Руперт Маунтджой - Интимные записки английского денди эпохи короля Эдуарда

Диана перевела дух.

— Руперт, должно быть, вы знаете, что я — слушательница Академии Нетсгроув, очень прогрессивного учебного заведения, где полагают, что и в политике, и в культуре женщины должны иметь равные права с мужчинами. Что касается искусства, то наша преподавательница миссис Биклер твёрдо уверена, что художники очень часто являются жертвами несправедливости из-за всякого рода финансовых проблем. Дело в том, что меценаты или авторитеты в мире искусства не понимают или просто не могут по достоинству оценить их лучшие работы. А женщинам ещё приходится бороться с устоявшимся предубеждением — ну, якобы женщина не может быть художником, — поэтому-то очень мало кому из нас удалось добиться серьёзных успехов на этом поприще.

Я терпеливо слушал её. Даже в столь юном возрасте я понимал, что абсолютно бессмысленно прерывать человека, оседлавшего своего любимого конька — и в любом случае, мне просто нравилось смотреть на эту хорошенькую девушку, всерьёз увлечённую предметом, о котором она говорила.

— Женщинам до сих пор закрыт доступ в клубы и тем более — боже упаси! — в студии художников. Даже на стадии ученичества я не могу найти объект для изучения человеческого тела. Вот тут-то мне и нужна ваша помощь, Руперт, — выпалила она. — Не стану ходить вокруг да около — я хочу, чтобы вы попозировали мне, пока я сделаю несколько набросков.

— Не такая уж это не невыполнимая задача, — ответил я, слегка озадаченный её словами. — Я польщён вашей просьбой и с удовольствием помогу вам. Я и сейчас абсолютно свободен, и если хотите, мы могли бы начать прямо сейчас.

Она просияла.

— Как вы добры, Руперт. Если вы не шутите, то буквально в полумиле отсюда есть отличное место, где я поставила свой мольберт. Карандаши и кисти лежат прямо на земле. Я также захватила с собой кое-что поесть, но наша кухарка всегда даёт мне с собой больше, чем надо, так что на двоих нам хватит.

— Это не важно, у меня тоже есть с собой сэндвичи и бутылка ячменного напитка.

— Отлично. Но вы не шутите, Руперт? Мы начнём прямо сейчас? — всё не успокаивалась она, явно удивлённая тем, что её просьба не слишком озадачила меня.

— Почему бы и нет? — я галантно поклонился и жестом попросил показывать мне дорогу.

Как Диана и обещала, нам не пришлось долго идти и скоро мы очутились в одном из многочисленных укромных местечек на территории поместья ее отца. По всему поместью вились несколько еле заметных для постороннего глаза тропинок. Конечно же все её принадлежности лежали на одеяле, расстеленном на ровном участке земли. Туда же я бросил свой рюкзак.

— Ну вот мы и пришли! — воскликнула она. — День чудесный, и света сейчас вполне достаточно. Ну давайте же уже начнём. Вы готовы, Руперт? Да? Прекрасно. Нам здесь никто не помешает. Раздевайтесь прямо здесь, а одежду положите на одеяло.

Я не поверил своим ушам и посмотрел на неё в полном недоумении.

— Что вы имеете в виду, Диана? Вы говорите, что я должен раздеться?!

Она нетерпеливо взглянула на меня:

— Ну, конечно же, дорогой, как ещё я смогу нарисовать мужскую фигуру, как не с обнажённой натуры?!

Так вот почему Диана была так смущена и робка, когда просила меня о помощи!!! И вот почему она так обрадовалась, когда я согласился позировать для неё! Я пообещал ей свою помощь, и было бы бесчестно нарушить данное слово. К тому же я не хотел выглядеть трусом в ее глазах. Не скрою, ни за что на свете я не хотел бы выставить себя в дурацком свете перед этим божественным созданием, а именно это и произошло бы, если бы я не принял этот вызов. Да она, вероятно, больше никогда даже не заговорила бы со мной! Так что я перевёл дух и спросил:

— Мне снимать всю одежду, Диана?

— Да, дорогой, — твёрдо заявила она. — В противном случае ничего не выйдет. Раздевайтесь побыстрее, потом я покажу, как встать.

Я всё ещё медлил. Чувствуя моё смущение, она подбодрила меня:

— Ну Руперт. В этом нет ничего такого. Ну, если вам будет так проще, давайте я тоже сниму туфли, да и блузку и юбку тоже. Сейчас так жарко, что мне будет гораздо комфортнее в одном нижнем белье.

Я закрыл глаза. В моей голове промелькнула ужасная мысль, что, если я брошу хоть мимолётный взгляд на Диану, на которой не будет ничего, кроме нижнего белья, мой член сразу же выдаст все мои желания. Как большинство мальчиков подросткового возраста, я ещё почти не умел управлять своим мужским достоинством, который разбухал без видимой на то причины. По меньшей мере три раза в день мне приходилось пускать в дело сжатый кулак. Но так или иначе путей к отступлению у меня не было, поэтому я присел на ближайший пенёк и начал раздеваться.

Затем, собрав всё своё мужество, я отвернулся и стянул с себя шорты прямо вместе с трусами и остался в белой спортивной футболке, которая прикрывала лишь верхнюю часть моей задницы. Затем я, собравшись с духом, медленно поднял руки и освободился от последней детали своей одежды. Через мгновение я уже стоял — совершенно обнажённый — перед этой удивительной девушкой.

Надо отдать должное Диане: её, казалось, не смутил вид моего тела.

— Руперт, пожалуйста, обопритесь об это дерево под небольшим углом к солнечному свету, но лицом ко мне. Вот-вот, именно так. Это то, что нужно. Положите руки на бёдра, а лицо поднимите к небу — нет, это чересчур, — да, вот так. Вы можете не шевелиться некоторое время? Вам удобно? Ну, не двигайтесь.

Я повиновался, и довольно скоро меня совсем перестал заботить тот факт, что я был абсолютно голым. Диана, работая, не переставала щебетать:

— Ваше тело просто создано для того, чтобы изучать по нему классический портрет. Вы обладаете нужными физическими данными, и что, возможно, ещё более важно, уверенностью молодости, способной преодолевать все жизненные преграды — не только благодаря физической силе, которой вы, без сомнения, обладаете, но благодаря силе вашей личности. У меня есть некоторые способности, и я хочу, чтобы на моём рисунке отразилось всё, что я вижу: и ваш задумчивый взгляд, и чётко очерченный профиль, и выражение решимости на лице.

Скорее всего, эти комплименты не вполне соответствовали действительности, но я был польщён её вниманием и произнесёнными ею словами. Поэтому, когда примерно полчаса спустя она предложила сделать небольшой перерыв, я горел нетерпением увидеть, что же всё-таки получилось на холсте. Но я не успел сделать и нескольких шагов, как она положила мне руку на грудь и сказала:

— Подождите, пока мы не закончим. Вам ведь может не понравиться то, что вы увидите. Да, вообще, как бы вы ни отнеслись к моим наброскам, это может повлиять на то, как вы мне будете дальше позировать. Только не сердитесь, ладно?

— Ну, конечно, нет, — выдавил я из себя, опять остро ощутив свою наготу и прикосновение её прохладных пальчиков к моей коже, особенно когда она лёгким движением очертила круг вокруг одного из моих сосков.