Ольга Вербовская - Хиромантия, гороскопы и прочая лабуда

Посещая клиентов на дому, я питалась чужими борщами и пирогами, получала в подарок вязанные салфетки и носки. Я не жадничала, сколько могли заплатить, столько и брала. Накопила на курсы магов и придумала себе звучное имя Светлая предсказательница. Диплом в виде яркой картонки и непонятно чей печати придавал значимости моим талантам. Вася соорудил круглый стол для приемов на дому. Соседка-надомница-гетера поставляла клиентов и брала небольшой процент. Магический шар я купила у одной старушки, свечи и карты Таро у другой, а имидж колдуньи помогла воплотить в реальность парикмахер Соня. К тому времени она выгнала очередного мужа, сын поменял бокс на каратэ, но она твердо верила в свою звезду. Жгучая брюнетка, с яркой черной подводкой загадочных глаз, роковым взглядом и шептанием заклинаний бордовыми губами, наводил трепет на клиентов. Вот во что я превратилась. Мама просила бросить это грязное дело. Грехом я по церковным понятиям занималась. Нужно исповедаться, раскаяться перед богом. Все эти проповеди меня отталкивали от церкви. Не видела я расплаты за грехи у бандитов и хапуг, президентов и проповедников. Я видела звездный путь и молча целовала мамины руки, а она стеснялась своих мозолей и морщин.

Жизнь летела. С утра я учила характеристики рук. Размер ладони, высота холмов, длина пальцев, состояние суставов, холодность и потливость, твердость и волосатость. Холмы Марса и Сатурна, линии чувствительности, браслеты Розетты. Символы Таро и простые игральные карты. Я записывала и анализировала свои удачи и промахи. Иногда приходили богатые клиентки. Сарафанное радио лучше любой рекламы. Не смотря на толщину кошелька, проблемы были абсолютно у всех одинаковые. Измены мужа, зависть подруг, проблемы с детьми. Сын наркоман в благополучной семье вызывал недоумение и подозрение в порчу, наведенную свекровью. Благополучие выражалось в импортных шмотках, дорогом автомобиле, сервелате и блинах с икрой. Объяснить матери, что сын растет в атмосфере вседозволенности и безнаказанности я не смогла. Клиентка послала меня на три буквы, но я не обиделась. Что я там не видела? Зачать ребенка не удавалось ни с помощью трав, ни с помощью заговоров. Вася потерял надежду поиграть с сыном в футбол и полностью погрузился в свое хобби с паяльником в руках. Так и жили, не тужили. Я в одной комнате свечи жгу, он в другой схемы паяет. Встречались на кухне. Привет, пока.

Плата за квартиру была самой трепещущей темой. Спали каждый на своем краю широкой кровати, каждый на своей подушке и под своим одеялом, но финансовые задачи решали вместе. Дни шли, инфляция сжирала все накопления, мечты о Париже стерлись из памяти, а клиентов все прибывало и прибывало. Пришлось ввести запись по телефону. Очередь расписана на месяц, мозги кипят от предсказаний. Нужно было не просто придумать сказку по линиям и знакам гороскопа, нужно было привязать Бубнового Валета с пиковым тузом. Нужно было угадать по глазам, что ждет очередная клиентка от холма Венеры и сколько у нее денег в кармане. Расчет и фантазия, осторожность и практичность помогали моему консервативному началу. Я помогала правильно оценить ситуацию и решиться на реальные шаги из омута обманутых сердец. Я вытирала слезы и поила травяным чаем с ромашкой. Часы тикали вместе с денежками, а я стала расчетливым роботом, без души и сердца. В этот самый момент всестороннего спроса на розовую мечту, пока одни шли в церковь, а другие к гадалкам, пришла телеграмма. Мама срочно вызывала в деревню. Пришлось перенести все сеансы на неопределенное время и бежать на электричку, потому что Вася не успел купить аккумулятор, а машина под окном превратилась в аэродром для голубей.

Я гладила мамины измученные руки, под мозолями не возможно было найти бугры Луны и Меркурия. Целовала седые волосы и вытирала слезинки, блестевшие в бороздах морщин. Мама что-то рассказывала о своих ошибках и просила меня быть мудрой и сильной. Я узнала новое об отце и бабушке, о войне и голоде, о надеждах и трудностях бытия. Слова застревали в голове, но информация не принималась к сердцу. Единственный врач в деревне давно спился и не мог, не то, что давление смерить, он даже не мог членораздельно говорить. Старость – вот весь диагноз. Какая старость? Бабушка пережила две войны и двадцать лет лагерей. Мамулька, родная, как тебя поднять на ноги? Не нужны мне помидоры и картошка. Ты у меня единственный друг и вдохновитель. Ты одна всегда понимала и поддерживала. Какие деньги? Какая сберкнижка? Успокойся, любимая моя. Я помогу. Я найду врачей. Я спасу тебя. Ты только держись.

Не успела, не смогла, не хватило денег и времени.

Дом продать не удалось, пустила ветеринара с женой на постой без надежды, что когда-нибудь заплатит, но главное дом будет под присмотром. Похороны были пропитаны ревом дурной бабы соседки и алкашами колхозниками. Последний самогон оставила, что бы помянули на сорок дней, варенье и соленья обещала забрать позже с мужем. Все мое наследство состояло из швейной машинки Зингер, альбома фотографий и сберегательной книжки. Еще письма, перевязанные голубой ленточкой и мамина шаль.

Я ехала в электричке и смотрела на сапоги соседа. Нет, это не Гоша из фильма «Москва слезам не верит». Это не Москва и дома меня ждет Шкаф и клиенты.

Я теперь полная сирота. Ком стоял в горле. Как же я буду жить без мамы? Не было у нас откровенных разговоров, вечеров, наполненных рассказами о любви, ошибках, отчаянии и боли. Никогда мама не посвящала меня в свои переживания и сомнения. Вечная труженица, обеспокоенная пропитанием и бытом семьи. Когда мне было одиноко, мама просто гладила мою голову и говорила, что физический труд отвлекает от дурных мыслей. Она давала мне в руки тряпку и я с остервенением терла плиту, кастрюли, сковородки, унитаз, кафель, плинтуса и окна. Мама предлагала сосредоточиться на грязных пятнах, стирая которые можно уничтожить грусть и тоску. Мама не пускала меня в свой мир, но и сама старалась не тревожить мечты молодости, что давным-давно похоронены в дальнем уголке памяти. Я стеснялась спросить об интимных моментах ее жизни. Когда у меня началась первая менструация, то мама вручила мне пачку белых тряпок и полную инструкцию по гигиене. Меня подташнивало при стирке кровавых пятен, но я твердо уяснила, что мое поколение очень счастливое. У нас есть возможность во время критических дней помыться в ванной, постирать свои трусы и самодельные прокладки, а вот в деревне раньше баба могла подтереться пучком травы. Баба во время менструации считалась грязной и даже не допускалась за общий стол во время обеда. Когда я купила первые гигиенические пакеты, то моему счастью не было предела. Тампоны это вообще верх цивилизации. Правда потом я прочитала, что еще в Древнем Египте женщины пользовались тампонами, но кто и что знал про египетских цариц в нищей России? Как предохраняться от беременности и наслаждаться сексом? Такие вопросы даже в голову не приходили простым бабам, что с утра до ночи мыли, стирали, готовили, тащили груз ответственности за семью на своих хрупких плечах. А мужчины воевали, героически погибали, трудились на благо страны. Презерватив подарил первую ступень свободы для женщин. Слава изобретателю! Нифертити пользовалась кишкой баранов. Таис Афинская знала какую травку выпить, что бы не забеременеть. Почему достижения древних цивилизаций были забыты на столько веков? Порох, бумагу, письменность, фарфор, карты звездного неба и многое другое использовали, а вот Камасутру или рецепты чудодейственных трав забыли. Почему Древняя Греция была разгромлена? Страна любви, философии, наук не выдержала натиск цивилизации? Идеализм подчинился материализму? Церковь запрещала предохраняться от нежелательной беременности. Государству нужны воины и строители, а наслаждаться любовью, как древние греки или индийцы это грех и блуд. Работать, строить, воевать, а любить только царя и Родину? Счастье от общих успехов, побед, достижений, а научить народ получать и доставлять удовольствие с помощью техники любви было не выгодно ни одному правителю, ни в одной стране. Хотя именно они и получали удовольствие в своих дворцах и палатах. Сексуальная революция на Западе преподносилась нам, советским людям, как разврат. Столько вопросов и нет ответов.