Любовь Малафеева - О том как долг и обстоятельства создают Героя

«Хозяйка, почему!? Они же монстры?!..» — рычание до неузнаваемости исказило и мысленный голос тьегра.

— Почему ты его защищаешь? Это же дикий зверь?! Уйди с дороги! — странно, но в голосе Вериха мне то же почудилось рычание.

Обе фразы, произнесенные одновременно, слились в моем сознании в безумную какофонию звуков, голова от перенапряжения чувств была готова расколоться. Я на мгновение зажмурилась, пытаясь отгородиться от реальности и успокоить чувства. Медленно и неохотно напряжение отхлынуло, и я облегченно вздохнула и открыла глаза. Обе враждующие стороны не спускали друг с друга глаз, ожидая нападения в любой момент, но все же изредка взволнованно поглядывали на меня. Наверное, я слишком долго «отсутствовала». Такая ситуация меня в корне не устраивала. Посчитав, что проще объяснить все родителям я и обратилась к ним.

— Верих, Вестия успокойтесь. Этот тьегр ничего мне не сделает, потому что он мой и просто испугавшись вас, попытался меня защитить. — Выдав сию убийственную по содержанию фразу и оставив родителей ее переваривать, я развернулась к Шерхану. Он все еще был напряжен, но напряжение было скорее удивленное. Как следует сосредоточившись, я обратилась к тьегру мысленно, постаравшись нащупать тот невидимый канал по которому ко мне приходили его мысли. Это удалось с первого раза. В сознание хлынули отрывки образов, мыслей и чувств Хана. С усилием, отгородившись от этого шквала, я спросила.

«— Что случилось? Почему ты так разъярен?»

«Ты спрррашиваешь почему?! Это же пррримерррзкие тварри. Нежить! И ты запрросто стоишь с ними и общаешься?!»

«— Да о чем ты говоришь? Какие твари? Это мои приемные родители. Я же тебе о них рассказывала. Так что успокойся, я боюсь, что Верих сам на тебя бросится. И при всей своей любви к тебе я вряд ли смогу его остановить».

В его чувства скользнул страх и тут же испарился.

«Какие ррродители, о чем ты говорришь? Это же нежить!»

Я раздраженно зарычала. Получилось не хуже чем у Хана.

«— Что ты заладил „нежить-нежить“!? Я тебе говорю они мои родители. И если ты немедленно не успокоишься… успокойся это ПРИКАЗ!»

Взрыв его возмущения, прорвался через все мои барьеры. Он кричал.

«Да какие они тебе ррродители!! Это же вампирррша и оборррротень!!» — его слова хлыстнули бичом по занавескам моего разума. И на единый миг против моей воли меня затянуло в водоворот сознания Шерхана, и я увидела окружающую реальность его глазами. Ровное зеленовато-коричневое колыхание ауры земли и камней; моя ара, сплетающаяся из невесомых лент тьмы и огня с мягким дрожащим золотистым сиянием неистраченной силы; и ауры Вериха и Вестии, рваные серо-коричнево-грязние полотнища, трепещущие на неощутимом ветру, с пятнами цвета несвежего мяса и вкраплением мутного синего и жемчужно-серого сияния. От одного их вида меня едва не вывернуло на изнанку, и поняла, что у настоящих живых людей таких аур быть точно не может. Единым слитным усилием я выдернула себя из мыслей тьегра и вернулась к реальности. Туман перед глазами рассеялся, что бы окружающий мир поплыл перед глазами. Голова взорвалась яростной болью, и я с шипением осела на землю.

— С тобой все хорошо? — встревоженный голос Вестии и ее пальцы мягко сжимающие мои плечи. Она пытается поймать мой взгляд, но я отворачиваюсь. На глаза наворачиваются слезы. И совсем не от головной боли. Наконец она поймала мои глаза в плен своих. — Что случилось?

— Почему вы не сказали? — неужели этот хриплый шепот мой?

— О чем? — это уже Верих. В голосе чувствуется обреченное напряжение. Он уже догадался, что я спрошу.

— О том, что вы не люди. — Я переводила спокойный взгляд с ошарашенной Вестией на грустно улыбающегося Вериха и обратно. Наконец женщина взяла себя в руки и то же улыбнулась.

— А разве это так важно для тебя? Не наши чувства, мысли, поступки, а то глупое свойство тел, которым нас наделили против воли? Так ли это важно, что мы не люди. Ведь иногда люди могут быть более жестокими и беспощадными чем все живые и неживые в этом мире.

Ее слова пролились бальзамом, на мою душу уже почти погрузившуюся в омут отчаяния. Господи, что я делаю? В чем упрекаю? В том, что они не такие как я? Это неправильно! Нет, неправильно! Они так много сделали и дали мне и ничего не попросили взамен. Да и какая разница, главное я по настоящему полюбила их. Как родителей, которых они мне заменили. Я шмыгнула носом и тоже улыбнулась.

— Простите. Просто что-то ум за разум зашел. Это действительно не важно. — Произнесла я как можно бодрее, но не сдержалась, и голос все равно сорвался на дрожание. — Вы же не сердитесь?

— Нет малышка, как можно — и я утонула в их объятиях. Душа медленно заполнялась спокойствием и уверенностью, которые я исподтишка перекачивала в тьегра. И мои труды не пропали даром. Мягко приземлившись рядом и заставив инстинктивно отшатнуться родителей, он подошел и ласково ткнулся головой мне в живот.

«Прости, я ошибся в них. Они и вправду не такие, какими я их вообразил. Ты простишь?»

«— Извинятся нужно не передо мной, а перед ними».

Он чуть поворчал.

«Сама скажи, что я извиняюсь, я с ними говорить не способен».

«— Ладно».

И уже для родителей.

— Шерхан сильно извиняется. Он перенервничал.

На лицах родителей образовалось невероятное удивление. Верих хмыкнул.

— Об этом мы поговорим отдельно. А пока пойдемте-ка домой, а то что-то мы тут задержались. — Он с легкостью, которая меня всегда поражала (теперь я знаю, откуда она у него и почему у меня так не получиться, наверное, никогда), втащил меня в седло и посадил перед собой. — Держись девочка.

И мы тронулись. Впереди я с Верихом, с права, не сводящий с меня глаз, Шерхан, левее и чуть позади Вестия. Так мы и въехали в поместье. Во двор высыпали слуги, приветствуя своих господ и меня. Тьегра некоторые все же обходили стороной. Потом был праздничный обед в честь вернувшихся, а потом обещанный разговор. Очень длинный и познавательный.

Мы удобно расположились в одной из множества гостиных. Я единолично оккупировала диван, у моих ног растянулся Шерхан, настороженно поводящий ушами, а супруги заняли два кресла напротив меня. Верих был полностью расслаблен и умиротворен и с удовольствием потягивал красное вино из хрустального бокала, с прищуром поглядывая на жену. Вестия же была немного напряжена и сосредоточена — на ее гладкий лоб набегали морщины. Мне не дали даже задать интересующие меня вопросы, и, шумно выдохнув, как перед прыжком, она заговорила первой:

— Рассказ, наверное, я возьму на себя, а любезнейший супруг меня продолжит. Моя история началась пятьсот лет назад, когда я, будучи самой прекрасной и завидной невестой Фастена, в двадцать лет появилась на балу, в честь приезда наследника престола империи Даргард, во дворце градоправителя. К тому времени я пережила два весьма бурных романа и считала себя весьма успешной в любовных делах и была уверенна, что смогу устоять перед чарами любого, даже самого обольстительного, мужчины. Отец весьма недовольный моей как он говорил «ветреностью» поставил условие — выйти мне замуж до конца года, но любимый старший брат, уговорил его не начинать ему (отцу в смысле) подбирать мне женихов, а дать время мне свыкнуться с мыслью о замужестве — не больше трех месяцев — и посмотреть, кого я могу подобрать сама. «В конечном итоге последнее слово все рвано останется за вами, отец» — так он говорил ему. После целой недели скандалов и истерик я и отправилась на этот бал, с целью найти себе богатенького молодого дурачка, которым я смогла бы легко манипулировать и не изменять своего образа жизни. В тот вечер я напоминала себе охотника, но в последствии я поняла, что была добычей.