Елизавета Дворецкая - Сокол Ясный

Она ушла к укладке, сняла с нее шелковую покрышку, порылась и извлекла почти с самого дня другую укладку, маленькую. Принесла ее на стол и поставила перед Младиной.

– Когда князь Бранята семь лет назад приезжал невесту сыну искать, он подарки привез. Знал ведь, что за оборотня сватает, а за такого жениха не всякий отец отдаст. Потому и подарки привез для невесты особенные.

Она подняла крышку, потом шелковый платок, прикрывавший содержимое укладки.

– Вот, смотри, – с благоговением произнесла княгиня, положив вторую руку на плечо Младине.

Та увидела три предмета. Серебряное блюдо размером с две сложенные ладони, золотую палочку и золотую же иглу, вколотую в клочок красного шелка.

– Что это?

– Блюдо, веретено и игла золотая. Это вещи из Ладиного подземелья. В разные времена дешнянские князья своим женам подарки подносили, то есть через них – самой Ладе. И дешнянские Лады, пока всю зиму под землей сидели, в это блюдо глядели, на это веретено пряли, этой иглой шили. Сама Лада этими вещами работала, поэтому и имеют они силу великую. И Бранемер их привез в дар своей будущей невестке, той, что согласится за его сына выйти и его из зверей в люди вернуть. Он хотел дочь самой Лютавы высватать, да Улада уже была сговорена для полоцкого княжича. Тогда Лютава ему тебя предложила, племянницу свою. Дары сюда к нам привезли, и отец их принял, хоть тебя самой и не было тогда у нас. Но Лютава обещала: как срок придет, ты вернешься. Вот я это все и хранила для тебя. Теперь это твое.

Младина осторожно взяла из ларца золотой стрежень. Вот оно, то самое веретено Рожаниц, на которое наматывалась причудливая нить ее судьбы. Чудится ей, или оно и впрямь кривовато? Оно было не из цельного золота: основой служило обычное деревянное веретено, одетое в тончайший золотой лист. Видимо, заморская работа. Ибо столько золота сразу Младина не видела никогда и ни у кого. Она не могла отделаться от ощущения, будто держит в руках кусочек застывшего солнечного луча.

– Серебряное донце, золотое веретенце… – пробормотала она.

В памяти всплыли обрывки из давным-давно слышанного сказания, где что-то такое было…

– Ну, что? – Семислава заглянула ей в лицо, улыбаясь. – За такие подарки можно взять жениха, что под медвежьей шкурой ходил?

Младина вздохнула и положила золотое веретенце назад на серебряное блюдо в ларец.

– Это не мой жених! – объявила она, подняв глаза к лицу матери. – Значит, и подарки не мои.

– Как – не твои? – Княгиня снова села напротив, чтобы лучше видеть ее лицо.

– Кто-то наше прядево все перепутал. Я, когда ждала вчера в избе, думала, ко мне другой жених придет.

– Какой – другой?

– Тот, который с Унеладой обручен. Хортеслав, сын князя Зимобора.

И она рассказала все матери – начиная с Купалы, когда ее собирались отдать замуж в род Леденичей, а она повстречала Хорта – сама не зная где, не то во сне, не то в Нави. Княгиня молча слушала, не сводя с нее глаз: о том, как Младина еще раз виделась с женихом во сне, о встрече с Велебором, который поразил ее сходством с Хортеславом, на самом деле, его родным старшим братом.

– И вот вчера мне братец Радом рассказал, что жених-то есть, да не про меня. А сестры моей это жених. Что же мне теперь делать?

Семислава не сразу ответила, а довольно долго сидела, задумавшись.

– Уж не перехитрила ли Лютава сама себя… – пробормотала она через какое-то время. – Ты ей не рассказывала все это?

– Нет. Я пока с ней была, то думала, что Хорт со мной и обручен и я его-то здесь и увижу. Он ведь волчью шкуру носит, даже летом у него поясок волчий – вот я и не удивилась, когда отец сказал, что он должен быть среди волчьих вожаков.

– Он шкуру-то не поэтому носит! Лютава не рассказывала тебе о Младине?

– О какой?

– Вещей виле. В честь которой тебе дали имя. И почему тебе его дали.

– Рассказывала, но я не очень уразумела…

– Может, в том-то и корень всего. Много лет назад, еще до женитьбы, Лютомер получил от князя Зимобора венок вещей вилы – девы будущего, Младины. Тому, у кого ее венок, она обещала удачу и победу во всем, но запрещала любить других женщин. Она уже показала, какой неумолимой и мстительной может быть. Зимобор тогда хотел жениться на Дивине и боялся, что вещая вила погубит и ее, и их потомство. Лютомер забрал у него венок. Ему тогда победа была нужна больше, чем любовь, и он верил, что сумеет себя обезопасить. Ведь он – сын Велеса, не то что Зимобор. А Зимобору и Дивине посоветовал, чтобы их дети, особенно старшие, получили «волчьи» имена и носили с собой хотя бы клочок волчьей шкуры – ведь вилы боятся волков. Поэтому их старший сын был назван Хортеславом и всегда носит часть волчьей шкуры. Но Лютомер и сам не хотел всю жизнь прожить во власти вещей вилы – он был наследником своего отца, угренским князем, ему нужно было самому жениться и оставить потомство. Когда пришла весна, он вызвал вилу Младину и ушел вместе с ней на Велесовы Луга. После этого начался новый круг: прежняя дева стала матерью, прежняя мать – старухой, а прежняя старуха возродилась в облике девы. И эта новая дева была дочерью Велеса, но и дочерью Лютомера. Так получилось, что все три вещие вилы стали расположены к нему, а младшая из них приходится сводной сестрой всем его детям. В том числе и тебе. Но еще было проклятие Чернавы, наложенное на меня и мое потомство. Чтобы спасти тебя от него, Лютава дала тебе имя Младины. Ты – сестра и тезка девы будущего, которую не одолеть никому, потому что она любого врага переживет. Это защитило тебя. Но вместе с тем Лютава, похоже, наделила тебя и Хортеслава такой судьбой, о которой сама и не думала. Его родители боялись, что на него заявит права та, другая Младина – младшая из Рожаниц. Но этот зарок с нее перешел на тебя. Кто-то еще этому помог…

– Лютава сказала мне: Чернава пыталась отдать меня Марене, хотела моей смерти, а Марене понадобилась моя жизнь… – припомнила Младина, пытаясь уложить все это в голове. – И сказала, что это не одно и то же.

– Да… – Семислава взглянула ей в глаза и отвела взгляд. – Марена… где-то очень близко. Я чувствую ее рядом, когда вижу тебя.

– Но что же мне теперь делать? – повторила Младина. – Если сама Марена мне Хортеслава отдала, а он с моей сестрой обручен…

– А знаешь что? – Княгиня задумчиво посмотрела на укладку. – Если он тебе так дорог, попробуй его выкупить у твоей сестры.

– Выкупить?

– Да. Отдай ей эти дары, – она кивнула на укладку, – пусть она возьмет назад то, что принадлежит дешнянской Ладе, а взамен отдаст тебе парня.

– Ты думаешь, она может согласиться?

– Думаю, да. Ведь дешнянской Ладой должна была стать ты, а стала она! Она захочет получить эти вещи, и, наверное, пожелает остаться на Десне вместо тебя. Ведь она пошла с Бранемером по доброй воле.