Вера Кримпэлл - Яд суккуба

— Кстати, упустил и не написал в сообщении, — он сидел на своем кресле у письменного стола, а я удобно устроилась на его коленях, — та волчица ждет щенка от того самого сына беты…

Он замолчал, и я по нашей связи ощутила, как колеблеться любимый, не решаясь что-то сказать. После того дня он больше не закрывал свои чувства и сейчас мне было интересно, что такого важного он еще хочет сказать.

Приподняла голову от его груди и внимательно посмотрела в голубые глаза.

— Я тут подумал, — он неуверенно замялся. — Знаешь, нам ведь довольно сложно завести детей, даже при огромном желании. В общем, некоторые пары решились взять те вакцины, которые создали маги и использовать для себя. Еще несколько экземпляров были взяты лабораториями, но определили, что их нельзя воссоздать из-за магической составляющей и иномирных компонентов. Может… лет через пять-десять и мы попробуем обзавестись малышом? Конечно, если захочешь, — выпалил он и уткнулся носом в шею, — и если к тому времени нам не удастся самим справиться с этой задачей… Я собираюсь очень стараться…

Хантер уже во всю целовал мою шею, раздраженно дергая пуговицу на джинсах.

Четыре дня тому назад выяснилось, что все в порядке и никакого ребенка нет. Я обрадовалась, так как пока абсолютно не представляла себя в роли матери, а вот Хантер расстроился, хотя, как потом сам признался, не сильно и рассчитывал, что та горячка закончится зачатием малыша. Чувствуя его эмоции, мне даже стало как-то неловко за свою запредельную радость. Возможно, лет через пять-десять я и буду готова на такой шаг, а вот с тем, что он будует стараться нужно что-то сделать, так как сейчас от одного упоминания о ребенке меня накрывала паника. Это ж беззащитный человечек, за которого ты ответственен, а я к этому ну никак не готова.

— Давай, вернемся к этому разговору через пару лет, — предложила я, обводя кончиками пальцев контуры мужественного лица, нос, губы. — А пока у нас другая проблема: снова звонил отец и приглашал на выходные в Бока-Ратон. Что-то не вовремя он вспомнил, что дочери следует уделять внимание.

— Ты ведь рада этому, — Хантер оставил легкий поцелуй в центре ладони, — так к чему неуверенность? Поедем.

— Знаешь, я постоянно запрещаю себе думать о том, что теперь моя жизнь не в сравнение дольше его. А когда разговариваю и вижу его, делать это тяжелее, — призналась я.

— Родная, я всегда буду рядом с тобой, — заверил меня муж и заставил все не нужные мысли отойти за задний план, вытесняя их страстным поцелуем.

Да, рядом… Последняя, пронесшаяся в голове, мысль мигом успокоила все мои переживания, даря спокойствие и чувство защищенности от любых невзгод.

Он всегда будет рядом и это главное, все остальное мы преодолеем вместе.

Все мы своего рода канатоходцы, балансирующие на туго натянутом канате собственной жизни посреди океана судьбы. Один неверный шаг и ты упадешь, потеряв веру в добро и людей или обломав крылья собственного счастья, ведь на жизненном пути невозможно придумать действительно надежную страховку. Но если не взобраться на высоту, не попробовать сделать первый осторожный шаг, то никогда не познаешь любви, счастья, эйфории первой собственной победы в борьбе под названием «жизнь». Если не рискнуть, то никогда не узнаешь, что такое жить, а будешь лишь существовать в скучном и затхлом мирке под «безопасной» скорлупой трусости, боясь позора поражения или боли преданой любви. И пускай теперь моя жизнь стала значительно длиннее и, в случае неосторожно сделанного сейчас шага навстречу Хантеру, я буду нести свою боль не несколько десятилетий, а значительно дольше, но… он наполняет мою жизнь красками. А какой смысл в существовании в серых буднях?

Конец.