Юля Коул - Мидлтаун

Так что спортивный клуб – это все, что у меня есть.

Принадлежит он Майе. Просто Майе. Женщине без фамилии, возраста и места жительства. Я практически ничего про нее не знаю: она бережет свою личную жизнь и трепетно относится к личному пространству. И она тоже не очень сговорчивая. Видимо из-за схожести характеров мы можем вытерпеть компанию друг друга. Но Майя придирчивая и грубая. Иногда она бывает очень не сдержанной, но не перед кем не прогибается. Возможно она мой герой. Сильная и самодостаточная. Дерется она, кстати, так себе. Зато поднимает большой вес. Она скорее стерва-культуристка. Однажды я отправила ее в нокаут, чем заслужила недовольство. Зато получила работу.

Майя сама ведет дела, открывает зал каждый день и разбирается со сложными клиентами. Четно сказать, посетителей у нас не так уж и много. Но есть тройка постоянных, которые зал Майи ни на что не променяют. На них все и держится. Но если мы обанкротимся, страдать я буду не из-за потери работы и денег, а из-за невозможности быть там, где мне нравится, с тем, с кем действительно комфортно.

Сегодняшний день – день очередного чека. До школы оставалась неделя. А значит, мне нужно было подготовиться: купить тетради и прочую дребедень, которая поможет в учебе. Все встречи с доверчивым социальным работником проходили дома, то есть на нашей территории. Но отчего-то Эд и Мария предложили миссис Рофстуд встретиться за ленчем в местной забегаловке, оформленной под пятидесятые. И почему-то это предложение было принято. Как непрофессионально.

Как водится, я пришла первой. Села за столик через ряд от окна и стала рассматривать меню. Не дав мне и минуты, подлетела официантка лет за сорок: полная, с вредным лицом. Я не могла сказать, что относилась к той группе лиц, которые не судят по внешнему виду. Еще как судила. Она мне сразу не понравилась. Враждебностью от нее несло за милю. И этот человек подаст мне еду. Если я буду в ее возрасте приносить людям тарелки, пристрелите меня.

– Крошка-картошка приветствует вас в нашем ресторане. Могу я принять заказ? Советую попробовать нашу восхитительную картошку. У нас семнадцать различных вариаций.

Одной рукой она облокотилась на мой столик, а второй обхватила свой бок. Поза «шевелись, я не буду ждать вечно». Здорово. Совсем не давит. Если учесть, что городок у нас небольшой и в это заведение я захожу несколько раз в месяц, эта женщина меня точно помнит. Тогда она должна помнить и мои чаевые.

– Э-э-э… нет, спасибо, я возьму салат из овощей, пасту с курицей и колу.

Сегодня слишком напряженный день чтобы ничего не есть. Да и соц. работнику приятнее видеть здоровый аппетит. Пусть спит спокойно.

Вообще с едой у меня не было никаких напрягов. Но в последнее время есть совсем не хочется. Бывает, пропадает аппетит. Это не навсегда. Но, тем не менее, кушать мясо я стараюсь часто. Тренировки отнимают много сил и надо их восполнять.

Недовольная жизнью и своей работой официантка поплелась на кухню, и я сразу же о ней забыла. Мысленно я вела обратный отсчет чеков. Осталось три. Еще три чека и я буду предоставлена только себе.

Эд пришел почти вовремя. Присаживаясь за столик, он задел его брюхом. Мерзость. Срыгнул. Дабл мерзость. Разговаривать с ним у меня желания не было. Как и сидеть за одним столиком. В одном помещении. Жить с ним в одном городе.

Буквально сразу после Эда пришла миссис Рофстуд. Села рядом со мной положив синюю папку на стол. Эта папка с бланком для отчета с одной стороны и чеками с другой. Такая знакомая. Самая обычная. Но в ней хранилось слишком много важной и личной информации. Я поежилась.

Зазвенел колокольчик на входе. Вот и мамаша. Мария плюхнулась на сидение рядом с Эдом и обняла его так, будто они сто лет не виделись. Показуха.

– Извините, опоздала. Только со смены. Вы уже заказали?

– Нет, дорогая, тебя ждали, – мужчина мерзко улыбнулся.

Мне принесли салат.

– Элли растущий организм. Ей нужно хорошо кушать, – Эд явно занервничал. Еще бы. Очередное вранье. Как он сам не путался в собственной лжи! Хотя возможно это его суперспособность. Единственная, потому что больше он не на что не годен. Домом он не занимается. Не умеет или не хочет. Разница не велика.

– Эллисон Миднайт, ты достойно себя ведешь? Потому что я знаю подростков достаточно хорошо, чтобы понимать как сложно твоим родителям.

Прекрасно. Разве все могло пройти нормально? Конечно, нет.

– О! Это чистая правда! С подростками сложно. И мы не всегда сходимся во мнении. Бывают конфликты возрастов, – Мария щебетала как в первый раз. Я закатила глаза. Тошнит. Салата было бы достаточно. – Но все-таки это наша Элли. И мы ей очень дорожим. Это последний год в школе. Такая нагрузка. И скоро начнутся олимпиады. Мы просим ее ходить не на все, пожалеть себя, но она не может отказать учителям. Школа без нее пропадет.

– Да, мисс Миднайт, ваши успехи поражают. Обычно молодежь думает об учебе в последнюю очередь.

Коронная фраза все соц. работников! Снова явилась официантка, принесла пасту и колу. Недовольно посмотрела на нас. Мария притихла. Что это? Профессиональная солидарность?

– Что будете заказывать? У нас семнадцать видов картошки.

– Принесите просто две чашки крепкого кофе, – Эд явно был не настроен на еду.

– Принесите три, – добавила миссис Рофстуд.

– Три чашки крепкого кофе. Как оригинально.

Развернувшись на пятках, официантка отчалила в сторону бара. Я подумала, что пора уже узнать, как зовут это милое создание. В принципе, все протекало довольно спокойно. Только я не знала, куда деть эту дурацкую пасту. От колы хотелось плеваться прямо там, не вставая с места.

– Совершенно верно! Но у нее почти нет друзей! Может просидеть в библиотеке все выходные. Такая нелюдимая. Меня это беспокоит.

Сделав трагичную паузу, Мария посмотрела на меня. Я снова закатила глаза. Как они могут все обставить! Сказали бы, что я опасна для общества. Отчего нет? Миссис Рофстуд посмотрела на меня с тревогой. Наверняка сейчас заведет разговор про статистику и суицид в подростковом возрасте. И закончит тем, что мне просто невероятно повезло в этой жизни и бла бла бла.

– …тебя любят! Ты не одна. И в нашей стране есть специальные горячие линии, где тебе могут помочь. И ты должна помнить, что нет проблем, которые бы мы не могли решить. Сейчас, когда ты молода, тебе может казаться, что мир не совсем справедлив и тебя никто не понимает…

Терпя ее болтовню, хотелось упасть лицом в остывшую пасту. Этот разговор не подразумевал моего участия. Нужно было просто сидеть рядом и слушать, как меня обсуждают так, будто я вышла из комнаты или вообще в нее не заходила. Поэтому я стала глазеть по сторонам. Хорошо, что выбрала стол недалеко от окна. Возле стены можно было бы смело умирать со скуки.