Галина Маларёва - Стайка золотых рыбок

– Что пишем? – чуть слышно прошептал он ей на ухо.

– Привет, Дима! – так же шепотом отозвалась она. – Ты пол-лекции пропустил… – и она начала объяснять ему тему урока. Девушка говорила быстро, боясь упустить то, что вещалось преподавателем у доски, изредка бросая косой взгляд на опоздавшего студента. В какой-то момент она вдруг поймала его на том, что он вовсе не слушал ее, а сидел и заворожено смотрел на движение ее губ, выпускающих на волю поток предложений. Заметив это, Алина становилась. Сильно смутившись, она опустила взгляд в лежавшую перед ней тетрадь и замолчала. Что такого странного было написано на ее губах, что могло бы быть важнее слов преподавателя, которые она пыталась пересказать ему?

Ровной чередой пролетали заполненные учебой студенческие дни. Улыбающиеся лица Эрика и Володи не редко мелькали в длинных университетских коридорах. Весело приветствуя своих новых знакомых, Алина задерживалась ненадолго, чтобы поболтать с ними, перекинуться мимолетными шутками об учебе и стройотряде, и снова бежала на очередное занятие.

Однажды на одной из дискотек факультета, обычно проводимых в конце каждого месяца, когда Алина вместе с подругами прыгала под какую-то новую западную мелодию, вдруг появился Володя и, осторожно взяв ее за руку, отвел в сторону.

– Привет! – прокричал он ей, заглушая орущий во всю мощь магнитофон.

– Присоединяйся! – бойко выпалила в ответ Алина, кивнув в сторону танцующих студентов.

– Да нет… Я, это… – робко начал Володя и осекся. Глубоко вздохнув, он резко вскинул голову, будто решив взять новый старт. – А тебя не так просто поймать. Я уже который раз пытаюсь застать тебя после лекций. А ты: то уже ушла, то еще не пришла, то у вас лекцию перенесли на другое время… Может, пойдем, пройдемся? – скороговоркой отчеканил он.

– Вообще-то, я думала с девчонками попрыгать. Смотри, как здесь классно! – без всякой задней мысли ответила Алина, и тут же маленькие озорные искорки заиграли в ее зеленых глазах. Ей не хотелось покидать веселый зал дискотеки, меняя его на пустую прогулку по ночным улицам холодного города.

Володя настороженно посмотрел на нее. В сверкающих лучах светомузыки четко вырисовывался его греческий профиль. Морщинка сомнения легла поперек его высокого открытого лба.

– Тебе нравится Эрик? – чуть понижая голос, он спросил после некоторого молчания.

– С чего ты взял. Нет, – опешив от такого поворота событий, несколько растерявшись, выпалила Алина. Глаза ее округлились, уголки рта медленно поползли вверх, пытаясь развеять ход мыслей, созданный ее собеседником, и придать ему иное направление.

– Что тогда? Пойдем, пройдемся, – более настойчиво отчеканил он. – Надо поговорить…

– Ну, пойдем, – пожав плечами, улыбнулась девушка. – Только пальто захвачу и скажу сестре, чтобы она меня не теряла.

– Я тебя внизу подожду, у выхода, – резко отвернувшись, он направился к лестнице, ведущей на первый этаж.

Шел месяц март. Медленно надвигаясь с широких аллей в паутины узеньких улочек, весна топила с крыш белоснежные шапки, вылепливая из них замысловатые ожерелья. Рыдая от счастья под теплыми лучами солнца, ледяные украшения звонко роняли свои самоцветы на землю, теряя их в сером месиве талого снега. В морозные ночи, не решаясь противоречить уходящей зиме, весна отступала, позволяя ей выплеснуть остатки ярости на уставший от холода город. Сосульки прекращали лить слезы, настороженно наблюдая, как серая масса под ними, поглотившая их изумруды, затягивается кромкой льда, превращая намокшие дорожки в скользкие и непроходимые.

Алина вышла на крыльцо, где неторопливо переминаясь с ноги на ногу, ждал ее Володя. Уже стемнело. Девушка была в демисезонных сапогах на высоченном каблуке и, чтобы она не поскользнулась, он, как истинный джентльмен, предложил ей руку.

– Как ты умудряешься ходить на таких каблучищах? – желая нарушить неловкость молчания и не зная с чего начать разговор, спросил он. – Это должно быть ужасно неудобно.

– Мне нравится, – откликнулась Алина, кивком поблагодарив его за помощь. – К тому же каблуки втыкаются в снег, и вроде не скользко, – пожала она плечами, стараясь объяснить ему свою привычку ходить на каблуках.

От дверей университета они прошли по аллее к широкой набережной. С реки, одетой в серые валуны бетона, дул слабый по-весеннему теплый ветерок. Ровная череда уличных фонарей указывала путь. Вырисовывая на ночном небе причудливые узоры, светили им звезды. Вокруг не было ни души. Изредка проносившиеся вдалеке машины нарушали тишину уже дремавшего города. Лишь они вдвоем, парень и девушка, медленно шли вдоль опустевшего берега реки.

Стараясь скрыть свою робость перед Алиной, Володя не умолкал ни на секунду. Он все время что-то говорил: об учебе и предстоящей летней сессии, о друзьях и своем стройотряде, о бывших сборах и лесных походах, о костре, палатках и песнях под гитару, о семье и о маме с сестренкой. Не зная, что ответить, Алина, глупо улыбаясь, шла рядом и тихонько кивала головой. Ей было непривычно идти с кем-то под руку. Ежедневно балансируя по скользкой снежной поверхности, она чувствовала себя более уверенной, чем теперь, опираясь на твердую мужскую руку. Что-то сдерживало ее сейчас, сковывая мысли, не давая им взлететь. Это было самое первое в ее жизни свидание. Ее вдруг впервые охватил непонятный испуг. Не перед идущим рядом с ней парнем, а скорей перед той ситуацией, которую создал он своим появлением каких-то полчаса назад. Она не знала как вести себя, что говорить и когда. Это было похоже на некого рода экзамен, к которому она не была готова и который безнадежно сейчас проваливала. От неловкости и робости по всему ее телу, то и дело, пробегали мурашки. В те секунды Алина едва сдерживалась, чтобы не выдать свое волнение, содрогнувшись как-нибудь невпопад, или каким-нибудь нелепым вздохом не выразить свои чувства, или скорее не чувства. Кажется, где-то она уже слышала, что в подобные минуты сердце само должно подсказать ей нужные слова. Девушка всеми силами старалась прислушаться к своему сердцу, поймать хоть какой-то его отголосок. Но сердце молчало. Не находя ни малейшей поддержки у этого бездушного органа, Алина тоже молчала и лишь робко улыбалась собеседнику.

Они долго ходили так от одного конца набережной к другому и обратно. Когда Алина посмотрела на часы, было уже за полночь. Внезапно остановившись, она мельком взглянула на отражения фонарей в незамерзающей от быстрого течения речной глади, будто хотела пожелать им спокойной ночи.

– Мне уже домой пора, – смущенно пожала она плечами. – Там, наверное, волнуются: сестра пришла, а меня еще нет.

– Я тебя провожу? – наклонив голову на бок и пытаясь заглянуть ей в глаза, неуверенно спросил он.