Вера Кримпэлл - Яд суккуба

Он должен был сделать что-то реально плохое, чтобы в столь опасный для любого сверха период находиться одной на чужой территории. Дьявол! А ведь он ни разу не задумывался об этом с тех пор, как унюхал в ней суккуба. Слишком был занять колупанием в себе и взращиванием своей никому не нужной ненависти, уничтожением всего, что было и могло бы быть между ними.

— Хантер! — окликнул его Дэвид. — Я спрашиваю, «не после того, как» что?

Вервольф покачал головой, отказываясь отвечать на этот вопрос. Ему и перед самим собой было стыдно за свое жестокое поведение и невменяемое состояние, в котором он приперся к Энджи в прошедшую ночь. А еще было больно в груди и мерзко на душе, особенно от воспоминаний их последнего раза — когда она выгибалась под ним уже не от удовольствия, а от дискомфорта, а он не мог остановиться. Тогда в его отравленном алкоголем, легкими наркотиками и дикой ревностью мозгу бились лишь жестокие слова девчонки, что не хочет его, что он противен ей, что она лишь спит и видит, как оставить его, забыть о его существовании, что она хочет того чертового Алека, а его — Хантера — на дух не переваривает. И он захотел доказать обратное, ранить так же, как его ранили ее слова.

Возможно, если бы он накануне так не накидался и его зверь не был ослаблен воздействием наркотиков, добавляемых в алкоголь для сверхов, он смог бы вовремя придти в себя и не сделать многого, за что ему еще придется выспрашивать прощения.

— Хантер!!! — на этот раз инкуб рявкнул так громко и зло, что одна из официанток от неожиданности и страха даже поднос уронила.

— Я не будут об этом говорить, — снова покачал головой вервольф и поднялся со своего места.

— Хантер, ты не понимаешь, — догнал его на улице Дэвид. — Ей нельзя оставаться с тобой.

— Почему? — он даже остановился от такого заявления. — Слушай, я, конечно, вел себя как последний придурок, — и это еще мягко сказано, — но я смогу все исправить. Во всем мире не найдется существа, которое заботилось бы о ней лучше и трепетней, чем влюбленный вервольф. Ты же знаешь: Избранницы — смысл нашей жизни. Мы сможем преодолеть это и идти дальше. Знаешь, я ведь готов был быть с ней даже когда думал, что она обычный человек. Готов был уйти следом за ней, когда ее короткая человеческая жизнь оборвется.

Готов был на многое лишь бы быть рядом с ней, и даже отказаться от стаи. Но, как оказалось, совсем не готов был принять с сущностью суккуба. И пусть я наворотил дел, но…

Дэвид, я не позволю забрать ее.

— Хантер, ты поломаешь ее, если еще не поломал, — тихо увещевал его инкуб.

— Никогда, — то, что Дэвид может думать о нем подобное неприятно кольнуло Хантера, — даже когда только ехал к тебе, был уверен, что приму все как есть и больше не буду отравлять нашу жизнь ненавистью. Но теперь, когда могу быть уверенным…

— Ты не понимаешь! — с долей отчаяния воскликнул Дэвид, внимательно всматриваясь в лицо старого товарища и словно решаясь на что-то. — Сколько приказов ты ей отдал с тех пор забрал у опекуна?

— Причем тут это? — нахмурился Хантер, но пропустившее удар сердце подсказало — ему наверняка не понравится то, что хочет сказать инкуб.

— Ты был у нее первым и я уверен, наверняка постарался полностью удовлетворить ее голод или… позволил уйти? — Дэвид замолчал и внимательно посмотрел на оборотня. — Так я и думал, — тяжело вздохнул он, без проблем считав эмоции с лица старого сослуживца. — Скажи, когда ты… когда приказываешь ей что-то сказать или сделать она выполняет это?

Глубокая складка пролегла между бровей мужчины, когда он вспоминал, с какой точностью и покладистостью Энджи выполняла все его требования с тех пор, как он забрал ее с того треклятого клуба. Он едва сдержал стон, когда в который раз вспомнил все те приказы, что он отдавал ей накануне ночью. Нет, в принципе, как уже несколько пресытившийся любовными утехами мужчина, он не видел ничего страшного в том, что они вытворяли в постели, кроме тех, самых последних заходов, когда он оставался глух к ее просьбам остановиться и дать ей отдохнуть. Только все это должно происходить с обоюдного согласия, а тут… он чувствовал себя ужасно от того, что проделал все это с молодой неискушенной девушкой, кое-как утешая себя единственной мыслью — она получала удовольствие от всего, что бы он ни делал, несмотря на то, что говорил. Но теперь…

— Хантер, она полностью зависима от тебя и не в состоянии противиться ни одному твоему приказу…

— Мне нужно идти, — хриплым от эмоций голосом перебил инкуба Хантер и, даже не смотря на него, направился к арендованной машине.

Сев на место водителя, он несколько раз ударился затылком о подголовник и на секунду зажмурил глаза.

В стекло постучали.

Снова Дэвид.

— Не заставляй меня жалеть о том, что я тебе только что рассказал, — попросил мужчина, на что Хантер лишь снова покачал головой. У него просто не было слов, чтобы выразить свое отношение к услышанному, он вообще был слишком поражен словами инкуба, чтобы не то, что говорить — думать. В его голове, словно включили заезженную пленку, которая снова и снова повторяла последнюю фразу инкуба.

Дэвид ушел, а оборотень долго еще сидел, облокотившись руками о руль и спрятав лицо в ладонях.

Черт! Черт! Черт! Как так получилось, что он, всегда имеющий холодную голову на плечах, настолько потерял рассудок, что даже не заметил, с какой завидной быстротой шипящая и злящаяся на него девчонка выполняет любое его желание?

Он даже не представлял, как будет оправдываться перед ней. Но в одном был уверен — пусть он ни хрена не понимал, почему происходит вся эта хрень, но впредь будет тщательно следить за своим языком и фантазиями.

Заведя мотор, мужчина направил машину обратно к вертолетной площадке.

Ему необходимо быстрее добраться домой, чтобы поговорить с Энджи, попытаться объяснить хоть что-то, сказать, что… что?

Что сожалеет? Раскаивается?

Что сдохнет без нее?

Вряд ли это будет интересовать ее. Несколько дней тому назад возможно, но наверняка не сейчас.

Эвангелина Литтл Как он смеет после всего, что творил ночью спрашивать нормально ли я себя чувствую?! Как он смеет вообще являться ко мне и говорить что-то?! Просить прощения? Неужели не понимает, что видеть и слышать его — последнее чего хочу я, последнее, что выдержит моя уязвленная гордость?

Сколько нужно человеку, чтобы сломаться? Сколько испытаний на него должно свалиться, чтобы не осталось сил бороться? Со своей сущностью, которую вопреки всему словно магнитом тянет к оборотню… с Хантером… с судьбой, которая вечно норовит сделать невероятный кульбит в пропасть… наконец, с собой…

Сколько раз Хантеру нужно унизить меня, развеять собранное по крупицам спокойствие, чтобы успокоиться? Что сделали ему демоны похоти? Чем заслужили такую сильную, всеобъемлющую ненависть? И когда он, наконец, поймет, что нельзя так… неправильно ломать жизни других только потому, что когда-то кто-то в твоей жизни оступился или сделал тебе плохо? Хотя, тут конечно, я не совсем права — моя жизнь пошла под откос из-за Майкла.