Райан Уинфилд - Гармония Джейн

На ближайшей остановке Калеб выпрыгнул из автобуса, подбежал к машине и закинул на заднее сиденье сумку и футляр. Захлопнув заднюю дверцу, он открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья и молча сел рядом с Джейн. От него пахло мылом и такими родными запахами. Калеб улыбался во весь рот, но молчал.

Джейн тоже молчала. Она лишь коснулась его теплой руки и повела машину дальше, чтобы вовремя доставить своего жениха в аэропорт.

Калеб смотрел на сжимающийся и уплывающий в сторону Остин.

Ему казалось, что его сердце осталось там, внизу, рядом с Джейн. Он представил невероятно длинную серебряную нить, что протянулась от сердца к его груди. Ее длины хватит до самой Калифорнии. Чувства навеяли ему слова новой песни. Калеб полез в карман, но тут же вспомнил, что блокнот и ручка лежат у него в сумке, а сумка запихнута в багажную ячейку над головой. Пока самолет не набрал высоту, вставать с места запрещено. А пока он ждет, слова могут забыться. Калеб вспомнил про свой новый мобильник. Он достал телефон, нашел приложение «Блокнот» и набрал на сенсорной клавиатуре первую строчку, обнаружив, что общаться с бумагой ему привычнее.

– Сэр, ваш телефон переведен в режим полета?

Калеб поднял голову.

– А что такое режим полета? – спросил он у стюардессы.

– На борту самолета не разрешается пользоваться мобильными телефонами.

Сосед Калеба – рослый и довольно грузный мужчина – наклонился к нему и постучал пальцем по сенсорному дисплею, вызывая меню.

– Что вы делаете? – спросил Калеб.

– Хочу показать вам, как перевести ваш мобильник в режим полета. У меня был такой же.

– А может, вам стоит выключить телефон? – предложила стюардесса.

– Извините, – ответил Калеб. Он забрал у толстяка свой мобильник и выключил питание. – Я всего второй раз в жизни лечу на самолете.

Стюардесса улыбнулась и отошла.

– Говорите, второй раз в жизни?! – громко расхохотался сосед. – Надеюсь, вы не станете нервничать, если я вам скажу, что те же слова я слышал, когда вошел в салон. Летчик разговаривал с одной из стюардесс.

Возле их кресла снова появилась стюардесса.

– Прошу прощения, сэр, – обратилась она к Калебу. – Мне показалось, что вам не слишком удобно сидеть на этом месте. Вы не согласитесь пересесть в кресло возле аварийного выхода? Там просторнее и можно вытянуть ноги.

– Спасибо. Я с удовольствием пересяду.

Калеб отстегнул пояс. Толстяку пришлось встать и выпустить его. Вид у мужчины был раздосадованный. Он явно настроился на разговор.

– Спасибо, – еще раз сказал Калеб, садясь на новое место.

Стюардесса подмигнула ему.

Самолет мчался наперегонки с восходящим солнцем. Солнце его обогнало, успев взойти и прожечь дыру в туманных лос-анджелесских небесах. В отличие от солнца самолет опустился вниз, прокатился по взлетно-посадочной полосе и подрулил к терминалу. Калебу казалось, что его и Джейн разделяют миллионы миль. А вот время, из-за разницы часовых поясов, словно остановилось. Еще в салоне он включил мобильник и послал Джейн эсэмэску:

Благополучно приземлился в Тинселтауне.

Уже скучаю по моей малышке.

Убрав телефон, Калеб встал и прошел к трапу.

– Добро пожаловать в Лос-Анджелес, – сказала ему все та же стюардесса.

Почему-то Калеб ожидал, что все будет не так. Внушительнее. Блистательнее, как в фильмах про Лос-Анджелес. Но если Международный аэропорт Лос-Анджелеса – это единственный признак города, этому городу не помешало бы сделать подтяжку лица. Калеб думал об этом, направляясь за своей гитарой, сданной в багаж. Идя к багажной карусели, он заметил представительного мужчину в черном костюме. Тот держал лист, на котором было крупно напечатано…

– Провалиться мне на этом месте, – пробормотал Калеб.

– Мистер Каммингс – вы? – осведомился мужчина.

Калеб кивнул:

– Я не привык, когда меня называют мистером. Но если вы имеете в виду участника музыкального конкурса, тогда это я.

– Отлично. Вы мне и нужны. Мне поручили вас встретить. У вас большой багаж?

– Только моя гитара.

– Замечательно. Я провожу вас к багажной карусели.

Ждать багаж пришлось довольно долго. Калеб стоял возле карусели, разглядывая тех, кто стоял, сидел и проходил мимо. За считаные минуты перед ним промелькнули сотни, если не тысячи всевозможных лиц. Столько он, наверное, не видел и за двадцать пять лет жизни. Здесь были люди бедные, неряшливо одетые и совершенно равнодушные к своему облику. Были важничающие богачи. Цокая каблучками, неслись куда-то гламурные девицы, демонстрируя затейливый макияж и умопомрачительно дорогие сумочки. Вскоре Калеб заметил, что многие оглядываются на него. Странно: его ведь еще не успели показать по телевидению, да и неизвестно, покажут ли. Повернув голову вправо, Калеб понял причину интереса к своей персоне. Рядом, скрестив руки на груди, стоял его водитель. Поза, черный костюм и темные очки с зеркальными стеклами делали этого человека похожим на агента секретной службы или на личного телохранителя. Калеб невольно усмехнулся.

Получив свою гитару, Калеб убедился, что она благополучно перенесла полет, подкрутил колки, ослабив струны, после чего вместе с водителем покинул здание терминала. Они прошли на стоянку для машин VIP-класса. Водитель открыл заднюю дверь черного полноприводного «кадиллака». Машина тронулась. Покинув территорию аэропорта, они влились в плотный транспортный поток, напоминавший вязкую, тягучую жидкость. Поток едва полз, то и дело останавливаясь. При такой скорости в Лос-Анджелес они попадут только через два часа. В этом городе были совсем другие звуки, и Калеб жадно впитывал их, составляя свое первое впечатление о Лос-Анджелесе.

Пробки сказывались на настроении и состоянии тех, кто сидел в машинах за тонированными стеклами. Кто-то, не выдержав, принимался сигналить. Кто-то – скорее всего, местные яппи – откидывал верх и орал на соседей. Водитель включил радио, слушая монотонный выпуск новостей. Сообщения из горячих точек планеты, новости Уолл-стрит. Исправно работающий кондиционер нагнетал холодный воздух. Калеба удивляла полная невозмутимость водителя. Среди окружающего безумия он казался островком спокойствия. Он не давил на сигнал, не высовывался из окошка – прирожденный водитель дорогих машин с полным приводом.

– Первый раз в Лос-Анджелесе? – спросил водитель, глядя на Калеба в зеркало заднего вида.

– Да. И в Калифорнии тоже.

Тот кивнул, словно так и подумал. В это время поток снова тронулся, и водитель опять сосредоточился на дороге.

Калеб считал, что они едут прямо в Лос-Анджелес, но водитель привез его в городок Калвер-Сити. Остановив машину возле местной студии, он высадил Калеба, передал ему пропуск и предложил отвезти в отель все его вещи, но Калебу не хотелось расставаться с гитарой. Да и глупо отправлять водителя с одной сумкой. Поблагодарив за встречу и поездку, он сказал, что потом доберется самостоятельно. Шагая к студии, Калеб чувствовал себя «саквояжником» [10]   «Саквояжники» – так называли северян, которые после Гражданской войны в XIX веке ехали в южные штаты, надеясь сделать карьеру или разбогатеть. .