Марина Снежневская - Пришедший из Безмолвия

Он может быть просто обычным бродягой-воином издалека, которого никто не знает.

Да! Просто незнакомец. Ведь в Седых Землях появлялись и другие воины из других мест. Она слушала их рассказы о том, какие им выпали испытания на Дальнем Юге. Этот человек может быть из их числа…

– Лайрэ?

– Оставь его здесь, – сказала она хриплым шепотом. – Он принадлежит мне.

Гаррос длинно, с облегчением выдохнул, как только понял, что хотя прикосновение к незнакомцу расстроило Лайрэ, но настоящей боли ей не причинило.

– Должно быть, боги услышали мои молитвы, – сказал Гаррос.

Лайрэ вопросительно посмотрела на него.

– Мне нужны искусные воины. Молот Орков – это лишь первая моя беда.

– Есть и другие – с тревогой спросила Лайрэ.

– Чуть севернее Зигианда видели морских разбойников. Да и родичи опять зашевелились.

– Вот и пошли их сражаться с проклятыми ульфхтангами. Или с орками…

– Они, скорее, объединятся с находниками и нелюдьми и нападут на мои владения, – невесело улыбнулся Гаррос.

Лайрэ заставила себя не смотреть на незнакомца. Если такие воины, как Андол Андол или Молот Орков, будут сражаться на стороне Гарроса, а не против него, это для Седых Земель вполне могло бы означать мир вместо затяжной войны.

Только вот желать, чтобы могущественный лорд или его ковисский вассал вступили в союз с подданным короля Артор-Симво, было все равно что думать, будто солнечный свет можно упрятать в сундук.

– Как зовут моего нового воина? – спросил Гаррос.

– Я спрошу его, когда он проснется, – ответила Лайрэ.

– Зачем он явился на Седые Земли?

– Это второе, о чем я его спрошу.

– Куда он держал путь?

– А это третье. Гаррос крякнул.

– Не много же ты узнала.

– Не много, – согласилась Лайрэ. Ведь он спит – и не простым сном.

– Он заколдован? – настороженно спросил Гаррос.

– Нет. Вернее не совсем…

Гаррос поднял брови, удивленный быстротой ее ответа.

– Ты совершенно в этом уверена? – сказал он.

– Я ни в чем не уверена…

Нахмурившись, Лайрэ стала вспоминать. Ощущение, перетекавшее к ней от чужака, сильно отличалось от того, что к ней когда-либо приходило через прикосновение. Но она не увидела никакого хаотического мелькания образов, которые должны были населять его мозг, за все те времена до того, как он оказался в Священном Круге, у подножия священной йиллайины. Не уловила яркого чувства цели, подобного вспышкам молнии во мраке. Не увидела никаких лиц, любимых или ненавистных. Этот человек как будто только что родился. Лишь слабые, ускользающие проблески света, которые отступали все дальше, как только она пыталась приблизиться.

– Я не чувствую ничего опасного или злого, что поселилось бы у него внутри, – сказала она наконец. – Словно прикасаюсь к младенцу.

– Младенец! – фыркнул Гаррос. – Да поразит меня безумием бог Мудрости, если это не самый большой младенец, которого я когда-либо видел!

Лайрэ убрала руку.

– Что еще ты можешь сказать мне? – спросил Гаррос.

– Обычно ты задаешь вопрос, а человек, к которому я прикасаюсь, отвечает, и я узнаю через прикосновение, правду или неправду он говорит, – медленно произнесла Лайрэ. – В этот раз все было… иначе.

Гаррос перевел взгляд с бесчувственного тела незнакомца на Лайрэ, которая и сама в этот момент показалась ему чужой.

– Ты здорова? – мягко спросил он. Лайрэ сильно вздрогнула.

– Да.

– Похоже, ты где-то не здесь.

Улыбка далась ей с большим трудом.

– Да – это свойство Дара… ты же знаешь…

– Прости меня.

– Ты ни в чем не виноват. Боги посылают нам не больше того, что мы в силах вынести.

Улыбка Лайрэ угасла, и у нее в памяти вновь зазвучали слова пророчества.

Аромат тиса и пиний наполнял усадьбу Лайрэ. Трепетало пламя свечей в подсвечниках и лампионах. Оно освещало дрожащим золотистым светом человека без имени. Человека, находящегося в плену сна без сновидений.

Лайрэ точно знала, что ему ничего не снится, потому что последние два дня она провела, втирая целебные снадобья в его тело. За это время она не уловила в нем ничего нового. Не исчезло и удовольствие, которое она испытывала, когда прикасалась к нему. Оно было сейчас столь же острым, как и в самый первый раз. Вид крепких веревок, которыми он был привязан к остову кровати, заставил ее нахмуриться. Гаррос сказал, что либо незнакомец будет связан, либо один из дружинников Гарроса останется рядом с Лайрэ. А как же иначе если спящий вдруг проснется и окажется, что он и есть тот враг, которого она боится.

Лайрэ не знала, что будет делать, если это случится. Ей не хотелось даже думать об этом…

Работая, Лайрэ разговаривала с незнакомцем, пытаясь воздействовать на него словами, теплом своего прикосновения и острой, целительной силой ильяра. В ответ лишь размеренно вздымалась и опускалась широкая грудь незнакомца.

– Мой избранник пришедший из безмолвия, – еле слышно сказала Лайрэ, как говорила уже много раз. – Как ты оказался в Священном Круге? Ты был один? – спросила Лайрэ. – Скажи – ты был один?

– А твои глаза? Может быть, они серые, как лед и зимний день? Серые, как у Андола Андола? Или темнее? Говорят, у Молота Орков темные глаза.

Дыхание незнакомца оставалось по-прежнему глубоким и ровным.

– Я молюсь, чтобы ты оказался безвестным, – прошептала Лайрэ.

– Может быть, ты снял свою одежду, чтобы пройти в священный круг и поспать в безопасности у подножия йиллайины?

Незнакомец издал какой-то еле различимый звук.

– Да, – оживилась Лайрэ. – О да, мой воин. Выходи на свет. Оставь позади все тени мрака.

Хотя незнакомец ничего не ответил, Лайрэ ликовала. Мало-помалу он всплывал из глубин этого странного сна. Она ощущала, что ему приятны ее поглаживания и растирания, ощущала это так ясно, как если бы он сам ей это сказал.

Но и сейчас ей не передавалось от него никаких образов, никаких имен, никаких лиц.

– Где ты прячешься, мой возлюбленный? – спросила она. – И почему?

Лайрэ отвела густые, чуть вьющиеся волосы со лба незнакомца.

– Даже если ты чего-то боишься, тебе все равно пора проснуться. Иначе ты навсегда останешься во мраке, который не кончится до самой смерти.

Незнакомец не произнес ни звука. Как будто ей все просто показалось.

Устало выпрямившись, Лайрэ бросила в жаровню немного благовоний. Несколько унций драгоценной смолы сгорел почти полностью. Она добавила еще один кусочек из своего запаса драгоценной смолы драконовой пальмы. Тоненькая струйка ароматного дыма, извиваясь, поползла вверх.

Тело незнакомца вздрогнуло, но он не проснулся. Лайрэ начала опасаться, что он не проснется вовсе. Именно это нередко случалось с людьми, получившими удар камнем, палашом или орочьей дубиной. Они погружались в сон без сновидений. И иногда уже не просыпались.