Нина Запольская - Трейлеры о любви и смерти

Одевались они стремительно – чёрные куртки, брюки, мотоботы. У Верочки мотобот не было, и она натянула невысокие сапожки без каблука. Краситься Крылов ей не разрешил, да и время поджимало. Брать сумочку, даже через плечо, он тоже запретил, но она всё же положила в карман куртки губную помаду. Потом подумала и решительно повязала на шею цветастый шарфик.

– А это ещё зачем? – пробормотал Сергей.

– Затем, что я всё-таки барышня! – отрезала она.

Сергей не ответил, он стал закреплять на её ногах наколенники, потом напялил на кисти рук страшно жёсткие перчатки. Пальцами она шевелить уже не могла, поэтому он сам надел на неё чёрный трикотажный капор, называемый у мотоциклистов «балаклавой». Потом, объяснив, что идти им недалеко (гараж был рядом с домом), двумя руками, с уханьем, всей тяжестью тела насадил ей на голову шлем. При этом Верочка закрыла глаза, выдохнула как можно глубже и даже постаралась поджать уши. «Балаклава» ей залепила рот, а, главное, щёки шлемом прижало к зубам, но на это она внимание обратила, увы, только потом, а сейчас она слушала, как Сергей рассказывал ей, что шлем специально должен сидеть на голове туго, чтобы та не болталась в нём в случае их падения с мотоцикла.

Чувствуя себя космонавтом, провожаемым «на старт», с растопыренными руками и на негнущихся ногах Верочка обречённо пошагала за Сергеем к лифту.

В гараже выяснилось страшное: на мотоцикл она должна была залезть сама. Сергей в это время уже сидел в седле, удерживая ногами грохочущую машину. После его краткого инструктажа – держаться за него двумя руками, садиться на мотоцикл с левой стороны, закидывая правую (у неё здоровую) ногу через седло – она подумала о своём разорванном мениске, но было поздно.

Нет, Сергей не сажал её на мотоцикл. Нет, Верочка залезла на мотоцикл сама, и с нею ничего при этом не случилось. Но оказалось, что на мотоцикле не предусмотрено ремней безопасности и подлокотников тоже нет. Она вцепилась в Сергея руками, сжала коленями его бёдра и поставила ноги на два штырёчка, которые он ей указал.

– Только ты сильно не разгоняйся! – крикнула она ему, и они тронулись.

Мотоцикл выкатился из ворот гаражной стоянки, и сразу же оправдались Верочкины предчувствия. Им наперерез, не видный из-за глухого забора, выехал автомобиль. Сергей резко затормозил – она ткнулась шлемом ему в спину. Дальше поехали уже неплохо: асфальт у них на улице недавно положили новый, без ям и трещин, машин больше не попадалось.

На светофоре Верочка начала дышать, хотя по-прежнему ничего не видела и соображала плохо, но они опять поехали.

Очнулась она от тряски на старой «зебре», превратившейся от ежегодных подновлений в «стиральную доску». Пересчитав зубами все «зебрины», Верочка поняла, что щёки надо как можно сильнее надувать от зубов, а зубы лучше крепко стиснуть, чтобы не клацали. И ещё нельзя близко придвигаться к Сергею – тогда её шлем начинает биться о его шлем, и как бы чего не вышло. А ещё она поняла, что по-прежнему почему-то ничего не видит, но тут на светофоре Сергей опустил ей визор.

Они опять поехали. Видно с визором стало лучше, но слышно хуже: в ушах появился какой-то гул. «Это трепещет на ветру мой красивый цветной шарфик, не иначе!» – решила Верочка даже с какой-то гордостью. Тут Сергей прибавил скорость по прямой, и скоро в голове у неё забились совсем другие, теперь уже испуганные мысли: «Они все психи! Все эти мотоциклисты-байкеры-бабайкеры! Они все сумасшедшие! Нельзя так ездить! Это же страшно!»

Минут через пять такой гонки она поняла, что у неё затекла левая рука, и принялась тихонько шевелить на боку у Сергея пальцами в перчатке, разминая их. Тот сердито, как ей показалось, перенёс её руку со своего бока к ней за спину. О, радость! Сзади неё, оказывается, есть какая-то ручка! Вцепившись в ручку изо всех сил онемевшими пальцами, она стала приглядываться к дороге и тут же опять испугалась: кругом было полно машин! Обгоняя машины, Сергей поехал в межрядье, иногда он резко сигналил и заезжал в ряд. В ряду было ещё страшнее: теперь машины двигались впереди и подступали сзади, а сзади неё на мотоцикле не было ни багажника, ни хоть какого-нибудь ограждающего барьерчика.

Потом Сергей без всякого предупреждения сорвался на зелёный свет.

Верочка почувствовала, как её неудержимо, стремительно, с сумасшедшей космической скоростью потащило, отрывая от него, под колёса машин, едущих за ними… Руками она ещё кое-как держалась за Сергея, но ноги её уже оторвались от заветных штырёчков, и бёдра уже не ощущали теплоты мотоциклетного седла, не чувствовали его притягательной, спасительной близости.

Боже мой! Да она же летит! Она летит всё быстрее и быстрее, она уже несётся, она мчится над дорогой, настигая потоки машин, обгоняя и оставляя их за собой позади. Её бьют упругие струи ветра, они окружают её, теснят и застилают визор, но поднимают всё выше и выше в прохладную лёгкую синеву. Она стремительно парит, она скользит по воздуху, намертво вцепившись руками во что-то, и это «что-то» был явно не Сергей. В голове её оглушительно стучало, сознание сузилось, всё мешалось, неслось, всё вертелось в глазах, а в ушах стоял гул бешено рвущейся крови. Или это трепещет по воздуху её пёстренький шарфик?

К чёрту шарфик! Она летит на помеле! В самом деле летит и это её черенок она стискивает руками! Поворот, ещё поворот! Легко, упруго, лихо, на сногсшибательно скользящем вираже! Она вот так может и вот так может! Может круто вправо и круто влево забросить тяжеленный мотоцикл, его чудовищную, звериную мужскую мощь!

Торможение – какая-то крыша! Верочка всей кожей почувствовала потрясение Сергея. Он даже попытался к ней обернуться – но куда там! Рывок с места!.. Не надо смотреть на меня сейчас, любимый! Пусть то, что я сейчас делаю – останется тайной. Ты только держись покрепче в седле. Мы приближаемся к финишу, и нам с тобой удалось прилететь к нему самыми первыми!

Когда у подъезда нужного им дома Сергей остановился и снял с себя и с неё мотошлемы, он потрясённо выговорил:

– Я никогда ещё не ездил с такой сумасшедшей скоростью на своём стареньком моте, да ещё вдвоём. Меня словно несло что-то, я даже дороги не разбирал… Ты прекрасно держалась в седле, дорогая. Ты прирождённый мотоциклист!

А самое удивительное было то, что гитара Высоцкого им досталась бесплатно: Верочке её просто подарили.

****

Никогда не жалуйтесь мужу на его брата. Жену можно поменять, а брат останется братом, чтобы не произошло.

Поэтому Яночка всегда отзывалась об Олеге, старшем брате своего мужа, в самых хвалебных выражениях. Другое дело – Людмила, жена этого брата: жёны – не братья, с жёнами можно не церемониться. То же самое, наверное, думала Людмила, потому что отвечала Яночке таким же бесцеремонным отношением. Это была обоюдная, но скрытная война, в которой они обе не упускали возможность показать пренебрежительное отношение друг к другу. И Людмила в этой войне была «смертельно» опасным противником.