Джуд Деверо - Утренняя луна

Они были примерно одного роста, но темные волосы Джекки были короткими, а пышные каштановые волосы Ким падали ей на плечи роскошными волнами. Они обе были прелестны, но обладали разными характерами. Джекка выглядела всегда готовой рассмеяться, а Ким была более обстоятельной и даже солидной. Джекка притягивала к себе мужчин, а серьезность Ким зачастую их отпугивала. Предложи кто-то отправиться на полюс, Джекка бы немедленно согласилась, а Ким ответила: «Мне необходимо все рассчитать и убедиться, что я могу себе это позволить». Джекка обожала приключения, а Ким любила добиваться успеха.

– Есть хочешь? – спросила Ким.

– Умираю с голоду!

– Ничего не изменилось, – засмеялась Ким, все еще не веря, что любимая подруга действительно рядом, и направилась в сторону столовой.

– Не хочу уходить из оранжереи, – заявила Джекка, следуя за ней. – Не могу дождаться, когда буду здесь рисовать. Я освоила некоторые новые технические приемы передачи света в живописи и намерена как следует попрактиковаться. Кто создал это чудо?

– Тристан.

– Доктор, живущий в соседнем доме?

– Да.

Они вошли в большую светлую кухню. В ее центре обосновался тяжелый дубовый стол, который выглядел так, словно его поставили на это место в день завершения строительства дома. Стены были выложены белой плиткой. Самой новой была бытовая техника – ее приобрели не более сорока лет назад.

– Я переместилась назад во времени, – улыбнулась Джекка.

– Разве это не прекрасно?

– Безусловно, прекрасно. И сейчас горю желанием услышать обо всем, что происходило в твоей жизни в последнее время.

– Я тоже, – сказала Ким. Она открыла холодильник и достала пирог, оливки, салат, спаржу в винном соусе и несколько бутылок малиновой газировки.

– Здорово, – сказала Джекка. – Ты все это приготовила сама?

– Все это из местного магазина. И прежде чем задашь следующий вопрос, могу сообщить, что у нас еще и сыр продается.

– Вельвета? [2] Сорт популярного плавленого сыра.

– Конечно, мы же южане.

Улыбнувшись, Джекка поставила на стол две тарелки.

– Мы можем поесть в оранжерее среди орхидей Триса, – сказала Ким, и Джекка с радостью схватила тарелки раньше, чем подруга успела договорить.

Ким достала поднос, сложила на него аппетитную еду, и они вернулись в оранжерею.

Утолив голод, Джекка задумчиво огляделась. Она заметила, как свет льется из окна и освещает причудливые экзотические цветы, и сразу начала прикидывать, какое сочетание красок передаст этот удивительный оттенок розовато-красного цвета.

– Вся моя квартира меньше, чем одна эта оранжерея, и совсем не такая красивая, – задумчиво пробормотала она.

– Муж миссис Уингейт построил оранжерею после смерти своего отца. Трис принес сюда все эти растения, и он же за ними ухаживает. Он проводил здесь много времени, когда я была еще ребенком. У Уингейтов не было детей, так что Трис и его сестра заполняли для них пустоту.

– Молодцы, – сказала Джекка с полным ртом. – Мне нравится эта еда.

– Ты не ожидала такого в нашем отсталом, забытом богом Эдилине? – усмехнулась Ким.

– Не забывай, что я уже здесь бывала и знаю, что ваши люди любят вкусно поесть. – Она кивнула в сторону двери, ведущей в дом. – А кто еще здесь живет? Пожалуйста, скажи, что никто не станет стучать в мою дверь среди ночи, желая поболтать.

– Дело в том, – сказала Ким, – что я толком не знаю. Я уже сто лет здесь не была. Сейчас миссис Уингейт в своем магазине в городе, и она…

– Что она продает?

– Фамильную одежду.

– Что это такое? Винтаж?

– Нет. Особым образом сшитые вещи. Ну, в общем, точно не знаю. – Она слегка понизила голос: – Есть еще женщина по имени Люси. Она живет напротив. Целыми днями шьет, а миссис Уингейт потом продает ее творения.

Джекка подалась вперед.

– Почему ты говоришь шепотом?

– Люси настоящая затворница. Наверное, у нее агорафобия, но об этом никто не упоминает, по крайней мере в ее присутствии.

– Она боится выходить из дома? – спросила Джекка тоже шепотом.

– Мне так кажется. Последние две недели я часто заходила сюда, но ни разу ее не встретила. Думаю, она целыми днями сидит у себя.

Джекка откинулась на спинку стула.

– Меня это устраивает. Последнее, что мне сейчас нужно, это компания. Признаюсь честно, я сыта Андреа по горло.

– Если уж речь зашла о твоей начальнице, расскажи как проходит ее медовый месяц?

– Ты считаешь, она сообщила мне об этом? – удивилась Джекка. – Я вытащила ее галерею из долговой ямы и начала выставлять картины художников, которые действительно хорошо продаются, но это, оказывается, вовсе не повод для того, чтобы послать мне хотя бы открытку. Она может только задерживать меня в галерее до рассвета, рассказывая об очередном бросившем ухажере, но не более того.

– Она не может вообще закрыть галерею?

– Надеюсь, что нет, но ее отец поклялся, что, если она все же закроет галерею, он найдет мне другую работу.

– Возможно, мы сможем работать вместе? – с надеждой спросила Ким.

– Два художника в одном маленьком магазине? Вряд ли. Лучше расскажи о миссис Уингейт. Добрая старушка?

– Не такая уж она старушка. Полагаю, ей чуть больше пятидесяти. И она здорово соображает в бизнесе. Дом необходимо содержать, и это весьма недешево. А все ее доходы – то, что дает магазин, и арендная плата. Но она как-то выкручивается.

– Ты говорила, она сдает три квартиры. Кто живет в третьей?

– Сейчас никого. Возможно, миссис Уингейт оставляет ее свободной для кого-то, но не знаю, для кого именно. Уверена, она тебе сама скажет, если спросишь. Надеюсь…

– На что ты надеешься?

– Надеюсь, здесь будет жить Рид, когда приедет.

– Так, так, так, – проговорила Джекка и положила в рот крупную оливку. – Может быть, ты еще о чем-то мне не рассказала?

Ким довольно ухмыльнулась.

– Я специально хранила эту тайну… целых двадцать четыре часа.

– Не могу поверить. Так долго? И все же не удержалась? Ну ладно. Но почему Рид собирается снимать квартиру в родном городе? Разве он не может жить в родительском доме? Нет, я, конечно, ничего не имею против такого соседа, но хотелось бы знать.

Они понимающе улыбнулись друг другу, пребывая в полном согласии, рожденном долгими годами разговоров до рассвета, рыданий из-за того, что все мужчины козлы, и хихиканья над очередными шалостями. Ким не однажды говорила, что хотела бы видеть Джекку своей невесткой.

За семь лет, прошедших после первого приезда Джекки в Эдилин, когда она из кожи вон лезла, чтобы привлечь внимание брата Ким, и не преуспела в этом, подруги часто говорили о нем. Ким всегда рассказывала новости, которые узнавала о Риде. Поэтому Джекка знала, что он получил медицинскую степень и, поскольку не имел семьи, стал ездить по всему миру. Он работал в организации «Врачи без границ», создавал клиники в самых удаленных, лишенных и намека на цивилизацию уголках Африки, всегда был там, где случались катастрофы. Ким говорила, что нет такой глуши, в которой не побывал ее брат, и нет такого вертолета, на котором он не летал. «Ему говорят “иди”, – вздыхала она, – и он отвечает “да”».