Ирина Лем - Все, что она хочет. Эротика

Они натуральны, не то что силиконы Розалины, которые ничего кроме брезгливости у Марка не вызывали. До ее округлого бюста он дотронулся лишь однажды – в самом начале их внеслужебных отношений. Сжал «в порыве страсти» и ощутил упругие, неподвижные мячи вместо живого, податливого тела. С тех пор возненавидел фальшивые сиськи.

Настоящих давно не встречал.

До сего момента.

Эта девушка – сама естественность. Гибкая, как стебель орхидеи. Свежая, как утренняя роса. Сладкая, как плод манго…

Желание, недавно удовлетворенное с секретаршей, проснулось с силой, удвоенной любопытством. Интересно, какова она в сексе?

7.

«Очень неуместный вопрос, хоть и заданный мысленно». Марк ощутил себя циником: недавно думал о возвышенном – волшебных туманах и озерных феях, а сейчас захотел эту самую фею затащить в постель. Вернее – в кабинет на диван. Нет, прямо здесь, стоя…

Дьявол! Отвлечься.

Легко сказать.

Желания надо подавлять в зародыше, и Марк знал, что опоздал. Желание загорелось одновременно в голове и в паху, заколыхалось внутри горячими волнами. Одна волна прилила к лицу, хищно блеснула в глазах. Не хватало, чтобы девушка догадалась о его озабоченности. Опустил взгляд на кончик галстука, вроде рассматривал – не капнул ли соусом во время ланча.

Давно не случалось с ним спонтанного возбуждения. Чем бы отвлечься?

Включить адвоката.

Адвокат посоветовал: чтобы успокоиться, надо призвать на помощь старозаветные нормы морали, вспомнить о необходимости держать похоть в узде.

По следующим причинам.

Во-первых, совокупляться после одной женщины с другой, не приняв душ, негигиенично. Потом. Девушка явно не из тех, кто отдается первому встречному, пусть даже начальнику. Как догадался? Очень просто – подсознанием, проще сказать – первобытным инстинктом, доставшимся от пещерных предков. Такие вещи определяются моментально, независимо от степени интеллигентности сексуально озаботившегося индивидуума.

Что бы там ни говорили, мужчина всегда знает, как вести себя с женщиной. С этой рекомендована осторожность. Она не дает повода к развязности, не улыбается двусмысленно, не кокетничает даже глазами. Есть в ее взгляде твердость, уверенность в своей неуязвимости – то невидимое излучение, которое останавливает даже насильников. К тому же девушка, вероятно, несовершеннолетняя. Для Марка это табу.

– Сколько тебе лет? – спросил, чтобы подтвердить выводы и окончательно успокоиться на ее счет.

– Двадцать один год.

Сюрприз!

– Выглядишь моложе.

– Знаю, потому всегда ношу с собой паспорт. Ну, энергетик купить или еще что. К тому же, несовершеннолетнюю не приняли бы сюда на работу, потому что заканчиваю поздно.

Девушка отвечала исчерпывающе и вежливо, точно так, как следовало разговаривать с начальником. В отличие от него, она не поглупела на время и вела себя раскованно: повесила свой игрушечный «Сони» на руку, другой раскачивала как ребенка на качелях. Полнейшее равнодушие к Марку, даже обидно стало. Зародилось подозрение – она его в чем-то превосходит: многое познала в жизни или что-то драматическое пережила.

– Во сколько заканчиваешь?

– В десять.

Взглянул на золотой «Ролекс», который приобрел по цене месячной зарплаты на предпоследний день рождения. Марк не был маниакальным поклонником престижных предметов, но определенные вещи считал необходимым иметь – ради поддержания статуса. Когда клиент видит, что адвокат носит ту же марку часов и ездит на машине того же класса, скорее проникается доверием.

«Ролекс» показывал тридцать семь десятого. Время поджимает, поболтать бы подольше, да ей еще его кабинет убирать…

Упускать девушку не хотелось, сам не разобрался – почему. Вернее, очень хорошо разобрался, но не собирался признаваться. Конечно, он хотел с ней секса, идеальный вариант – здесь и сейчас. Быстро бы управился, пять минут – и оба удовлетворены: он отправится домой, она пылесосить кабинеты.

Ага. Помечтай. Учитывая ее безукоризненное поведение, надежд мало. Точнее – никаких. Марк тоже не сторонник одноразовой любви, но сегодня авральная ситуация. Надо сказать что-нибудь невинное, чтобы ее не спугнуть.

Мозги заработали в сумасшедшем темпе. Интересно, она догадывается – что с ним происходит? Нет, хотя бы узнать – он ей понравился? Черт, не спросишь напрямую… Что делать: предложить ее подождать, подвезти до дома, напроситься на чашку кофе, а там действовать по обстоятельствам?

Нет, нет и нет. Слишком неестественно, грубо, двусмысленно. Она не похожа на безмозглую курицу, ищущую приключений. Торопливостью можно испортить дело. Надо посубтильнее.

– Что ж, не буду задерживать, – вырвалось почти против воли.

«Кретин и идиот в одном флаконе, ничего лучшего не придумал. Так и расстанешься в сухо-официальном стиле? Хотя бы дай понять незнакомке, что произвела впечатление».

– Приятно было поболтать. Увидимся в следующий четверг? – Дежурные слова, подходящие для любого случая.

– Конечно, – небрежно бросила девушка и, оторвавшись от магнитофона-качелей, пристально посмотрела на Марка. С любопытством. Или вопросом. Например – почему он не набросился на нее с поцелуями?

Она их ожидала? Он бы не отказался…

– Спокойной ночи. – Ее холодный голос остудил его воспаленное воображение.

Девушка отвернулась и принялась протирать экраны компьютеров, послав Марку сообщение по невербальной коммуникации «отправляйся восвояси, мне некогда».

Сообщение дошло мгновенно. Получатель развернулся и направился в кабинет – едва переставляя ноги и вразвалку, будто обожравшийся сардинами пингвин. Не хватало еще рыгнуть для достоверности картины. Интересно, пингвины рыгают? А, черт, глупости в голову лезут. Надо о серьезном подумать. О подзащитной Салливан…

Да пошла она…

Марк вышагивал по коридору и, не отдавая себе отчета, тянул время в надежде, что девушка его окликнет. Для чего-то незначащего, мелочи, которую ей вдруг понадобилось знать, например – где у них аппарат, приготовляющий кофе?

Почему она не сделала кофейную паузу? Нет, сделала. Танцевальную.

Тогда пусть спросит – который час. Или скажет, что у него красивый галстук. Снова завязался бы разговор, и кто знает, чем кончился бы…

Не окликнула.

Кабинет встретил его неприветливо, показался чужим. Рассеянным взглядом Марк обвел лежавшие вразброс бумаги, не представляя, о чем в них речь. Вроде не сам только что написал и распечатал, а компьютер и принтер сделали это по собственной инициативе.

Настроение резко упало. Не испортилось, просто съехало на ноль – ни хорошо, ни плохо. Досада разобрала, непонятно, на кого: на себя или незнакомку. Или на белые листки с черными буквами, содержавшие неважные сейчас, не относящиеся к его состоянию мысли. Злым движением он сгреб бумаги и бросил в ящик стола. Закрыл текст, отправил в дропбокс, отключил ноутбук. Надел пиджак.