Фаина Тодорович - Некто без имени

– Ты тоже находишь это странным? Я просто не хочу никому принадлежать. По крайней мере, пока…. Вот и все.

– Я полагаю, окружающие находят это странным, верно?

Ненадолго повисла тишина. Я подбирала слова в уме, а ОН меня не торопил. Просто, мы сидели на крыше, на узкой скамеечке. Ветер начинал потихоньку стихать. Серое небо опустилась еще ниже, в преддверии дождя. Казалось, все вокруг погрузилось в состояние ожидания. Деревья перестали качаться, остатки листьев больше не шелестели, а влажная прохлада стеной замерла в воздухе.

Наконец мои слова нарушили выжидательную тишину.

– Знаешь, некто без имени, в первой половине 20го века жил в Вене выдающийся архитектор Фридрих Хундертвассер. Он был настолько странен и непостижим окружающим, что даже его архитектура приводила всех в изумление. Он был противник однообразия и одинаковых окон, благодаря чему, все его дома напоминали огромную, разноцветную мозаику. Так вот, он всегда носил на ногах разные носки, как правило, контрастные. Когда его спрашивали, почему он носит разные носки, он неизменно отвечал: «А вы, почему носите одинаковые?» Просто у каждого есть СВОЯ правда.

Мой пример явно повеселил моего собеседника. Два голубых сапфира заискрились еще ярче.

– Да, у каждого, правда своя, – эти слова были адресованы в никуда, словно дополнение к его собственным размышлениям.

– Даже не в правде дело. Все дело в форматах: форматах мышления, форматах жизни. Если это квадрат, значит, он должен иметь четыре угла. Если это женщина тридцати лет, значит, она должна быть замужем, ну, в крайнем случае, разведенная. В глазах окружающих даже мать-одиночка, пусть и глубоко несчастная, выглядит меньшей аномалией, чем незамужняя женщина, хоть эта незамужняя во сто крат счастливей окружающих ее соседей. Создается ощущение, что в нашем обществе взращивается и лелеется культ несчастья. Может нам так жить проще, кто знает. Мы охотно рассказываем о своих проблемах, в подробностях. Любим сочувствовать неудачникам, и очень любим осуждать тех, у кого все сложилось. Так что, все просто – что не в заданных рамках, то находится вне их.

Он задумался.

– Интересная мысль. Только ведь у квадрата действительно четыре угла.

– Так ведь люди не геометрические фигуры. К ним нельзя применять те же законы.

Разговор начал принимать философское направление. Он снова решил вернуть его в более обыденное русло:

– Откуда ты знаешь про архитектора? Читаешь много?

– Нет, – ответила я, – читаю мало. Просто я по образованию архитектор, мне положено знать такие факты.

ОН внимательно смотрел мне в глаза несколько секунд, словно стремясь прочесть в них какую-то информацию, после чего сказал:

– Ты не создаешь впечатление человека, довольного своей работой.

– Так я и не довольна – призналась я, – я давно уже не работаю по специальности. Так, занимаюсь документооборотом в одной фирме. Входящая и исходящая корреспонденция, приказы, визы, это невероятно скучно…

– Ну да, особенно для творческого человека, – продолжил за меня мой собеседник. – Почему не по специальности?

– Так получилось, – я вздохнула, не хотелось вдаваться в подробности, – все возможно в нашей стране.

Мне очень понравилось, как звучит слово «наша», оно объединяло меня с моим незнакомцем в одну общность, но мне это было приятно, и где то в глубине души хотелось иметь больше таких «наше». Наш дом, наш город, наша страна. Как же приятно это звучит.

– А чем ты занимаешься? – отважилась спросить я.

– Я консультант, – сухо ответил ОН

– А что консультируешь? – снова осторожно задала вопрос я

– Разные вопросы, – услышала я ответ тоном, не допускающим дальнейших расспросов. Между нами снова выросла стена.

На крышу упали первые капли дождя, затем еще и еще, пока перед глазами не предстал настоящий ливень. Хотя мы сидели под крышей беседки, капли, тем не менее, стали долетать и до нас.

– Думаю, пора спускаться в помещение, – произнес ОН, снова обращаясь скорее к себе, чем ко мне.

Я кивнула, скинула плед, и мы быстрым шагом направились к двери.

Сначала спустился он, потом подал руку мне и, страховал меня от падения все то время, как я спускалась с крутых ступеней. Мы остановились друг против друга. Надо было, как то попрощаться, что-то говорить, но ничего подходящего на ум не шло. Наконец я сказала:

– Что ж, у тебя в гостях я уже была, моя очередь пригласить тебя на чай в удобное для тебя время.

В ответ он покачал головой:

– Нет, не приду. Ты меня совратишь, чего доброго.

Это было произнесено так серьезно, и лицо было серьезным, а глаза смеялись. Конечно, он просто насмехался надо мной, наслаждаясь моим замешательством. Есть же люди, способные насмехаться только глазами. Ему, определенно, нравилось выводить меня из душевного равновесия. И конечно, я смутилась, сильно смутилась. Но единственным возможным выходом из глупого положения, могла быть только такая же усмешка в ответ. И, приняв самый беззаботный вид, я ответила:

– Ну, может оно того и ст… стоит.

Катастрофа. Мой голос предательски дрогнул, и вместо насмешливого тона из моих уст сорвалось бесконечно смущенное, невнятное бормотание. То, что произошло дальше, повергло меня в панику – я начала краснеть. Щеки залились сначала алым, затем бордовым цветом. О, если бы сейчас можно было сменить агрегатное состояние и испариться, улететь, исчезнуть, чтоб не чувствовать себя школьницей перед студентом старшекурсником.

В ответ на это, в его глазах появилось странное выражение. Они больше не искрились озорством. Они буквально всматривались в самый центр моей сущности, вгрызались в меня, изучали, обнажали душу, так же как способны глаза обнажать тело, даже под одеждой. Секунды длились вечность под этим взглядом. Это была просто пытка. Наконец, коротко бросив «Может быть», ОН резко развернулся, и скрылся за своей дверью.

Ты идиотка! И-ДИ-ОТ-КА! Ну что ты вытворяешь? Почему ты позволяешь не пойми кому, так выводить себя из равновесия?

Я возвратилась домой в бешенстве. Я никогда еще не чувствовала себя так унизительно. Кретинка! Я кретинка! От досады, я пнула табурет. Нет, надо с этим заканчивать. Если в присутствии человека я не способна удержать контроль над своими эмоциями, лучше больше с этим человеком не встречаться. Жила же я до этого как-то? Нет, серьезно, какая кретинка, он только пальцем поманил, и я рванула на крышу. Хватит с меня! Все! Довольно!

Я подошла к своей кастрюльке с позабытыми куриными ножками. А ведь я могла спокойно посидеть дома, и попить теплый бульон. Ну, вот сейчас я дома, а кушать совсем не хочется. Мне вообще ничего не хочется. Разболелась голова. Я пошла, легла на кровать, и снова уставилась в потолок.