Iris Smile - Интервью после

– Если верить истории, то Эзоп был не таким уж уродливым, – Ральф решил, что даже безумию можно иногда противоречить. – Да и вниманием женщин он был не обделен.

– Это точно, – усмехнулась Маргарет, – только его внимание привлекали не многие. Ходили слухи, что он читает мысли людей, даже не взглянув на них. В тот вечер он почти спас своего хозяина и его богатство. А я видела, как жена этого философа, одна из красивейших женщин на острове, с восхищением смотрит на него. Казалось, что он сочиняет свои истории на ходу, записывая свои мысли и наблюдения в памяти, пробиваясь к человеческим порокам и достоинствам только глазами. В тот вечер мы не перемолвились ни словом, только обменялись взглядами. Его взгляд не задержался надолго на мне. Ни на моем лице, ни на ярком наряде, ни на сверкающих украшениях в моих пышных волосах. Не скрою – это было обидно, ведь я в те годы привыкла к вниманию и знала, что многие юноши и мужчины засматриваются на меня.

– Успели на свидание? – осторожно спросил Ральф, незаметно записав что-то в свой блокнот.

– Конечно, – улыбнувшись, ответила Маргарет, опустив глаза. – Мы так долго гуляли в этот день по берегу моря. Я слышала много восхищенных слов о своей красоте, о моем изысканном вкусе, о моем голосе, который сводил с ума моего жениха. Много слов и ни одного, которого бы я могла запомнить и сохранить в сердце.

Я вспоминала историю, которую рассказал Эзоп, и решила на следующий день нарисовать ее. День выдался жарким, поэтому мне пришлось укрыться от солнца под листвой огромного дерева. Место оказалось прохладным и открывало прекрасный вид на море, которое в этот день было спокойно, а небо безоблачно. Я любила выбирать безлюдные уголки, чтобы никто не мешал и не отвлекал вопросами и разговорами. Время бежало незаметно и, погрузившись в свои очередные фантазии, я даже не заметила, что кто-то пристально наблюдает за мной и за тем, что я рисую.

– Хочешь выпить целое море, не поделившись ни с кем?

От неожиданности я вздрогнула и выронила карандаш из рук. Эзоп ловко поднял его и протянул мне. Вблизи, при свете солнечного дня он показался мне еще уродливее. Насмешливые глаза с интересом рассматривали меня.

– Любоваться уродством не для такой девушки, как ты, – заметил он, почтительно отойдя на расстояние.

– Кто сказал тебе, что я могу любоваться рабом? – я начинала все больше и больше злиться, чувствуя смущение и покраснев до корней волос.

– Твои глаза, – отвечал Эзоп. – Они ярче, чем сапфиры на твоем браслете и свободны, как эта птица на твоей руке. Скоро на ней появится обручальное кольцо, самое красивое. Его уже специально делают для тебя и твоего избранника. Вас ждет долгая и счастливая жизнь. А ты хочешь выпить целое море? Наступит время, тебе будет мало и его. Захочешь снова стать свободной.

– Ты забыл, что я и так свободна, в отличие от тебя, – засмеялась я. – Убирайся, иначе все расскажу своему отцу, и он изобьет тебя розгами.

Эзоп рассмеялся, отступив еще на шаг.

– Если ты думаешь, что розги твоего отца изуродуют меня еще больше, то глубоко ошибаешься. Над моим телом работали настоящие умельцы.

– Действительно, выбили остатки ума из твоей глупой головы, – продолжала злиться я. – Отойди от меня и не приближайся. Тебе нет места рядом со мной.

– Рядом с тобой нет места никому, и не будет, – щурясь от солнца, произнес Эзоп. – А виноград действительно зелен, – продолжил он, отступая еще на шаг назад. – Кто учил тебя рисовать?

– Мне не нужны учителя. Я рисую с детства. Это называется…

– Талантом? – насмешливо произнес Эзоп.

– Талантом, – заносчиво ответила я. – Куда уж лучше, чем веселить подвыпивших гостей и чужих жен глупыми рассказами.

Эзоп засмеялся смехом, похожим на шуршание мокрого песка после дождя. Но отошел еще на некоторое расстояние от меня и присел устало на камень.

– Я бы хотел охранять тебя и называть своей госпожой. Почему рядом с тобой нет верной рабыни, или раба? – спросил он.

Мне не хотелось отвечать, но я, все-таки, ответила.

– Мне не нужны рабы. Я с детства могу справляться со всем сама.

– Глупое дитя, – грустно заметил Эзоп. – Рабы будут тебе нужны и очень скоро. Они помогут тебе добиваться всего, чего ты захочешь. Ты просто этого не понимаешь пока. Чуть позже поймешь.

– Чего же мне захочется чуть позже? – насмешливо спросила я, продолжая рисовать.

– Удовольствий. Поверь мне, чужими руками их всегда легче получать.

Многое в речах этого человека мне было непонятно. Но я испытывала странное спокойствие, когда он сидел недалеко от меня, чувствуя его осторожный взгляд, прислушиваясь к его словам, таким чужим и влекущим меня.

В тот день он не проронил больше ни звука и удалился также незаметно, как и пришел. Весь вечер я думала над его словами, не понимая, почему он сказал мне именно это. Я чувствовала беспокойство, неоправданное, странное и тревожное.

На следующий день я пришла к морю и издалека увидела, что Эзоп уже сидел на том же самом камне, где сидел вчера и, не мигая, смотрел на море. Молча я села на свое место под деревом и начала рисовать, даже не думая, что получится из моего будущего рисунка. В этот день мы не проронили ни слова.

Ральф вежливо кашлянул, и Маргарет стала говорить быстрее, подгоняемая мыслями и воспоминаниями.

– Если хотите узнать, кто заговорил первым? – насмешливо спросила она. – То отвечу сразу, это была я. Мне хотелось снова услышать его голос. А еще мне хотелось, чтобы он рассказал о себе и о том, как он попал на наш остров. –

Эзоп послушно рассказывал мне обо всем, ни сдвинувшись со своего места.

– Все это время вы рисовали? Я имею в виду во время его рассказа, вы рисовали? – спросил Ральф.

– Да, беспорядочные, но точные рисунки, без сюжета и без тех умиротворяющих пейзажей, к которым привыкла моя рука. Каждый день я приходила на то же место. Эзоп сидел на своем камне, как будто не уходил никуда, ожидая меня и…

– Ваших приказов? – спросил Ральф.

– Я уже не приказывала. Просила, иногда смеялась, немного грустила. Не скрою, мне нравилось его слушать, не поднимая глаз от рисунка, или наблюдая за ним незаметно. Эзоп не нарушил своего слова и ни разу не приблизился ко мне. Он был послушен и внимателен. Его рассказы не идут ни в какое в сравнение с тем, что мы читаем и слушаем сейчас. Гораздо интереснее, сильнее и намного мрачнее. В них больше…– Маргарет запнулась, подбирая слово, – …больше жесткости. При этом он был добр и щедр. Словами, взглядами, улыбками, которые озаряли его лицо, в самые неожиданные моменты.

Один из рабов моего отца однажды проходил мимо и, увидев, меня и Эзопа, испуганно подбежал, чтобы отогнать его. Я разозлившись, прогнала его, обзывая самыми последними словами. Я могла быть грубой и беспощадной даже в те юные годы. В тот момент я была довольна собой и думала, что услышу слова благодарности от Эзопа. Но ошибалась, как и во многом, что мне представлялось тогда допустимым и таким важным.