Рита Эллис - Место силы

Путь был тяжёлый. Сначала они ехали по неровной дороге в молчании. К ночи они подъехали к переправочному месту. Ален погрузил вещи в лодку, помог Аноре сесть в неё и стал грести. Анора любовалась работой его мышц, не имея сил отвести взгляда от сильных рук и крепких ног, напрягающихся при каждом движении. Наконец, совершенно утомлённая, она погрузилась в крепкую дрёму.

Ален, не переставая грести, рассматривал молодую женщину и думал о том, что заставило его согласиться на её предложение. Было сложно объяснить этот поступок самому себе. Ален пока не собирался жениться, но выбора не оставалось. Из всех женщин, что он знал, не было ни одной достойной, или такой, с которой было бы приятно проводить каждый вечер вместе. Не было среди них даже такой, которая вызвала бы неугасимую страсть. Но почему Ален не отказал женщине, которую едва знает? Он даже не мог предположить, что от неё ожидать, не знал её характера. Не имел представления о её прошлом, надеждах на будущее. Но почему-то он не просто желал её, как красивую женщину, но и хотел оберегать. Ален хотел, чтобы эта женщина принадлежала ему.

И только придя к этому выводу, Ален заметил, что Анора смотрит на него.

– Выспалась? – спросил он.

– Едва ли, – пожала она плечами, – Ален, расскажи, зачем тебе была необходима жена?

Ален загрёб веслом с особым усилием.

– Мой отец в завещании наказал мне жениться, иначе все наши владения будут выставлены на продажу. Адвокат дал время на поиски до Рождества.

– Поэтому ты столько выпил? Узнал только сегодня?

Ален кивнул.

– Я вижу, как тебе это неприятно, – прошептала Анора, – прости.

– У меня есть два старших брата. Они служат во флоте. Я же ухаживал за больным отцом. И вся его благодарность – это принуждение.

– Это действительно несправедливо по отношению к тебе. Но я искренне надеюсь, что тебе не придётся пожалеть, что женился на мне.

Ален посмотрел на Анору. Тоскливый, сочувствующий взгляд, устремлённый вдаль. Приподнятый подбородок, но опущенные уголки губ. Хотелось её обнять, утешить. Увидеть, как на губах снова появилась улыбка, а в глазах радостный огонёк.

– И если мы не сможем полюбить друг друга, как муж и жена, – прошептала Анора, – я смогу стать тебе другом.

– Почему ты уехала из Ирландии? – задал давно волнующий вопрос Ален.

В глазах женщины появились слёзы:

– Не сейчас, Ален, не сейчас. Воспоминания ещё причиняют мне боль. Когда она утихнет, я расскажу.

– Хорошо… Вздремни ещё. Мы проплыли лишь пол пути.

Анора кивнула и закрыла глаза.

Она ощущала, как волнами накатывала на неё благодарность к этому мужчине. Если бы он не принял её предложение, не известно, что с ней стало бы. Ни на одну работу её не взяли бы просто из-за отсутствия нужных умений. Да, их брак – взаимопомощь, взаимовыгода. Но то тепло, которое сразу возникло меду ними, может перерасти во что-то большее. Анора считала, что после пережитого, она вряд ли способна на такое чувство, как любовь, но его сможет заменить душевная близость, к которой они постараются прийти.

– Анора, дорогая, просыпайся, – прошептал у самого её уха Ален, – мы приехали.

Анора, не открывая глаза, улыбнулась и потянулась. Ален не мог отвезти взгляда от её лица. Оно казалось совершенным. Идеальным. Ален не удержался и провел пальцем по её губам. Анора открыла глаза и попала в плен его восхищенного взгляда, страсти, появившейся в его глазах. Она неспешно опустила руки ему на плечи и потянулась к его губам за долгожданным поцелуем. Ален не заставил её долго ждать, сжав податливое тело в своих крепких руках. Он целовал её губы, шею, сжимал ладонью талию, выгибал её тело навстречу к своему. Анора запуталась пальцами в его густых шелковистых волосах, цеплялась за его спину, словно опасаясь потерять равновесие от головокружения, виной которого были его мягкие губы и сильные руки.

Ален с улыбкой отстранился, не выпуская Анору из объятий. Она разглядывала его лицо, перебегая от его глаз к губам, снова к глазам. Улыбнувшись, она снова приникла к нему, оставив легкий, невесомый поцелуй.

Ален выбрался из лодки и помог Аноре спрыгнуть на землю. Достав чемоданы, он положил руку на её плечо, призывая посмотреть на открывшийся вид.

Перед Анорой расстелились необъятные земли плантации. За ней располагалась площадь, предназначенная для отдыха хозяев дома. И сам дом. Внушительная двухэтажная постройка из белого камня, а за ним выглядывала конюшня и домики для домашних слуг.

– Ты здесь работаешь? – спросила изумившаяся Анора.

Эта плантация была не меньше целого графства в Ирландии!

– Я здесь живу, – улыбнулся с лёгким самодовольством Ален и, показав на стоящую рядом лошадь, добавил, – нас ждали.

Запрыгнув на лошадь, он подал руку невесте, предлагая сесть позади. Анора обвила его руками, прикрыв в удовольствии глаза, ощущая мощь его натренированного тела. Ален приударил лошадь, и они помчались через плантацию под свет взошедшей луны.

Анора лежала на мягких подушках и шёлковых простынях, вновь проживая в своих воспоминаниях прошедший день.

Когда они добрались до дома, к ним навстречу выбежала служанка – американка Сабрин. Ален представил ей невесту и поспешил в свой кабинет, на ходу сказав:

– Ты, наверно, устала. Сабрина отведёт тебя в спальню. Я буду спать в комнате напротив столько, сколько ты посчитаешь нужным.

Сабрина потянула Анору наверх, на ходу расхваливая её красоту, благородство жениха и радость по поводу предстоящего бракосочетания.

– Я думала, он никогда не женится! У него были поклонницы, и, скажу вам честно, их было не мало. Но в качестве жены Ален никого не рассматривал! А давно ли вы знакомы? На какой месяц решили назначить свадьбу?

Лежа в кровати, Анора представляла, какая ночь могла бы быть, окажись она в комнате Алена. И страстно хотелось оказаться там, но из последних сил она старалась сдержаться. И может не смогла, если бы не похитил её в своё ночное царство сон.

Ален, закончив с документами и счетами, поднялся на второй этаж. На цыпочках подкрался к двери Аноры и прислушался. Тишина. Должно быть спит. Тихо Ален зашёл в свою комнату и прикрыл дверь. Просторную спальню освещала только одна свеча, откидывая на мебель таинственные тени.

Ален раскрыл окно, придвинул к нему стул. Холодный ветер обдал тело, но не хотелось возвращаться в тепло. Ален закурил папиросу, вызывая в памяти губы и касания Аноры.

Никого прежде он не желал с такой страстью. Никто не пробуждал в нём желание окружать заботой. И никому он не хотел хранить верность. И Ален, казалось, был счастлив от принятого решения. Никто, кроме Аноры не смог бы занять место его супруги, быть возле него.