Екатерина Спирина - Непокорный торнадо

Типичные итальянцы очень эмоциональны и открыты и, не задумываясь, проявляют свои душевные порывы словами, жестами и красноречивым выражением лица. В итальянском языке огромнейшее количество вводных слов и аллегорических оборотов, которые позволяют им живописно описывать состояние своей души, даже если разговор идет, скажем, о сортах винограда. Старина Фрейд сбежал бы из Италии на второй день, потому что ему незачем было бы исследовать подсознание итальянцев. Они и сами все расскажут и даже больше, чем хотелось бы. Будучи очень чувствительными и экспрессивными и имея тонкую организацию души, они не стесняются в выражении чувств и эмоций, сопровождая свою красивую речь огромным количеством жестов. При этом они жестикулируют, даже разговаривая по телефону, когда собеседник их не видит. Часто они говорят одновременно с собеседником, не слушая друг друга, но при этом отлично понимая с помощью жестов.

Франческо же был совсем другой. Он отличался сдержанностью и закрытостью в собственном мире чувств. Внутри него, безусловно, бушевали все те же самые бури, ибо итальянской экспрессивности ему хватало. Но он был вынужден всегда прятать свои эмоции и носить маску. Началом этого послужил тот факт, что он рано оказался в окружении чужих ему людей, покинув в юном возрасте семью и переехав жить в Турин. Первые несколько лет он прожил у своих дальних родственников, но, по сути, они были ему чужими. Несмотря на то, что они радушно приняли его в свою семью и старались, чтобы он ощущал себя как дома, он всегда чувствовал себя одиноким. Вначале он пытался рассказывать о своих проблемах дяде или тете (так он называл родственников, у которых жил), но они чаще всего беззаботно махали рукой и говорили, что все это не стоит того, чтобы заострять внимание. С тех пор у него сложилось четкое мнение, что его проблемы никому не интересны, по крайней мере пока они касаются только его. Он мог поделиться своими переживаниями лишь с родителями или старшим братом в разговоре по телефону, когда возвращался в Тоскану или когда они приезжали к нему в Турин. А поскольку расстояние между Турином и его тосканской деревней составляет около 400 км, такие встречи происходили в лучшем случае только по выходным. Но по мере того, как он все больше погружался в футбол, эмоций становилось все больше, и к выходным многие из них уже были неактуальными. Так постепенно он привык все их держать в себе.

Были и другие эпизоды в жизни Франческо, способствующие его замкнутости: небольшие предательства со стороны друзей в школе и в команде, научившие не распахивать никому свою душу.

Конечно, темы их разговоров с Джессикой не были тайной, и он не опасался огласки, но тем не менее он постепенно открывал ей то, что не открывал еще никому, в том числе и себе: свои чувства, мысли, переживания и ощущения.

В какой-то момент Франческо понял, что они говорят только о нем, а о Джессике он ничего толком не знает. Вообще ничего. «Как странно, – подумал он, – обычно я слушаю истории о жизни и проблемах чужих мне людей, которые ждут, что я помогу их решить. А теперь я только и делаю, что рассказываю о себе и не знаю ни об одной ее проблеме. Я даже не знаю, сколько ей лет».

– Джесси, а твой муж тоже фанат «Пьемонтезе»? – решил он однажды начать заполнять пустоту в своих знаниях о ее жизни.

– Конечно да! – пылко воскликнула она, как будто иначе и быть не могло. – Это одна из страстей, которая с самого начала объединила меня с ним. Мы даже познакомились на стадионе во время матча Лиги Чемпионов.

– Хм, здорово! А дети? Тоже фанаты «Пьемонтезе»? – улыбнулся Франческо.

– Думаешь, у них был выбор? – засмеялась она. – Маловероятно, что дети, выросшие в доме, обклеенном твоими постерами, могли бы не быть фанатами «Пьемонтезе» и твоими заодно.

– В доме, обклеенном моими постерами?! Мадонна миа… – За радостной смущенной улыбкой он как всегда постарался скрыть волнение, которое вызвали в нем ее слова. У тысячи людей по всему миру висят его постеры – Франческо прекрасно это осознавал. Но факт, что и в ее доме висят его постеры, разлил то самое приятное тепло в его душе. А ведь Джессика всегда была такой сдержанной в проявлении своего фанатства. Она никогда не показывала, что является его страстной поклонницей, он уже даже начал думать, что она так говорит только из вежливости.

– Но они, наверное, еще маленькие? – но спросив, он вдруг осознал, что дети не могут быть маленькими, раз они ходят в школу.

– Нууууу…., – протянула Джессика, – если 8 и 6 лет – это маленькие… Хотя, конечно, маленькие! – засмеявшись, добавила она.

– 8 и 6?! – теперь он даже не скрывал удивления. – Извини за вопрос, но… сколько лет тебе?

– Почти 31.

– Неужели?! – ошеломленно приподнял он брови. – Никогда бы не дал.

– А ты сколько бы дал? 30? – усмехнулась она.

– Нет, – улыбнулся Франческо. – Я ни разу не задавался этим вопросом, но я бы дал меньше. – Он на мгновение задумался: в самом деле, сколько ей можно дать лет? Выглядит она лет на 25, но внутренне она была сформировавшейся, взрослой личностью; ее внутренняя зрелость удивительным образом контрастирует с внешней молодостью.

– Спасибо за комплимент, – проговорила она и устремила взгляд в текст. – «Понятное дело, – подумала она, – он никогда не задавался этим вопросом. Я всего лишь одна из тысячи его знакомых».

– В Англии все женятся так рано? – неожиданно для нее продолжил он расспросы. Это было впервые за два месяца их совместной работы, когда Франческо начал спрашивать Джессику о ее жизни.

– По-разному бывает, – пожала она плечами. – Но в общей массе, как и во всей Европе, англичане создают семьи достаточно поздно.

– Значит, вы исключение из правил? – ухмыльнулся он, подумав, что их к этому, как часто бывает с ранними браками, толкнула неожиданная беременность.

– Да, наверное. Мы уже пару лет жили вместе и хотели ребенка. Подумали, что ребенок должен родиться в созданной семье.

Она опять пошатнула его представления о жизни. Он снова не угадал. Она снова была исключением из правил. Потому что, по крайней мере, в Италии ранние браки по собственному желанию – явление весьма редкое. Прежде чем жениться, итальянцы должны, во-первых, хорошо нагуляться, во-вторых, быть способными обеспечить семью, в-третьих, найти правильного человека, чтобы потом не пришлось разводиться, поскольку развод в Италии – дело сложное, длящееся годами и предполагающее выплату алиментов не только на ребенка, но и на супругу. То есть после развода муж обязан содержать жену (именно жену, даже если у них никогда не было детей) до тех пор, пока она не вступит в новый брак, или ее доходы не станут превышать доходы супруга.

– А что твой муж? Он намного старше тебя? – попытался угадать он причину ее раннего замужества.