Лилия Максимова - Сон в летнюю ночь для идеальной пары. Роман

Секундное размышление – и Гордеев кивнул:

– Хорошо, я извинюсь.

– Ну, вот и ладно! – смягчилась директриса. – Я думаю, что подобные инциденты тебе не нужны, особенно накануне олимпиады по математике. Ты должен выиграть районную, ты помнишь?

– Я готовлюсь, – сдержанно отреагировал Виктор.

Ответ удовлетворил Власту Эрастовну.

– Надеюсь, что Евгения Юрьевна контролирует ситуацию. Кстати, – вдруг вспомнила она. – Нашу школу обычно представляют два человека от параллели. В прошлом году на олимпиаде были Дорохов из «А» класса и Лучинская, она, кажется, учится в вашем? – Подтверждения директрисе не требовалось, но она все равно подождала его нового кивка. – С кем тебе будет проще работать? Лучинская, конечно, уже один раз побеждала на олимпиаде, но Дорохов – парень, возможно, вы быстрее найдете общий язык…

– Лиза, – не задумываясь, сделал свой выбор Гордеев, и вместе с улыбкой у него вырвалось непроизвольное: – Она классная!

У Власты Эрастовны округлились глаза, и он поправился так быстро, как только смог:

– То есть, умная.

Этого еще не хватало! Чтобы успокоиться, директриса мысленно сосчитала до десяти. «Первым делом самолеты!» 5 5 Строка из песни Алексея Фатьянова и Василия Соловьева-Седого «Первым делом – самолеты!» , мальчик мой, девушки для тебя сейчас должны быть даже не на втором – на десятом месте!

– Витя, я хочу, чтобы ты сейчас сконцентрировался на главном, – произнесла Власта Эрастовна, стараясь, чтобы он проникся важностью ее слов. – От твоих успехов в школе зависит не только поступление в ВУЗ, но и твоя будущая карьера. А карьера для мужчины важнее классных девочек.

Последний декабрьский снегопад сделал улицы города неузнаваемыми. Хлопья влажного снега, который под проснувшимся после ненастья солнцем уже начал таять, облепили все вокруг. Вместо вывесок на магазинах и почтовом отделении красовались снежно-пуховые покрывала, фонарные столбы походили на сталагмиты карстовых пещер, а стены домов, казалось, были вылеплены из снега, как эскимосские иглу.

Больше всего досталось деревьям: ветви, потяжелевшие от упавших на них облаков, покорно клонились до самой земли. Деревья твердых пород не выдерживали и с треском теряли «руки» и «пальцы», иногда расщепляясь посередине туловища-ствола. Более гибкие выживали и, сбросив с себя непосильную ношу, победно выпрямляли ветви, радостно помахивая ими на фоне яркого декабрьского неба.

Уткнувшись взглядами в клетчатый листочек, сплошь исписанный формулами, Лиза Лучинская и Виктор Гордеев брели по протоптанной в сугробах дорожке и ожесточенно спорили. Только что они решили по пять заданий районной математической олимпиады из пяти предложенных, но ответы в последнем номере никак не хотели совпадать.

– Витя, ты не учел предыдущую формулу! – кипятилась Лиза, указывая на зачеркнутое место в тетрадном листке. – Это же синус двойного угла, его расписать можно!

– Это ты ошиблась, – упорствовал Гордеев и требовательно протянул к ней ладонь. – Дай ручку, я тебе сейчас докажу!

Шариковая ручка, извлеченная из кармана, писать на холоде решительно отказалась. Виктор оглянулся по сторонам и, обломив прутик с ближайшего дерева, которое тут же осыпало ребят белыми хлопьями, направился к газону. Лиза отряхнула дубленку. Вычисления, которыми Гордеев покрывал ровный слой снега, вызвали у нее интерес, и Лиза присела рядом.

– Вот здесь-то ты и неправ! – торжествующе перебила она письменные рассуждения одноклассника через пару минут.

Без разговоров отобрав у него ветку, Лучинская наклонилась, чтобы не нарушать оставшееся незаполненным ровное пространство, и в два счета закончила пример.

– Но ведь можно и по-другому! – упрямо возразил Гордеев и стер ногой ее вариант. – Смотри!

Возмущенная тем, как поступили с ее решением, Лиза отвела за спину руку с прутиком, но Виктор, которого полностью поглотил спор, остановиться уже не мог. Он схватил ее кисть вместе с зажатой в ней веткой и потянул к поверхности газона. Вывести первый знак синуса он не успел, потому что Лиза потеряла равновесие и упала в сугроб на колени, в полете чуть не столкнувшись с Гордеевым лбом. Ее руки он не выпустил, и, по законам инерции, тоже оказался в снегу. На несколько секунд оба замерли, задохнувшись от снежинок, которые взвились в воздух от их падения.

– Извини, – поторопился Виктор исправить свою оплошность. – Я не сделал тебе больно?

Лиза откинула свалившийся на лицо капюшон. Изумленный серебристый взгляд, пара каштановых локонов, выбившихся из-под вязаной шапки, замерзшие звездочки на ненакрашенных ресницах… Его лицо оказалось сантиметрах в пятнадцати, вся тригонометрия и азарт спора разом вылетели из ее головы.

Девушка пошевелила холодными пальцами, и Виктор почувствовал, что все еще сжимает ее ладонь. При падении их руки окунулись в снег и, вероятно поэтому, кожу закололи тысячи иголочек, похожих на слабое электричество. Иголочки заплясали хороводом и беспардонно направились вверх, под его рукав. В крови полыхнуло горячим. Его ладони раскалились, и разница в температуре тела стала более чем заметной.

– У тебя пальцы замерзли, – растерянно произнес Виктор, отметив у себя нерациональное желание взять ее за вторую руку.

Облачко его дыхания коснулось ее лица. Лиза кивнула:

– Я забыла в школе перчатки…

Мимо прошел какой-то мужчина, с недоумением поглядывая на парочку, сидевшую в сугробе, и Гордеев моментально опомнился. Он вскочил на ноги и помог подняться Лизе. Ее влажная от растаявших снежинок ладонь выскользнула из его руки.

– Возьми мои, – предложил Виктор, протягивая ей перчатки из своего кармана. – Их моя мама вязала.

– Спасибо, – тихо поблагодарила Лиза, стараясь скрыть разочарование. Она легко призналась себе, что предпочла бы, чтоб ее пальцы были согреты теплом его рук.

Евгения Юрьевна, с нетерпением ожидавшая в кабинете математики участников олимпиады, которая проводилась в этом году в соседней школе, встретила их коротким вопросом:

– Ну, как?

– Да, все в порядке, – отозвался Гордеев, стряхивая талый снег с шапки, которую держал в руках. – Только мы никак понять не можем: кто из нас прав?

Ребята выложили перед учительницей измятые и мокрые тетрадные листы, испещренные тригонометрическими выражениями, местами зачеркнутыми до дыр. Та удивленно взглянула на состояние бумаги и постаралась разрешить спор двух своих самых любимых учеников.

Десяти секунд ей хватило для того, чтобы оценить оба варианта решения. Евгения Юрьевна почему-то усмехнулась и, быстро проведя ряд математических преобразований, поставила между ответами Лизы и Виктора знак равенства.