Александр Ламантин - Воронцов

– Это невозможно!

– Проклятый бес! Двоих за вечер погубил!

– Его самого убить надо!

Раздался страшный вопль: из своего дома вышел отец Стаханова с ружьем. С перекошенным лицом он побежал к дому Воронцовых и ударил кулаком в дверь. Дмитрий со страхом наблюдал из-за кустов.

– Где он? – заорал Стаханов-старший, когда отец Дмитрия вышел к нему.

– Семен, прошу тебя, давай обойдемся без…

Стаханов-старший выстрелил в небо. Стоявшие поблизости люди испуганно попятились назад.

– Где он?

– Его здесь нет!

– Врешь! Ты врешь!

Воронцов зажал себе рот, чтобы не вскрикнуть: Стаханов-старший ударил его отца прикладом ружья по голове. Перешагнув через тело, он зашел в дом.

«Я больше не могу здесь оставаться» – подумал Воронцов. К его дому приближалось все больше и больше народу. Дмитрий кинул взгляд на конюшню поблизости – только лошадь сейчас могла спасти его. Он рванулся туда, не обращая внимания на крики людей, которые увидели его. Пинком распахнув дверь конюшни, он отвязал свою лошадь и вскарабкался на нее.

В дверях вдруг возник отец Стаханова.

– Вот ты где… – прорычал он и поднял ружье.

Внезапно откуда ни возьмись, появился Александр и набросился на Стаханова-старшего. Он выбил ружье из его рук, и оба покатились по земле. Дмитрий не мог упустить эту возможность.

– Вперед! – крикнул он, хлестнув лошадь. Та встала на дыбы и, перепрыгнув бившихся на земле Александра и Стаханова, побежала из конюшни и помчалась в сторону леса. Воронцов держался за нее мертвой хваткой. Оставив позади крики людей и раскаты грома, он скрылся в тени деревьев.

В одном из самых роскошных домов Петербурга сегодня праздновалось знаменательное событие – свадьба хозяина дома, крупного статского советника Сергея Бормана. Все светское общество столицы съезжалось сюда, чтобы присутствовать на этом празднике. Казалось, дом Бормана горел огнями ярче всех остальных зданий; ну а шум оттуда не давал покоя половине города, тем самым привлекая любопытных заглянуть сюда.

Внутри дома было еще красивее, чем снаружи: стены были украшены золотой резьбой, с потолка свисали роскошные хрустальные люстры, а паркет был так начищен лаком, что легкие на подъем девицы то и дело падали, позволяя своим кавалерам проявлять манеры и подхватывать их на лету. Церемония уже прошла, и Борман, сияющий от счастья, общался со своими знакомыми, приветствовал гостей и просто улыбался всем, кто попадался ему на пути. Свою жену он нежно держал за руку, словно боясь, что она может потеряться в толпе гостей или кто-то способен украсть ее. Бормана можно было понять. Его супруга, Елизавета, была черноволосой красавицей с изумительно красивыми большими глазами, которые обладали невероятной притягательной силой. Окружающие люди словно застывали, когда она проходила рядом. Вместе с тем нельзя было сказать, что Елизавета имела высокомерный вид. Напротив, она была необычайно красива в своей простоте и искренности. Борман был безумно счастлив и то и дело бросал взгляд на свою жену. Вскоре он раскланялся со своим другом гусаром и, выпустив наконец-то руку Елизаветы, поднялся по лестнице и встал на втором этаже, чтобы всем присутствующим было его видно.

– Друзья мои!

Зал смолк. Все взгляды были обращены к хозяину дома.

– Дамы и господа! Невозможно передать, как я рад, что вы все почтили меня своим присутствием! Я благодарен каждому из вас за то, что вы откликнулись на мое приглашение!

Борман замолк на время, беспокойно скользя взглядом по гостям, словно стараясь найти кого-то. – Сегодня – самый счастливый день моей жизни! И я хочу, чтобы вы были счастливы не меньше меня, друзья мои!

К дому подъехала еще одна карета с черной тройкой лошадей. Два лакея, уже не ожидавшие приезда гостей, переглянулись и поспешили открывать незнакомцу дверь.

– …и поэтому ни в чем себе не отказывайте! Наслаждайтесь закусками и шампанским! И… ах да… Да начнется бал!

Раздались аплодисменты, и одновременно с ними заиграла музыка. Бесформенное скопление гостей тотчас разбилось на танцующие пары. Борман спустился вниз по лестнице к своей жене.

– Лиза, любовь моя – сказал он, взяв девушку за руку. – Не удостоите ли вы меня чести пригласить вас на танец?

Елизавета звонко засмеялась и кивнула. Вот уже в зале не осталось никого, одиноко стоящего в стороне – все были поглощены вальсом, впадая в транс под мелодичные звуки. Дамы продолжали поскальзываться на лакированном полу и приземляться на руки своих партнеров, но это ничуть не портило танец, а наоборот, создавало неведомую доверительную связь в парах. Даже слуги, стоявшие вдоль стены с подносами, с трудом удерживались от того, чтобы не пуститься вальсировать вместе со всеми.

Однако среди танцующих вдруг появился человек, не имеющий пары и не двигающийся в такт музыке, и потому он сильно выделялся на фоне танцующих гостей. Высокий молодой человек, одетый в черный сюртук с золотистым воротником неспешно скользил вдоль гостей, равнодушно рассматривая тех, кто попадался ему на пути. Казалось, он совсем не питал симпатии к ним и к их счастливым ощущениям. В один момент возле него оказалась девушка, делающая пируэт на одной ноге. Под воздействием шампанского и благодаря скользкому паркету она поскользнулась и упала возле незнакомца, который словно ожидая этого, с каменным лицом протянул руки, чтобы поймать ее. Все это произошло так быстро, что девушка даже не успела опомниться и поблагодарить своего спасителя, как тот уже отпустил ее.

– Не стоит, – сухо сказал он ей без тени улыбки и продолжил двигаться вперед, к центру зала, где крутились в танце молодожены.

Музыка сменилась на быструю, и присутствующие тотчас перешли к мазурке. Многие уже устали от танцев и предпочли отойти к столикам с шампанским, чтобы отдохнуть и не мешать танцующим. Борман со своей женой безустанно танцевали посередине зала, окруженные гостями. Молодой муж, тяжело дыша, но не показывая усталости, сделал еще один круг и его взгляд упал на человека в черно-золотом сюртуке, который стоял вместе со всеми в кругу и с интересом наблюдал за танцующей парой. Борман на мгновение застыл, затем пришел в себя и шепнул жене:

– Пожалуй, стоит немного передохнуть, как думаешь?

– Да, пожалуй – ответила Елизавета, тяжело дыша. Она перехватила взгляд мужа и взглянула на незнакомца, которого раньше никогда не видела. Борман поцеловал ее руку под громкие аплодисменты окружавших их гостей. Кольцо присутствующих вновь распалось на пары, Елизавета пошла в другой конец зала к подругам, а Борман, проводив ее нежным взглядом, двинулся через танцующие пары к единственному человеку, оставшемуся стоять неподвижно посреди зала, и встал с ним лицом к лицу.