Елена Кароль - Виолетта. Жила-была… лич

– Да, пап… – Я еще могу контролировать ту жажду, которая рано или поздно просыпается в каждой нежити, так что хватает минуты, чтобы, поморщившись, взять себя в руки. У меня есть ради чего жить. – Прости…

– Ничего страшного, продолжай. – Махнув рукой в направлении среднего остроухого, сам он занялся копированием памяти ректора. Мы не собирались отдавать его душу инквизиции, как не думали и оставлять ее без исключительно бесценного источника информации. А вот для самой души у нас было запланировано кое-что иное…

Не делая резких движений, медленно присела на пол рядом с тем, кому была обязана почти тремя сотнями лет нежизни.

– Вот и встретились мы снова, Ларик… – Дикий ужас в его глазах первые две секунды потешил самолюбие, но тянуть время, подпитываясь его страхом, смысла не было – больше всего я хотела вновь почувствовать вкус соленых огурцов! А посему… – Поверь, это исключительно приятная встреча. Но скучать не буду, прощай.

Сил хватило, чтобы, приподняв его над полом за шею, снова выпить то, что просто обязано меня оживить, – последний выдох, последняя капля силы… кинжал вошел в тело легко и плавно, обрывая нить жизни того, кому вовсе не стоило рождаться.

Ур-р-р… Отбросив от себя мертвое тело, не сдержалась и заурчала вслух – кажется, я начинаю понимать пожирателей… Какое же это блаженство – чувствовать себя той, кто может брать… получать неземное удовольствие…

– Виолетта Каяра Майя-Инга Инари!

– Мр-р-р? – Лениво обернувшись к почему-то разъяренному отцу, завизжала, когда на меня вылилось несколько бочек ледяной воды. – Папа-а-а!!!

– Да, солнышко?

– Она же холодная!!!

– Да ну? – Подойдя ближе, рывком приподнял мой подбородок и внимательно всмотрелся во вновь чистые зеленые глаза. – Вот так-то лучше. Что за желания, дорогая? Решила уйти во тьму?

– Что? – опешив, захлопала ресницами. – Ой…

– Да-да, вот тебе и «ой», – осуждающе покачал он головой и спросил: – Как ты?

А как я? Задумавшись, прислушалась к себе и чуть нахмурилась – что-то точно происходило, но что…

– Не знаю пока. Но что-то происходит.

– Хорошо. Тогда посиди в уголочке, я закончу, а потом домой. Хорошо?

– Да… – Почувствовав, что колени резко ослабли, кивнула и, потихоньку дойдя до стеночки, сползла по ней. – Да, давай… только побыстрее, что-то меня морозит…

– Потерпи. Пять минут. Дома я тебя осмотрю сам.

– Угу. – Руки сжали подрагивающие плечи, а зубки, ставшие маленькими и ровненькими, прикусили дрожащую губу. – Вот поэтому Тео был бы лишним…

– Почему поэтому? – Прикрепляя к каждому телу записку и отправляя их порталами к демонам, отец не отвлекался, но и мне внимание уделял. – А может, наоборот?

– О, не-э-э… а если бы я его покусала сейчас? – От одной мысли о его присутствии сейчас рядом со мной клыки непроизвольно удлинились, и я предвкушающе облизнулась, сверкнув кроваво-красными глазами и сама же этого испугавшись. – Ой!

– М-да… – Отец окинул меня беглым, но крайне внимательным взглядом и кивнул своим мыслям, которые, впрочем, не постеснялся озвучить вслух: – У тебя ломка, держись. Думаю, все решится в ближайшие сутки – ты либо станешь живой, либо все-таки уйдешь во тьму. Держись, девочка.

– Угу, – с раздраженным шипением втянув зубы обратно, поморщилась я, – вот именно поэтому он тут был бы лишним.

– Хорошо, согласен. – Последний портал и вопросительный взгляд мне. – Что с душами?

– Подари пожирателям, они в целом парни веселые… – Неоправданно истеричный смешок и пожатие плечами в ответ на его нахмуренный взгляд. – Потом расскажу, заканчивай.

– Хорошо. – Благодаря тому что эманаций в Храме было мама не горюй, призыв пожирателей прошел буквально за двадцать секунд.

– Гос-с-спожа-а-а? – Хотя призывал отец, все внимание призванного было сосредоточено на мне. – Еще вкус-с-сняш-ш-шки?

– Твою мать! Опять ты?

– Темной ночи, Гос-с-спожа-а-а… – В тоне явно проскальзывала ленивая усмешка, а я нахмурилась, потому что что-то в этом было не то, что-то… не то!

– Вы слишком часто стали нас призывать. Уже соскучилась, дорогая? – Пятно, которое казалось мне чересчур большим, разделилось пополам, и одна его часть превратилась в того, кого я больше никогда не хотела бы видеть. – А я наоборот, рад… ты стала еще красивее, детка, еще правильнее.

Масленый взгляд потусторонних глаз словно обнял всю мою фигуру, отчего пальчики тут же сжались в кулаки, приготовившись к сопротивлению. Не хочу! Не буду! Не буду!!!

– Летта, милая, ты мне ничего рассказать не хочешь? – Вопросительно-неприязненный тон отца и взгляд, от которого хотелось покаяться во всех своих прегрешениях, заставил меня вздрогнуть. Да, это у нас семейное…

– Ну, понимаешь… – замявшись, поджала губы и посмотрела на него исподлобья, – тут такое дело случилось на днях…

– Да, мы с вашей дочерью гуляли тут на днях по лесу… – Шагнув из круга, словно его там и не было, Тэль ощерился в довольно злорадной улыбке, когда отец, вместо того чтобы отшатнуться или испугаться, лишь поудобнее перехватил жезл. – Милые у вас леса. И дочка тоже… милая.

Стоя друг напротив друга, мужчины, казалось, ничего не делали, но на самом деле… Уже и так находясь в странном пограничном состоянии полутранса, я сморгнула еще раз, чтобы перенастроить зрение, и ахнула: их ауры бились не на жизнь, а на смерть… О боги, тьма Изнанки против тьмы Смерти, но…

Прикусив губу до крови, когда Изнанка, отпрянув буквально на мгновение, снова накинулась на Смерть, едва удержалась от вскрика, но тут…

– А вот это зря. – Отец странно улыбнулся и… на мгновение прикрыв глаза, открыл их, уже будучи самой Смертью. – Не на того грабки растопырил, мелюзга. Даже Изнанка смертна…

Он больше ничего не делал, он больше ничего не говорил, но пожиратель мгновенно переменился, причем не только в лице. Его желания тоже стали иными. Тут же запрыгнув обратно в круг призыва, он стал бесформенным пятном.

Это… это что такое было? Ошарашенно хлопая ресницами, сглотнула, когда отец бросил один-единственный взгляд на меня, и посильнее вжалась в стену – таким папу я еще никогда не видела. И если честно, то и не хотела видеть. Смерть… сама Смерть!!! Не искусственная, как я, а самая настоящая! Это же… невозможно !

– Так, подарки забирать будете, нет? Или мне других вызвать? – Пока я заново заводила буксующую логику, отец довольно презрительно общался с призванными пожирателями, одной рукой удерживая две трепыхающиеся души, а второй нетерпеливо похлопывая жезлом по бедру. – И чтобы я больше не слышал даже мыслей твоих, аморфис, о моей дочери. Не для тебя девочка, заруби себе на носу. Понял? Не слышу?

– Понял, – прозвучал ответ-плевок, а следом нервное: – Давай души, мы уходим. Что-то тут нас сегодня не любят…