или наброски, которые потом становились картинами, украшая стены нашего огромного дома. Отец не хотел продавать мои работы, вывешивая их только у себя. Но при каждом удобном случае, когда собирались гости и мы отмечали очередное торжество, с гордостью демонстрировал мои пейзажи. Я была любимым ребенком, впрочем, моего младшего брата и сестру любили не меньше, но баловали, почему-то, только меня. И самые лучшие наряды и украшения я выбирала себе сама. Также как и друзей, чуть позже возлюбленных. Я не знала запретов. Ни в чем и никогда.

Маргарет прервалась и немного успокоившись, посмотрела на присмиревшего и напуганного инспектора.

– Спасибо, что не прерываете меня. – Вам кажется, что это бред, или розыгрыш?

– И то, и другое, – Ральф откинулся на спинку кресла, – но если вам угодно, могу слушать дальше. – Остров Самос? Это в Греции? А было это до нашей эры? – он старался быть любезным и спокойным, зная, что с душевнобольными не стоит спорить.

– Да, именно там. – Рядом с нами жили обеспеченные люди, у многих была своя земля, богатые дома, рабы и рабыни. И в нашем доме их было тоже не мало. Когда мне исполнилось 16, отец предложил сделать мне подарок: рабыню, или украшение. Я выбрала второе, не задумываясь и отнюдь не из-за жалости и протеста против рабства. Мне были несвойственны жалость и человеколюбие, особенно в те годы. Я не хотела, чтобы какая-то чужая женщина помогала мне одеваться, тем более, раздеваться, или укладывать мои волосы, или, еще хуже, помогать мне купаться. Любое вторжение в мою жизнь вызывало во мне отвращение. Тогда и сейчас.