Мария Чернышова - Нежданная любовь

Умом он это понимал, но сердцем… Ему нельзя было ни приказать, ни объяснить. Оно само начинало биться чаще, когда девушка проходила рядом, и замирало от одного её слова или взгляда.

– Всё мечтаешь? – раздался рядом резкий голос Яшки, наблюдающего на убивающегося из-за неразделенной любви друга.

Повернув голову, он посмотрел в сторону сада и хмыкнул. Конечно, он уже не раз говорил это, но то ли ему нравилось напоминать об этом, то ли просто заняться было не чем, но, все же помолчав, он продолжил:

– Зря, не пара ты ей.

– Сам знаю, – вздохнул Пашка, вырвавшись ненадолго из задумчивого состояния. – Но правду старики говорят – сердцу не прикажешь.

Он искренне любил эту девушку, но понимал, что будущего с ней у него нет. Разное положение, разные интересы, разное. Да много всего.

Слишком уж большая разница в статусе. Был бы он хотя бы успешным купцом, или знаменитым мастером. Тогда ещё можно было бы попытаться, а так…

У него ничего нет за душой. Ни денег, ни планов на будущее, ничего.

Разве что прожить всю жизнь здесь, возможно и женится со временем, обрасти семьёй, домой.

От этих мыслей становилось ещё более тоскливо.

– Сердцу нет, а человеку вполне можно, – словно рассуждая сам с собой, спокойно отозвался Яшка, который явно знал куда больше чем остальные. В последнее время он часто пропадал неизвестно где целыми днями. Поговаривали, что его видели с какими-то незнакомыми людьми, которых раньше в деревнях не было. Но что это за люди и чем они занимаются, никто не знал. Догадки были, но сказать с точной уверенностью было нельзя.

– Ты это о чём? – недоуменно спросил Пашка, вновь отвлекаясь от объекта обожания и наблюдения и глядя на друга.

– Жизнь не стоит на месте, она меняется и когда-нибудь изменится и наша, – мечтательно проговорил Яшка. – Придет время, когда хозяевами всего будем лишь мы. Свободные люди, которые будут жить лишь для себя. А если кто и останется …то уже не они нам, а мы им волю диктовать будем. В свои двадцать лет, он был яростным противником всего старого. И хотя в стране уже не было власти монархии, а было временное правительство, ему всё равно хотелось большего.

Ему хотелось, что бы дворян вообще не существовало, так как он считал их не только пережитком прошлого, но и явственным лишним грузом, на пути к свободной и счастливой жизни.

Несмотря на свой возраст, он до сих пор жил с отцом, так как Фёдор и слышать не хотел о том, что бы отпустить куда-то младшего сына. Война 1915 года, которая забирала многих молодых парней, не тронула его совсем. Почему? Он и сам не знал, но считал, что у него есть другое, высшее предназначение. Вот и сейчас он думал об этом и о том, что рано или поздно он всё равно сбежит из ненавистного дома и осточертевшей деревни, которая казалось ему хуже ссылки.

Продолжая рассуждать о свободе и лучшей жизни, в черных как уголь глазах Яшки мелькнул яркий блеск. Фанатичный, даже немного безумный.

– Какую волю?! – искренне возмутился Пашка, даже не дослушав.

Его возмущали подобные речи.

Да он, конечно, не отказался бы от свободной, вольной жизни, о том, что все люди были бы равны друг другу, но уничтожать старое он бы категорически против. В конце концов, никто же не виноват, что они родились в крестьянской, а не дворянской семье. Не все же дворяне были настолько плохи. Тем более что Вавиловых всегда уважали, и не только он, а все деревни, находящиеся под их управлением.

– Павел Иванович к нам как к сыновьям относится, а ты…

– Ну-ну… – хмыкнул Яшка, показывая этим коротким ответом свою нелюбовь к Марии и ее отцу.

И явно не желая продолжать, но Пашку уже было не остановить.

– Тем более такой ценой она мне не нужна! – добавил он, после презрительного ответа, действуя сейчас больше на эмоциях.

Он ещё точно не знал, какой будет эта цена, но в глубине души понимал, что вряд ли в ней будет что-то хорошее.

– А такой она твоей не будет, – раздраженно проговорил Яков и, забрав из рук мечтающего товарища сено, отправился в конюшню. В конце концов, работу действительно никто не отменял. Да и скоро отец должен был вернуться, а он крайне негативно относился к лени и ругаться ещё и с ним совсем не хотелось.

«Ничего. Только бы продержаться ещё немого» – подумал он, обходя лошадей и подкладывая им сена. Он знал, что совсем скоро его жизнь, как и жизнь всех людей, изменится и, конечно же, изменится только к лучшему.

– Ты бы хоть воды из колодца принес, раз все равно там торчишь! – крикнул он Пашке, надеясь что тот его услышит. Конечно, он знал, что колодец находится близко к саду, и шансы дождаться оттуда несчастного влюбленного ещё меньше, но хотя бы тут он не будет стоять так просто и мозолить глаза своим бездельем.

Пашка ничего не ответил, хотя и слышал. Он лишь молча направился к колодцу, заметив, как из дома выходит Евдокия Степановна. И хотя Мария, которой через неделю исполнялось 18 лет, уже не нуждалась особо в няньках, но женщина все так же продолжала находиться рядом с ней, словно оберегая от проблем и забот.

– Машенька, где ж ты, солнышко? – приятный старческий голос, донесся до Пашки, который был уже совсем рядом с колодцем.

Наконец обнаружив воспитанницу, Евдокия мягко подошла к ней, глядя на девушку своим мудрым, проницательным взглядом.

– Всё о принце мечтаешь, дитятко? Так, где же взять то его? – вздохнула она.

Она как никто другой знала характер девушки, знала, что та слишком уж разборчива в выборе будущего супруга. Сколько их здесь уже было то ли десять, то ли двадцать. Она уже и сама сбилась со счета. И беднее и богаче, и старые и молодые. Но ни один из них был не по вкусу молодой барышне, которая словно ждала чего-то необыкновенного, чуда, принца из сказки. Только жизнь она хоть и ярче бывает, да не такой счастливой.

– Не знаю… – спокойно ответила девушка, откладывая в сторону книгу – А знала бы, давно с ним встретилась. Значит, судьба его пока от меня отводит, но как только время придет, он обязательно появится.

– Время-время… А коли так и не появится это время? Что ж всю жизнь одной одинёшенькой жить, – продолжала горестно сетовать нянюшка, мечтающая все же дожить до той светлой поры, когда ее воспитанница, которую она помнит и любит с пеленок, наконец, сыграет достойную свадьбу.

Подобные разговоры могли продолжаться долго, только к особым результатам они не приводили.

– Придет, обязательно придет, я знаю это! – чуть улыбаясь, проговорила Мария, вставая и чуть обнимая пожилую женщину.

Евдокия была с ней с самого рождения, заменила ей мать и Маша просто не могла относиться к ней как-то по-другому. Несмотря на статус в обществе для неё она была близким и родным человеком, как и все те, кого она знала с самого рождения. Именно поэтому ей не хотелось спорить, и она предпочла свернуть разговор в другое русло.