Феодора Ивашова - Мозаика из осколков

Тайка нагрела молока, добавила меда. Принесла чашку болящему.

– Ты правда считаешь, что пить надо в таких количествах?

– Даже больше надо, – уверенно сказала Тайка. – Тем более, это не столько питье, сколько лекарство!

У Димки не было сил спорить. А еще вся эта возня у его постели очень напоминала детство.

Он допил молоко, отдал чашку. Тайка поднялась, но Димка поймал ее за подол свитера.

– Не уходи! – перехватил за руку.

– Я не ухожу, я чашку отнести, – удивилась Тайка.

– Не уноси, останься!

Тайка удивилась еще больше, но села обратно. Поставила чашку около кровати:

– Вот тут оставлю, пусть стоит?

Димка притянул Тайку к себе, обнял и уткнулся носом в ее плечо.

Тайка напряглась. Это у него что, от температуры? Сосед по кровати был очень горячим. Но Димка вскоре равномерно и умиротворенно засопел, и Тайка попыталась вылезти из-под его руки. Но коварный Димка тут же проснулся и опять за свое:

– Не уходи!

– Ладно, – сдалась Тайка. – Дай хоть разденусь и нормально лягу…

На это Димка был вполне согласен.

– Не уходи!

– Да что ж такое! Ты меня все выходные из кровати не выпустишь?

– Не выпущу, ты лечебная.

– А чаю? А молока?

– Ты лучше. Лежи.

– И чего я буду лежать-то? У меня еще расчетов знаешь сколько?

– Ну, пожалуйста, хоть немножко.

Еще только светало, и они почему-то спорили шепотом.

– Ну только немножко. Дим, я правда не могу все время лежать! Да и ты не такой горячий, как вчера был. Сколько у тебя вчера было? Дать градусник?

– Слушай, ты замечательная, теплая и мягкая. Но такая болтливая, ужас…

– Вот и отпусти меня на волю!

– На волю ее… Не пущу!

– Тогда объясни мне, что я делаю в постели практически незнакомого мужчины?

– Я же тебе сказал – лечишь!

– Да, спорить с тобой тяжело…

– А ты очень хочешь со мной спорить?

– Не хочу, – сдалась Тайка. Подумала пару секунд. – Но двойку тоже не хочу! Поэтому предлагаю сеанс человекотерапии прекратить и отпустить меня к тетрадкам. А если тебе вдруг снова поплохеет, я вернусь… Я уже сказала маме, что на выходных не приеду.

– Ура! Договорились.

К вечеру Димке лежать наскучило. Он переместился из-под одеяла в спортивный костюм. Тайка, оглядев его, хихикнула. Она уже сбегала в магазин за курицей и сварила суп. И даже Димку накормила.

Потом пришел Арик:

– Здорово! Ты куда делся? О-о-о! Хорош, красавец!

– Арик, пришел глумиться над больным человеком?

Но Арик ничего не успел ответить, заметив Тайку. Многозначительно подняв брови, посверлил Димку взглядом.

– Дурак ты, – с досадой ответил Димка.

Арик расхохотался. Димка ушел в кухню. Арик следом.

– Садись, у нас сегодня чай с малиной.

– Дим, что ты! Чай с малиной нельзя перед выходом на улицу, а то Арик тоже заболеет.

– Да я вообще сейчас на него чихну, и он точно заболеет, – ответил Димка.

– Вот вы враги, а? Вы меня хотите обчихать и выставить на улицу на ночь глядя?

– А чего ты приперся в гости на ночь глядя? Без предупреждения?

Их всех веселила эта перебранка, и Тайку тоже.

– Ты расскажи, балбес, что с тобой? – немного серьезней спросил Арик, беря у Тайки чашку с чаем.

– Простудифилис, – ответил Димка и подумал, насколько точен диагноз.

– Понятно, – ответил Арик, хотя ему и была неведома вся глубина мысли Димки. Но не объяснять же при Тайке? Она, конечно, подруга, но… все равно вряд ли ей будет приятно. Да и стыдно. Арику можно будет потом рассказать, он поржет и поглумится, но ему можно. А Тайка… Какая-то она настолько чистая и наивная, что не хочется ее в эту грязь пускать.

Арика напоили чаем с каким-то печеньем. И выставили-таки на улицу. Было поздно и пора спать. Арик, конечно, не преминул подколоть Димку в дверях:

– Дружбу он портить не хочет, маньяк!

Димка замахнулся на него рукой, но Арик увернулся и с хохотом убежал к лифту.

Димка закрыл дверь, вернулся на кухню, сел допивать свой чай, подперев все еще тяжелую голову рукой.

– Смешной он, – сказала Тайка про Арика.

– Он хороший, – согласился Димка. – Тай… А оставайся пока у меня? Чего тебе по углам мотаться?

– Дим… Ты правда?

– Конечно. Кто шутит в таких случаях? И тебе спокойней, и я под присмотром, – последние слова он все-таки сказал дурашливо.

– Димка, спасибо тебе большое! Я, как только смогу заработать что-то и снимать квартиру, сразу перестану тебя стеснять. Или если тебе надо будет, ты говори сразу, ладно? Я уйду.

– Хорошо, договорились.

– Мне поплохело, иди ко мне, ты обещала!

– Ты симулянт!

– Но мы ведь договорились!

Тайка со вздохом покинула диван и вернулась к Димке.

– И правда, горячий…

– Ну вот, а то сразу – «симулянт»…

– У, вас двое? Дим, ты бы хоть позвонил, что ли?

– Таюшка, ты зря на концерт не пошла. Этот Сколкин – чума!

– Да-а! Это бомба! Привет, Тайна… Надо его к рукам прибрать!

– Дим, я же говорю, не успевала никак, мне на работе надо было и вечером убираться. Привет, Арик!

Димка уже знал, что Тайка работает уборщицей в одном офисе. По утрам, перед институтом. А иногда и к вечеру, если там какое-то мероприятие важное. Как сегодня.

– Таечка, нам ничего не надо, солнце! Мы сейчас один вопрос решим и разойдемся. Ты ложись, мы потихонечку.

– Угу, ребята. Знаю я ваше «потихонечку».

– Правда-правда! – Димка чмокнул ее в макушку.

– Кофе будете?

– Я буду! – поднял руку Арик.

– А я не буду, я еще поспать планирую.

Тайка включила чайник – новенький, электрический, быстрый. Достала чашки и кофе.

Ребята включили на компьютере песню. Они уже две недели периодически ее слушали и придумывали сценарий клипа. Вот и сейчас – музыку на паузу и загалдели:

– …Я предлагаю тут проходящий поезд, и туману напустить, туману!

– Димыч, ты слухач, но картинку не видишь вообще! К чему тут поезд?

– А твоя кровища к чему?

– Ну, так, депрессняк, настроение такое, чуть не до самоубийства…

– Ну не обязательно же его буквально показывать?! Тем более, что это твои депрессивные домыслы!

– А как ты хочешь? Он там поет… Вот, слушай… сейчас… – снова музыка.

– Арик, ну и что?! Я не хочу крови!

– Хорошо. Как ты покажешь всю эту фигню? Давай еще раз слушаем и ловим настроение!

Тайка принесла кофе и пристроилась на краю стола.

– А сказать, что я бы сняла? – встряла она, когда стихла последняя нота.

Арик обернулся:

– Ну, давай, сейчас любая идея не помешает.

– Смотрите. Лесная поляна. На земле сосновые иголки сплошным ковром. Даже нет, начало, наверное, такое: Камера пробирается через ветви. И вот поляна, туристический лагерь. Палатки, лучше всего старые, брезентовые. Костер. Его можно привязать к фразе про огонь. На земле стоит кружка с чаем. А за кружкой лежит человек, положив голову на руки, и смотрит на дымок. В этот дымок можно что-нибудь вплести, какие-то воспоминания. А можно и не вплетать… И вот картина, человек лежит, вспоминает, а вокруг ходят ноги. Камера у самой земли, поэтому видно только кружку и ноги. Она так облетает человека и становится как бы вместо него. Ну, то есть, вместо человека уже смотрят зрители. И вот – воспоминания в дымке, кружка и ноги. Они подходят, останавливаются. Какие-то перешагивают через кружку, какие-то обходят. И вот уже на последних словах кто-то спотыкается, кружку переворачивает. Тут можно сделать замедление, показать, как вода течет, как впитывается в землю. А вместе с ней, с водой, дымок и воспоминания. Ну и дальше камера может взлететь и показать небо, верхушки деревьев – в общем, улететь. Как бы намек на то, что дальше будет облегчение, что хорошо будет. Как-то так.