Олег Селиверстов - Флёр-о-Флёр

– Лулу, а не дашь ли ты бедному художнику пятьсот рублей взаймы? До понедельника? А лучше – до выставки, – глядя в потолок, вежливо попросил Виктор.

– Нет.

– И не смотри на меня так, не пропью! – вспылил Виктор. – Красок надо купить. И на телефон положить.

Лера достала из сумочки кошелек и неохотно протянула брату пятьсот рублей.

– Спасибо, сестра. – Виктор взял деньги и сунул в карман джинсов. – А у тебя чудная прическа. Ты похожа на Мэрилин Монро!

– Она мне не нравится.

– Зря. Знаешь, сколько у нее было богатых любовников? Даже сам президент. А у тебя – один автослесарь, а второй – немой в маске.

– Сейчас обижусь и заберу деньги обратно.

– Пардон муа… Сорри, – засмеялся брат, – шучу.

Он чмокнул ее в лоб.

– Тетя Лера, – Бонни выбежала из своей комнаты, – вот, передай бабуле от меня рисунок.

Виктор недовольно хмыкнул.

– А что, – Бонни посмотрела на него, – рисунок тоже нельзя?

– Рисунок – можно…

– Всем пока! – попрощалась Лера, положив рисунок в сумку. На нем акварельными красками был нарисован красный гоночный автомобиль с надписью на боку «Ferari».

– Аривидерчи! – ответили ей брат и Бонни.

Отъезжая от пятиэтажки, Лера увидела, как из дверей подъезда показалась фигура в пальто и шляпе. Виктор. Он огляделся по сторонам и направился к освещенной витрине минимаркета. «Точно за вином», – вздохнула Лера, но останавливаться не стала.

Усевшись с ногами на кровать, Лера включила светильник и вскрыла матовую бумагу свертка, который ей подарил Рами. Роман «Триумфальная Арка», Эрих Мария Ремарк. На обложке – силуэт человека в блеклом освещении фонарей. Голые ветки деревьев, темные арки моста. Она улыбнулась и, вспомнив встречу в кафе, подумала, что не такой уж он и страшный – человек в маске. По крайней мере, на маньяка-убийцу вовсе не похож, скорее, на артиста какого-нибудь. Виктор прав: надо попросить аванс. А если у нее не получится или ей не понравится, она вернет деньги.

Лера наугад перелистала страницы книги:

«… Он рассматривал ветку орхидеи, лежавшую на столе между картонками от шляп и корзиной с виноградом и персиками, – белые цветы, похожие на бабочек, испещренных сладострастными красными сердечками…»

Закрыв книгу, Лера непроизвольно усмехнулась. Опять орхидеи! Ее снова охватило чувство, что они с Рами чем-то похожи. «Интересно, что с ним случилось такого страшного, что теперь он скрывает свое лицо, руки и голос? И какой он на самом деле? Может быть, весь в ужасных шрамах?» Перед глазами неожиданно возник образ отца в больнице: высохшее сморщенное лицо, выцветшие всклокоченные брови и ничего не выражающие глаза. На него было неприятно смотреть, как будто это был не ее родной отец, а совсем чужой человек. Лера с горечью вспомнила, как он пытался с ней поговорить, протягивая костлявую руку, а она отводила взгляд и придумывала тысячу причин, чтобы побыстрее уехать. Видимо, время безжалостно убивает в нас тех маленьких любящих детей, которые каждый вечер с радостью бросаются родителям на шею.

Она положила книгу на тумбочку, встала с кровати и включила компьютер. Замерцал серо-голубой экран.

«Добрый вечер, Рами. Точнее, ночь. Я согласна. Но только при одном условии: мне нужен аванс – две тысячи долларов. Если из этой затеи ничего не получится, то аванс останется у меня.

Спасибо за Ремарка.

Валерия».

Лера немного подумала и стерла последнюю букву имени. Получилось «Валери». Затем, достав французский словарь, добавила в конце письма:

«P.S. «Mieux vaut peu que rien» [8] Лучше мало, чем ничего (фр.)

– Как прошел день? – замерцал синими буквами на экране компьютера вопрос Рами.

– Нормально. – Лера вздохнула. На работе боссу опять не понравились эскизы рекламного буклета, и он обещал лишить ее премии.

– Ты получила мое письмо?

– Да.

(В письме, которое Рами прислал днем, он согласился на ее вчерашние условия).

– Как настроение?

– Отличное!!! Опять поругалась с мамой.

– Ты говорила, она у тебя строгая. Похожа на воспитательницу.

Лера улыбнулась, поняв, что он специально шутит, чтобы разговорить ее.

– Ты все перепутал. Не на воспитательницу, а на настоятельницу католического монастыря. Однажды в детстве, когда я взяла без спросу деньги, она поставила меня на колени в угол на горох.

– Это жестоко.

– Но справедливо. Она всю жизнь проработала начальником канцелярии в городской мэрии, поэтому привыкла к порядку и дисциплине. Потом ушла на пенсию по инвалидности. У нее проблемы с ногой. Не работает уже почти два года. Сидит дома и готовит для меня ужины. Ну и воспитывает.

– Может быть, ей одиноко?

– Она сама виновата. Умудрилась за пару лет поругаться почти со всеми знакомыми. – Лера вдруг осознала, что Кириллу она никогда не рассказывала про маму. А Рами – легко. – Иногда мне кажется, что она очень устала от жизни.

– Жизнь – это разочарование. Чтобы легко умереть, нужно разочароваться и устать. Главное, чтобы это не произошло раньше времени.

– Но человек всегда кого-то любит: друга, женщину, детей. А кто-то любит его.

– Друг предает, женщина изменяет, дети уходят.

Лера почувствовала неприятный холодок на коже. Почему в его словах иногда сквозит такая тоска и неверие в человека?

– А Бог? Разве можно разочароваться в Боге?

– Об этом мы узнаем, когда придет черед умирать.

– Знаешь, Рами, мне кажется, что нужно верить в лучшее. Иначе зачем жить?

– Ты права, я неудачно пошутил. Конечно, лучше верить в сказку, чем впадать в депрессию. Почему ты вчера ушла из кафе такой печальной? Стеснялась или я тебя напугал?

– Было как-то непривычно.

– Страшно и отталкивающе?

– Не знаю. Однажды я увидела в пригородном поезде женщину, у которой по самые глаза была марлевая маска. Вагон был переполнен, но на сиденье рядом с ней никого не было. Я тоже не села.

– Даже к обычным лицам порой приходится долго привыкать. «Мы носим лица, как маски, которые носим, как лица…»

– А твоя маска – венецианская?

– Ты угадала, ее привезли из города мостов и туманов. Она тебе понравилась?

– Да, красивая и необычная. В ней есть загадка. Одна сторона – черная, другая – белая. Почему?

– Как день и ночь, как добро и зло…

– Жаль, что глаз не видно.

– Почему?

– По глазам можно определить, говорит человек правду или лжет.

– Ты опять сомневаешься и не доверяешь?

– Нет. Я просто неудачно пошутила.

– Тогда обсудим еще раз условия контракта.

– Слушаюсь!

– 1. Ты работаешь моей помощницей (секретарем-референтом): сопровождаешь меня, когда это необходимо, по моему указанию встречаешься с людьми, общаешься с ними или передаешь необходимые вещи. Например, письма, цветы, посылки и т. п. После каждой встречи, вечером, обсуждаем детали встречи и другие вопросы.