Диана Дмитриади - Шоколадное море

В тот вечер, придя домой, я еще долго думала о том, как все в жизни распределилось, и что те, кто не показывал ровно никаких талантов в школе, сейчас работают в банке, открывают собственный магазин или живут в Америке, а та девочка, которая была, по мнению многих, слегка туповата, – известная спортсменка. Жизнь – она такая… Пожалуй, даже слишком предсказуемая… Только когда тебе 15 лет, ты еще об этом не знаешь…

Но вот когда мне исполнилось 35, ко мне заявилась Наташа. До ее приезда я была искренне уверена в том, что я счастлива. Да, мне надоела работа, но разве это большая проблема? Я никогда не стремилась выйти замуж и родить детей. Мне всегда была интересна карьера и материальное благополучие. Наташа была иного мнения и, в конце концов, видя, что ее старания напрасны, и я не уверилась в том, что моя жизнь – несчастна, она, стоя уже в прихожей и почти опаздывая на поезд, который должен был умчать ее в объятия мужа и детей, бросила свой последний козырь:

– Ева, тебе 35 лет, ты – далеко не молодая 20-летняя девчонка, и тебе нужно думать о будущем… Ты разве не видишь, что ты одинока?! У тебя даже кошки нет, у тебя есть только работа, – взывая к последнему чему-то разумному во мне, сказала трагическим голосом подруга, с сочувствием глядя на меня. Так смотрит психиатр на своего подопечного, который никак не хочет понять, что его система ценностей – это всего лишь плод воображения. И дальше она сказала фразу активного пользователя социальных сетей:

– Работа и материальные блага не обнимут и не приласкают, когда тебе будет плохо и одиноко. Работа и успех не заменят тебе любящего мужчину рядом. Если ты не опомнишься, Ева, ты останешься одна, – с этими словами она сбросила с ног мои тапки Ботега Винетта и, одев свои жуткие из кожзаменителя, сапоги умчалась в Винницу. Наверное, ради того, чтобы не остаться как я одна…

Когда дверь за Наташей закрылась, я только презрительно фыркнула: кому нужна такая жизнь, как у моей подруги – с одной сплошной бытовухой?

Целый день я была занята в офисе и совершено забыла о словах, сказанных подругой, но, вернувшись поздно вечером домой, я мысленно прокрутила в голове наш с ней диалог. И тишина в моей замечательной, уютной квартире с видом на центр города показалась мне одиночеством.

– Черт, – выругалась я вслух, – вот стерва, все-таки посеяла во мне сомнения!

Я налила себе бокал красного вина и подошла к окну… За ним шумел город, люди даже в этот поздний час спешили по своим делам. Я снимаю эту квартиру уже ровно год, и мне всегда нравились огни никогда не спящего города, города, который всегда находится в непрерывном движении.

После долгого рабочего дня мне так нравится возвращаться сюда – это мой мир, где я могу отдохнуть, набраться сил и остаться наедине с собой. Только теперь мне почему-то показалось, что здесь дико неуютно и одиноко.

– Что за бред?! – подумала я. – Мне, всегда стремившейся к свободе и независимости, нравится моя квартира! Я никогда не разрешала здесь задерживаться надолго мужчинам. Мои мимолетные романы проходили либо на территории моих любовников, либо в отелях других стран, куда мы летали на выходные. И очень редко мои мужчины оказывались у меня дома.

У меня не было длительных отношений, хотя многие мужчины предлагали выйти замуж, но мне было интересно заниматься моей работой, и я не могла представить себя в роли заботливой жены и хозяйки. Это скорее пугало меня, чем вызывало желание броситься в омут семейной жизни.

Я всегда считала, что все это – закоренелые правила социума, вложенные в головы человечества испокон веков, и настолько устаревшие и прогнившие, что современной женщине даже в такой стереотипной стране как Россия, не стоит обращать на них внимания. Но, кажется, социум в лице моей подруги Наташи считал иначе, и продолжал утверждать что: женщина должна быть хранительницей очага, выйти замуж до 30 лет и успеть до той же временной отметки родить пару орущих карапузов, уметь хорошо готовить и быть именно ЗА мужем, положив себя на благо семьи, и если этого не произойдет в заданный интервал, то женщину можно считать не состоявшейся, попросту говоря, неудачницей.

Да, и еще, конечно же, мои 35 лет – это уже старость. Я подошла к зеркалу, критически рассматривая себя: белокурые волосы, голубые глаза, практически идеальная кожа… Ни единого следа старения, ну, может, пару морщинок вокруг глаз и на лбу, но они почти не заметны, и это без всяких там инъекций ботокса. Кстати, моя мама в свои 57 выглядит максимум на 40 лет. Так что, у меня хорошая наследственность и потому на свой возраст я тоже не выгляжу. Правда, фигура несколько полновата при росте всего метр шестьдесят, но зато грудь и попа – отличные… Так почему же я должна считать, что мой «поезд» безвозвратно ушел?

Я всегда была против каких бы то ни было правил. И уж тем более я была против социальных норм. И всегда считала, что смогу избежать стереотипов. Но однажды перешагнув порог моей квартиры, Наташа испортила мне настроение и еще и заставила пошатнуться мое мировоззрение.

И всего лишь потому что я последние несколько месяцев только и думаю о том, что хочу поменять свою жизнь… Кардинально изменить… Если бы она приехала несколько лет назад, да даже год назад, я бы рассмеялась подруге в лицо и даже не задумалась над ее словами, а сейчас я стою в нижнем белье посреди квартиры и как дура пялюсь на свое отражение в зеркале, на полном серьезе раздумывая, одинокая я или свободная?

Похоже, лучшее, что я могу сейчас сделать, – это лечь спать! Иначе я сама сведу себя с ума. Выпив еще пару бокалов вина, я залезла в постель и крепко заснула.

Наш офис отличается ото всех прочих тем, что мы занимаемся, по сути, творческой работой, ибо нет ничего более коммерческого и творческого одновременно, чем реклама. Коллеги, которые после моего неформального, но однозначного повышения стали моими подчиненными, терпеть меня не могут и только и ждут чего-то такого, чтобы могло меня скомпрометировать или выставить полной дурой в глазах начальника.

Большинство сотрудников – женщины и они, разумеется, уверены, что все, чего я достигла, – это благодаря упорному труду в постели с генеральным директором. Как нам удается скрывать наш роман? Да мы и не скрываем, и они, сотрудники, все видят!

Хотя на самом деле у меня с моим начальником ничего не было, правда, отношения у нас почти дружеские, и тем, кто хочет увидеть какой-то скабрезный подтекст в обычной дружеской шутке, удается это на ура. Генеральный – мужик с юмором и поэтому сквозь пальцы смотрит на этот бабий треп и слухи, распространяемые коллективом. Вообще иногда мне кажется, что ему даже льстит, что его считают ловеласом.