Наталья Струтинская - Аю-Даг. Роман. Второе издание

Я посмотрела на Вадима. Необычным было для меня находиться с ним наедине. Я совсем не знала его, но мне льстило неожиданное внимание ко мне с его стороны. В отличие от спокойного, внимательного взгляда Василия, Вадим смотрел на меня с живым интересом, и, оборачиваясь, я замечала на себе его оценивающий, изучающий взгляд.

На мне были мои небесно-голубые свободного кроя брючки с завышенной талией и белая легкая блуза, выгодно подчеркивающие мою фигуру. Каштановые густые волосы были подвязаны голубой лентой. Я читала в глазах Вадима восхищение, а на лице видела улыбку, которая говорила мне, что я нравлюсь ему.

Вадим не вызывал во мне того жгучего интереса и желания нравиться, которые я недавно испытала по отношению к Василию. Он уже находился под властью моего обаяния – я чувствовала это и упивалась этим. Мне все казалось блестящим, ярким, сказочным в те минуты. Переживания по поводу Василия постепенно улетучивались. Я чувствовала начало чего-то нового в своей жизни, и предвкушение этого приводило меня в восторг.

Вадим, заметив, как побелели костяшки на моих пальцах от напряжения, и прочитав на моем лице восторг, смешивающийся с диким страхом высоты, подошел ко мне и встал рядом.

Спустя пятнадцать минут полета над пропастью мы оказались у самой горы, склоняющей к нам будто в приветствии свои отвесные выступы. Казалось, кабинка на несколько мгновений замерла, словно ожидая разрешения, чтобы, миновав ворота, войти в крепость. Но вот она дернулась и, сделав последний рывок, остановилась на станции.

Мы оказались на вершине плато, откуда нам открылся живописный вид на Ялту, мыс Ай-Тодор с его известным Ласточкиным гнездом, резные башни Воронцовского дворца, выступающие далеко внизу среди сочной зелени деревьев, и Аю-Даг, растворяющийся вдали.

Северные склоны Ай-Петри были покрыты широколиственными лесами. И если ближе к подножию склоны покрывал густой лес, то на самом плато пролегала широкая, выжженная палящим солнцем степь.

– Присядем? – предложил Вадим, когда мы подошли к широким каменным выступам, за которыми открывался вид на холмы плато.

Мы сели в тени пожелтевшей на солнце, одинокой, выгнутой на ветру сосны.

Мы отошли на значительное расстояние от толпы туристов, атакующих местные деревянные кафе и сувенирные лавки. Здесь были редкие отдыхающие, фотографирующиеся на фоне горной долины. Волосы рвал ветер, внезапно донесший до меня все тот же сладкий аромат мужского парфюма.

– Странно, что мы не общались, верно? – спросил Вадим.

– Всему свое время, – пожала я плечами.

– Ведь ты живешь в Санкт-Петербурге?

– Да, сюда я приезжаю каждый год на все лето. Меня не было только в прошлом году.

– Почему не приехала?

– Нужно было уехать в другое место, – помедлив с ответом, сказала я.

От Вадима не ускользнуло мое замешательство.

– Не хочешь говорить? – улыбнулся он и добавил: – Не бойся меня. Мне кое-что рассказывал о тебе Дима.

– Например?

– Ну, например, я знаю, что ты любишь лошадей.

Я рассмеялась.

– Забавно, – я откинула с лица выбившуюся на ветру прядь. – Это все, что ты знаешь обо мне?

– Я думал, ты мне сама расскажешь, – зелено-голубые глаза Вадима были устремлены на меня.

– Дело не в том, боюсь я тебя или нет. Просто я не мастер рассказывать о себе, – я покачала головой, опустив глаза под его пристальным взглядом. – Может быть, ты лучше будешь спрашивать, а я отвечать?

– Хорошо, давай так, – Вадим подался вперед, опираясь на локти. – Так куда ты ездила прошлым летом?

Я исподлобья взглянула на него и улыбнулась.

– Я была в Лондоне.

– Ого. И как там?

– Дождливо.

– А поподробнее?

– Я почти год провела в школе при Кембридже.

– Хорошо знаешь язык? – спросил Вадим.

– Думаю, неплохо.

– Что ты любишь?

– Мне показалось, что ты уже знаешь, что я люблю, – улыбнулась я.

– А помимо конного спорта? Что еще?

– Книги.

– А любимая?

Я задумалась.

– Наверное… «Триумфальная арка» Ремарка.

– Не может быть, – выдохнул Вадим и неожиданно рассмеялся.

– Почему не может быть? – удивилась я.

– Я перечитывал ее три раза.

Я удивленно и восторженно посмотрела на него.

– На данный момент для меня это лучшее из того, что я читала, – с живостью сказала я. – Хотя многие мои приятели считают чтение занятием скучным. Они говорят, что нельзя молодость проводить за книгой.

– Наоборот, чтение – удел молодости, – покачал головой Вадим. – Потом просто не будет для этого времени. – Вадим сощурил голубые глаза, будто что-то вспоминая. – Помнишь ты диалог Кэт и Равика? Короткий диалог о счастье?

– Что для тебя счастье? – сразу вспомнила я отрывок одного из диалогов перечитанной много раз книги.

– Да-да, – Вадим прямо посмотрел мне в глаза. – Ты счастлива, Маша?

Я улыбнулась.

– Вчера ты сам ответил на этот вопрос.

– Я хочу услышать это от тебя.

– Кажется, в книге Кэт подразумевала самую зыбкую разновидность счастья – любовь?

– А что подразумеваешь под счастьем ты?

Я помедлила.

Солнце постепенно выходило из-за сосны, играя на моих руках. Перед нами простиралось широкое плато, как отдельный мир, раскинувшийся над берегом.

– Гармонию, – наконец тихо сказала я. – Гармонию внутри себя.

– И что для тебя гармония?

Сейчас гармонии я не ощущала. Почему? Что нарушало ее?

– Наверное, соответствие ожиданий и действительности, – ответила я.

– А любовь? – загорелое, открытое лицо Вадима было обращено ко мне. – Любовь – это счастье?

– Только тогда, когда ты любишь того, кто любит тебя, – я взглянула на него и улыбнулась. – Оказывается, ты хорошо знаешь Ремерка.

– Ты тоже. Это неожиданно для тебя, верно? – Вадим помедлил. – Я знаю о тех легендах, которые про меня ходят. Знай: не все из того, что про меня говорят, правда.

– А как я узнаю, что правда, а что вымысел? – и, понизив голос, я добавила: – Освободиться от рамок своего «Я» и воспринимать все как есть?

– И это тоже, – усмехнулся Вадим. – Я сам все расскажу тебе.

– Ты расскажешь мне о себе?

– Да. – Вадим прямо посмотрел на меня. – Ты мне нравишься, Маша, я не собираюсь этого скрывать. Но мне кажется, ты знаешь обо мне не то, что мне хотелось бы.

– Неожиданно, – я опустила глаза. – Я знаю только то, что я вижу.

– А что ты видишь?

Я пожала плечами.

– Человека.

Обратно мы решили вернуться тропой, которая была самым коротким маршрутом вниз, к поселку у подножия горы. Тропа эта, достаточно пологая для горы, проходила через сосновый лес, в котором огромные валуны были раскинуты между деревьями. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь густые верхушки деревьев, образовывали на грунтовой дороге мраморный рисунок теней. Ветер здесь был тише, изредка тревожа зеленую листву.