Мария Чернышова - Нежданная любовь

– Помню, нянюшка. Пойду я в дом, а то батюшка скоро приедет, искать будет. Сказала девушка и поспешила удалиться, в сторону дома, не замечая ничего вокруг себя. Лишь когда она скрылась из виду в поместье, Пашка смог вспомнить о деле и, взяв два ведра воды, отправился обратно.

Вечером того же дня, после долгожданной встречи, Мария ушла побродить по двору перед сном. Она любила бывать на свежем воздухе. Почему-то ей здесь было куда спокойнее, чем в доме, где по её мнению всегда было много шума, хотя на самом деле это было далеко не так. Пройдясь по саду, она свернула в конюшню, из которой приглушённо горел свет.

Она зашла в конюшню и с удовольствием наблюдала за их лошадьми. И хотя их было уже меньше, чем раньше, но всех их она знала с детства и очень любила. Здесь была и её любимица, пегая кобылка по кличке Анхель, и потомок вороного коня по кличке Вакант, того самого, на котором, когда-то ездил молодой барин. Когда девушке было тяжело, она всегда приходила сюда, общаясь со своими любимыми питомцами, которых издавна приручила своей любовью и лаской, и лошади ее не боялись.

Даже сами подходили к ней, ласково фыркая и облизывая руку, в надежде на какое-нибудь угощение. Подойдя к Анхель, Мария потрепала подругу по рыжей холке, а потом прислонилась к ней, обхватив голову своими руками. Она сам не могла объяснить, что именно её тревожило в последнее время. То ли то, что страна катится неизвестно куда, то ли то, что здоровье её отца с каждым днем становилось всё хуже, то ли то, что так и не могла найти достойного и любимого сердцу жениха. Она так погрузилась в свои мысли, что даже не сразу отреагировала на вопрос, прозвучавший рядом с ней.

– Грустите, Мария Павловна? – спросил Пашка, подходя с мешком овса. В это время он обычно давал лошадям вечернюю дозу еды. Ни Яшки, ни Фёдора уже не было в конюшне, и сейчас они могли спокойно побыть вдвоём, мило беседуя о чем-нибудь. Хоть о тех же лошадях. Честно говоря, Марию иногда злило подобное обращение к себе, от человека с которым она провела всё своё детство, и который стал ей чем-то вроде старшего брата, но она понимала, что так будет правильнее. Скорее всего, но сейчас когда они были одни, её неожиданно разозлило это «рабское» поведение и она отодвинувшись от лошади, посмотрела на Павла.

– Издеваешься? – обиделась она, стараясь принять как можно более оскорблённый вид. Однако Пашку было тяжело смутить или обидеть, тем более, когда он находился так близко с объектом своего обожания, тем не менее, он всё же высыпал в сторонку сена и попытался оправдаться. Или извинится, а ещё лучше всё сразу.

– Ну, я же с уважением….– проговорил он, надеясь, что это хоть как-то смягчит девушку, ведь он и правда не хотел её обидеть.

– Нужно оно мне. Иди и выскажи его моему отцу, – всё ещё немного дуясь, проговорила Мария не желая смотреть на него, а продолжая наблюдать за лошадками.

– А он не обидится? – задумчиво поинтересовался Пашка, взглянув Маше в глаза.

Он прекрасно знал, что хоть старший Вавилов и был приверженцем старых традиций, но считал, что уважение должно быть в душе. Его не стоит выставлять напоказ перед всеми. Иначе это не уважение к человеку, а лишь желание показать себя. Какое-то время они молча смотрели друг на друга, а затем рассмеялись, поняв смысл их беседы и некоторую комичность ситуации. Это помогло немного уйти от напряженности, витающей в воздухе.

– Помочь? – спросила Мария, подходя вместе с Пашкой к третьей кормушке.

Она не боялась физического труда, да и разве можно считать трудом уход за такими милыми существами.

– Да нет, спасибо, я сам, – отозвался молодой человек, желая оградить ее от работы. Он был счастлив делать все сам, а то, что она просто стояла рядом, было уже счастьем.

– Думаешь, я не справлюсь? – вновь чуть обиженным тоном, проговорила Мария, понимая, что её вежливо отстраняют от интересного дела, не давая принять участие в судьбе своих же лошадок.

– Справишься, но давай ты не будешь лишать меня удовольствия в жизни, – попросил Пашка, неосознанно переходя на «ты» и продолжая делать свою работу с таким видом, словно занимался чем-то необыкновенным. Впрочем, девушке это даже нравилось, она была ничуть не против такого обращения. Ведь об этом всё равно никто не узнает, да и настроение было хорошим. Поэтому она решила не спорить с ним.

– Ладно, так и быть, занимайся сегодня сам. Она протянула руку, что бы погладить небольшую белую лошадку, последнюю, которая стояла в стойле, не замечая, как в это же время Павел поднёс последнюю охапку с сеном. Их руки на мгновение соприкоснулись друг с другом, а взгляды вновь встретились, заставив ее, смутится от чего-то, как и в день первой встречи, семь лет назад.

Простояв так пару минут, Мария всё же первая отвела глаза, и что-то быстро пробормотав о том, что уже поздно и лошадкам пора отдыхать выбежала из конюшни, оставив Павла одного, который всё так же продолжал смотреть ей вслед.

– Эх… – устало вздохнул он, наконец накормив лошадку и подойдя поближе к выходу из конюшни, что бы можно было рассмотреть, как на втором этаже барской усадьбы, загорается малый огонёк, в одной из комнат.– И за что же я вас так люблю, Мария Павловна?

Поскольку виновницы вздохов не было рядом, то ответа на свой немой вопрос он так и не услышал, а может даже если бы она и была рядом, то не желал услышать.

Постояв ещё немного, он отправился в дом, в одну из комнат на первом этаже. Которая была его домом. Конечно, он мог бы вернуться в свой дом, или жить где-то в конюшне, но первое он сам не хотел, слишком много дурных воспоминаний и тоска по родителям душили его, а о втором не хотел слушать ничего Павел Иванович, утверждая, что спать на полу, своему лучшему конюху он попросту не позволит. Вот простынет он, заболеет, и что? Кто за лошадьми ухаживать будет? И мало того что ухаживать будет некому. Так ещё и все остальные следом зарезаться, поэтому спать он обязан или у себя, как это делал Фёдор, или в доме. И никаких других вариантов.

Прошла ночь, наступило утро. То ли ночи уже были слишком холодные, то ли ещё что, но наутро когда заорали петухи, оповещая о начале нового дня, Пашка проснулся с больной головой и н температурой. Евдокия лишь качала головой, принеся ему горячий чай с мёдом. Она искренне жалела этого паренька и относилась к нему как к сыну. О том, что бы взять его в город, не было и речи, хотя именно сегодня они должны были отправляться на закупку новой сбруи некоторым лошадям, а так же некоторых материалов, необходимых в хозяйстве, но и ехать было необходимо. Эту поездку и так уже откладывали несколько раз, надеясь, что успеют потом, но потом всё не наступало. Сейчас Павел Иванович Вавилов стоял у дверей дома, раздумывая над тем, стоит ли брать с собой дочь. С одной стороны Маша не любила подобные поездки, они утомляли её, но с другой стороны и оставлять её здесь, наедине с больным тоже не хотелось.