Мэри Грин - Муза рекламы

— Значит, ты можешь устроить мне встречу с Максом?

— Это далеко не просто! Он сложный человек, с большими причудами. Я поддерживаю с ним связь через посредника, который и рассказал мне об этих картинах. Это его сын.

— Ты дружишь с ним?

Филипп пожевал губами, выразительно посмотрел на нее и ничего не ответил. Но Андреа уже и сама обо всем догадалась и улыбнулась в знак того, что она все поняла.

Филипп наклонился над столом и, понизив голос, продолжал:

— Я позаботился, чтобы тебя пропустили в галерею, когда туда придет Макс. Он предупрежден об этом. Я верю в твой успех, мой ангел. И хочу дать тебе одну вещицу, которая тебе поможет. Нужно лишь правильно и своевременно ею распорядиться. Слушай меня внимательно…

Он стал объяснять, как ей нужно себя вести с этим человеком, что ей следует и чего не следует делать во время встречи с ним с глазу на глаз. Андреа молча выслушала и спросила, когда он замолчал:

— Филипп, ты в этом уверен?

— Я получил эту информацию из надежнейшего источника, можешь в ней не сомневаться, мой ангел. Но повторяю еще раз: успех этой затеи будет зависеть от того, насколько искусно ты воспользуешься этой штуковиной. Тебе предстоит ювелирная работа, одна малейшая оплошность — и все рухнет. Снискать доверие и расположение Макса Руги не менее сложно, чем похитить фамильные бриллианты из сейфа. А вот та своеобразная отмычка, которой я хочу тебя вооружить…

Он полез в стоявший под столом портфель, пошарил в нем и, нащупав какой-то предмет, положил его на стол.

Андреа впилась взглядом в лежащую перед ней прямоугольную коробочку, обтянутую черной мелкозернистой кожей, осторожно сдвинула крышку, полюбовалась предметом, находившимся внутри футляра, и спросила:

— Это не подделка?

— Нет, это подлинное творение самого Микеланджело! — ответил Филипп и расхохотался.

Андреа наморщила лоб, постукивая по столу пальцем, убрала футляр в сумочку и сказала:

— Что ж, если иного способа нет, значит, так тому и быть.

— Очень важно вовремя и умело этим воспользоваться. Если хочешь попрактиковаться, Каллум с радостью тебе в этом посодействует. Я могу с ним сейчас же поговорить.

— Спасибо, не надо, я справлюсь сама, — сказала Андреа.

— И кому же раньше принадлежала эта изящная вещица? — спросил у нее Тим, повертев в руках таинственный предмет.

Они с Андреа сидели голые на кровати, отдыхая после бурного и продолжительного полового акта. Утомленный петушок Тима болтался между его ногами, поджатыми им под себя по-турецки.

— Второй жене Макса Руги, — ответила Андреа.

— Ныне покойной? — уточнил Тим. — Доигралась!

— Да. А теперь она послужит мне. Вернее, нам обоим. Я хочу попросить тебя об одном одолжении: помоги мне научиться ею пользоваться. О’кей?

Тим ухмыльнулся и кивнул.

Отправляясь на рандеву с Максом Ругой-старшим, Андреа мысленно вернулась к своему разговору с Филиппом в клубе геев, состоявшемуся пять дней назад. Филипп инструктировал ее тогда в течение полутора часов: сначала в ресторане, а потом в баре на первом этаже. Позже она еще не раз прокручивала в голове их доверительную беседу и теперь чувствовала себя достаточно уверенно.

Нужная ей картинная галерея находилась в Челси, на Кингз-роуд. Этот фешенебельный район на западе Лондона давно облюбовали художники. Филипп предупредил ее, что опаздывать нельзя, лучше прийти загодя, и что Руга появится там ровно в половине девятого. Она пошла пешком, разглядывая по пути витрины антикварных магазинов. Опавшая листва, шуршащая под ногами, настраивала ее на мечтательный лад. Любопытно, подумалось ей, как влияла смена сезонов на творчество художника Марка Ротко? Не потому ли так милы его странные картины богатому отшельнику Максу Руге, что и в его душе обосновалась тоска, отложившая свой отпечаток на произведения гениального мастера?

Андреа прочла несколько книг о Ротко и обратила внимание на то, что тона его произведений изменялись по мере того, как душевная болезнь все сильнее подрывала его здоровье. Если картины раннего периода его творчества излучали бодрость и оптимизм, то его последние работы поражали своими темными красками и резкими контрастами, наводящими на мысль о психическом недуге их создателя. На Андреа они производили какое-то странное впечатление, будили в ней беспокойство и смутные желания. Она попросила Филиппа выяснить, к какому именно периоду относятся картины, заинтересовавшие Макса Ругу. Филипп сказал, что это так называемые черные полотна, относящиеся к последнему году жизни художника. Вспомнив, что этот гениальный выходец из России, считавшийся главой школы абстрактного экспрессионизма, в 1970 году покончил с собой в припадке депрессии, Андреа нахмурилась. Ей стало вдруг зябко от возникшего у нее вопроса: как скажутся эти картины на психике Макса? Какие темные помыслы породят они в его голове? В книге о творчестве Ротко она прочла, что созерцание его полотен порой доводило впечатлительных людей до истерики и даже обмороков. Но отступать было поздно, слишком многое зависело от исхода предстоящей встречи.

Андреа взглянула на яркое солнце, сверкающее в голубом весеннем небе, поправила ремень сумочки, перекинутый через плечо, и свернула в нужный ей переулок. Без труда разыскав дом, в котором находилась частная галерея, она нажала на кнопку домофона.

— Говорите, — отозвался чей-то хриплый голос.

— Я — Андреа Кинг, от Филиппа, — сказала она.

Послышалось жужжание, она толкнула дверь и вошла. В прихожей ее встретил мужчина, очевидно, владелец галереи. Андреа не ожидала, что он выйдет к ней так быстро, и вздрогнула, увидев его прямо перед собой. Это был грузный человек лет пятидесяти, одетый в мешковатую «двойку», но без галстука. Ворот его сорочки был распахнут, из-под него выглядывали седые волосы. Смерив посетительницу сверлящим взглядом, незнакомец хмыкнул в напомаженные усики и надменно спросил с акцентом, свойственным «высшему классу»:

— Это вы будете консультировать мистера Ругу?

— Да, — ответила Андреа.

— В таком случае следуйте за мной. Я провожу вас в галерею, — сказал мужчина и повел ее по коридору в зал. Распахнув его массивные дубовые двери, он снова окинул Андреа подозрительным взглядом и добавил: — Сегодня здесь будет дежурить только один охранник. Он впустит сюда мистера Ругу и запрет входную дверь после того, как вы оба отсюда уйдете. Ему велено не беспокоить вас.

— Благодарю, — с натянутой улыбкой промолвила Андреа.

— Этим вы сможете запереться в зале изнутри, сказал он и протянул ей ключ. — Когда увидите Филиппа, передайте ему от меня привет.

С этими словами он поклонился и удалился.