Екатерина Вольховская - Свист и пляска. История из новейших времен

– Чувак, – сказал Флейтист с нервным смешком, – Я, конечно, и сам не пальцем сделан, но у тебя вообще башка в соседней комнате. Совет вам да любовь, дети мои…

– И тебя туда же. Ну ладно, я не прощаюсь. Минут через десять будет полный аврал.

– Что?..

На том конце повесили трубку. Если только это была трубка.

– Эй, а флейта? – опомнившись, заорал вдогонку Флейтист. И тут же с воплем обернулся, схватившись за задницу.

– Ты чего? – удивился Капитан.

– Ущипнула какая-то стерва, – прошипел Флейтист, потирая левую ягодицу. – Надеюсь, все-таки Амброзия, хотя уж и не знаю, что хуже. Повезло вашему самородку с дамой сердца. Темперамента у нее хоть отбавляй, даже, на мой вкус, как-то чересчур…

– Ну да, – саркастически кивнул Капитан. –А драконы у нас славятся кротостью и добротой. Настоящие котятки, что уж там.

Флейтист вспомнил спящую на полянке змею и залился краской – в основном в районе щек и носа.

– Серпентиииина, – протянул он с имбецильной улыбкой. – Классное имя. Сразу слышно, что настоящая романтическая героиня… Чувак, – он цапнул Капитана за рукав. – Ты бы видел, как ее чешуя переливается в лунном свете… Или как солнце просвечивает сквозь ее полупрозрачные крылья… Как грациозно изгибается ее милый хвостик, когда она взлетает, оттолкнувшись от земли стройными лапками… Аааааа, я не могууу!!!

Капитан молча похлопал его по плечу, команда понимающе завздыхала.

– Ладно, не переживай, найдем мы твою Серпентину, – пообещал Капитан таким тоном, будто он был медсестрой, а Флейтист – ребенком, которого надо убедить, что укольчик – это не больно. – Ты, главное, успокойся, не нервничай…

И тут все, включая Флейтиста, замолчали и прислушались.

На берегу, подернутом рассветной дымкой, кто-то негромко наигрывал на флейте.

– Это что? – шепотом спросил Флейтист.

– Шшшш, – Капитан приложил к губам палец. – Это аврал…

Звук, вначале сливавшийся с прибоем и шумом ветра, понемногу нарастал, выделяясь резче и четче. Флейтист с трудом узнал Колдовскую мелодию – исполнение отличалось от его собственного, как морской ёж от золотой рыбки. Разгоняя голубоватый туман, на берегу засиял ярко-зеленый огонек.

– Чувак, – вполголоса обратился Флейтист к Капитану, – скажи мне, на чем он играет?

Тот молча порылся за пазухой, вытащил подзорную трубу и протянул ему.

– Черт, я так и знал, – сказал Флейтист обреченно, едва взглянув в окуляр.

Тринадцатый сидел на каком-то сыром бревне, опутанном водорослями. Сидел не поперек, а вдоль, опираясь спиной о торчащий сук. Одна нога согнута, вторая вытянута вдоль бревна. Голова запрокинута, глаза полузакрыты. Нормальный человек удержался бы в такой позе от силы секунд десять, на этого же, казалось, вообще не действовали законы гравитации. Точно его тело не имело веса и вообще состояло не из плоти и крови. Хотя кто знает, из чего там сделаны феи..

В тонких губах Тринадцатого был зажат мундштук до боли знакомой флейты.

«Вот гад», – хотел сказать Флейтист, но не сказал.

Музыка зазвучала громче. Свечение усилилось, и исполнителя стало видно фрагментами – закатанные рукава тельняшки, острые локти, быстро и уверенно мелькающие пальцы. С берега потянуло ветром, и сухое дерево на утесе щелкнуло, как больной сустав. Волна ударилась о скалу, рассыпавшись холодными брызгами. Мелодия набирала силу. В ней слышались теперь то крики чаек, то свист и подвывание ветра, то жутковатый дурашливый хохот. Утес дрогнул. Заключенное в нем судно скрипнуло снастями.

Флейтист уронил трубу, но успел подхватить ее у самой земли.

Зеленое сияние охватило половину пляжа. Тринадцатый соскочил с бревна и заиграл быстрее. Волны заколотились о скалу, фигура на носу корабля, казалось, зашевелилась. Люди сбились в кучу подальше от краев утеса. Флейтист нечаянно бросил взгляд на дерево и увидел, что на нем набухают красные почки.

Мелодия взметнулась, как ветер, заглушая все остальные звуки. Почки на дереве полопались, выпустив крупные белые цветы, – и те тут же осыпались, усеяв все вокруг лепестками, похожими на маленькие паруса.

Дохлый осьминог, над которым давно вились мухи, внезапно расправил щупальца и, оттолкнувшись от камня, плавно стек в море.

– Держитесь! – гаркнул Капитан, когда очередной толчок сотряс почву под их ногами. Никто его не услышал.

От силы звука у всех ныли зубы и стучало в висках. Берег пульсировал зеленым светом, сквозь который иногда проступала приплясывающая в воздухе сутуловатая фигурка. Скала начала крошиться, члены экипажа похватались друг за друга, беззвучно крича караул. Дерево вместе с отколовшимся камнем ухнуло в море.

Капитан, одной рукой зажимая ухо, жестом приказал всем прыгать. Флейтист в ответ повертел у виска пальцем и выразительной пантомимой изобразил, что их ждет в таком случае. Капитан помотал головой и сделал шаг к нему – и в этот момент скала треснула пополам. Трещина пролегла ровно между ногами Капитана, и тот практически сел на шпагат над пустотой. Флейтист дернул его на себя, и оба покатились по кренящейся скале, цепляясь за нее и друг за друга. К счастью, их не убило, не расплющило и не размазало, как опасался Флейтист. Оба благополучно плюхнулись в воду, погрузившись с головой.. Флейтист плавал чуть лучше слепого щенка, поэтому неминуемо бы утонул, если б Капитан не выволок его на дрейфующее неподалеку дерево. Заполошно цепляясь за вертящийся ствол, Флейтист кое-как удерживал голову над водой, изо рта и носа у него текло, глаза жгло от соли, – а рядом величественно шли ко дну каменные глыбы, образуя водовороты.

Там же, где еще недавно возвышался утес, поднималась громада корабля. С бортов низвергались целые водопады. На глазах отрастала срубленная грот-мачта, покрываясь мгновенно засыхающими цветочками; дыры на парусах затягивались лозами, тотчас обращающимися в нити. Целая и невредимая, но очень мокрая команда толпилась на палубе, держась за веревки.

Мелодия оборвалась на полутакте. Свечение пропало, и оказалось, что давно уже встало солнце.

– Надеюсь, с ним все нормально, – обеспокоенно сказал Капитан, ловко забираясь верхом на ствол и прочищая уши мизинцем. Флейтисту такой трюк был не под силу, поэтому он так и остался в воде, держась за выступающие ветки. Он изрядно наглотался воды, и теперь его подташнивало.

– Ему-то что могло сделаться?

– Да мало ли. Когда его так колбасит, он ничего вокруг себя не видит. Труба, кстати, у тебя?

– Нет, утонула к чертям! Не до нее было.

Возле них шлепнулся спасательный круг и закачался на постепенно успокаивающихся волнах.

– Иди первый, – молвил Капитан с неподражаемо героической миной. – Я подожду.

– Спасибо, чувак, – Флейтисту было не до благородных жестов. Поднырнув под дерево, он выплыл с другой стороны и быстренько накинул на себя круг. Команда споро заволокла его на борт. Парень рухнул ничком на палубу и уткнулся лицом в руки. Его желудок решительно протестовал против таких приключений.