Хармони Верна - Леонора. Девушка без прошлого

Отец Макинтайр толкнул дверь и вошел в свой кабинет, совершенно забыв, что тот занят. От неожиданности диакон Джонсон вздрогнул и прижал руку к груди.

– Меня чуть удар не хватил! – К своему удивлению, он тихонько усмехнулся. – Я как раз заканчивал со счетами. И на миг забыл, где нахожусь. Цифры могут и не такое делать с людьми.

Отец Макинтайр, ссутулившись, тяжело опустился на стул. Лицо его было угрюмым.

– Надеюсь, с бухгалтерией у нас в порядке?

– Да. Ваши записи очень скрупулезны. – Диакон нахмурился. – Что случилось, Колин?

Отец Макинтайр пошевелил большими пальцами сплетенных перед собой рук.

– Епископ Ридли и не планировал дать нам денег, верно?

Джонсон напряженно сжал губы. На щеках его выступил легкий румянец:

– Нет.

– Зачем тогда было приезжать? – чуть не закричал отец Макинтайр. – Зачем было обременять себя этой поездкой, всеми этими любезностями, если можно было просто проигнорировать мои письма, как он делал это в прошлом? И зачем вы проверяете бухгалтерские книги, если не собираетесь давать финансирование?

– Епископ планирует закрыть половину приходов, – ответил диакон, не глядя на него. – Он приехал, чтобы решить, какие останутся.

Эти слова, казалось, подкосили отца Макинтайра. Откинувшись на спинку стула, он смотрел в потолок, обдумывая услышанное и стараясь не замечать боли в животе. Потом уперся локтями в колени и устало потер лоб.

– Что я могу сделать?

Диакон нацепил на нос очки и открыл бухгалтерскую книгу:

– Цифры не очень хорошие, но вы это и сами знаете. Вы и до урагана были в убытке, а теперь… – Он взглянул на священника со всей серьезностью. – Если ситуация не изменится, епископ закроет приют.

– Если не изменится, говорите? – с горькой улыбкой переспросил отец Макинтайр. Его охватило бессилие, губы горько скривились. – Неужели ничего нельзя сделать?

Диакон взглянул на него поверх очков, поднял палец, призывая к терпению, и принялся перелистывать страницы гроссбуха.

– Здесь есть одна цифра, по которой у меня возник вопрос. – Он повернул раскрытую книгу к священнику. – Она записана напротив слова «Леонора».

– Это не наши деньги! – Отец Макинтайр оттолкнул книгу. – Они принадлежат одному из находящихся здесь детей.

Диакон Джонсон насторожился:

– Что вы имеете в виду?

– Здесь есть одна девочка, Леонора. Когда она сюда поступила, нам передали эти деньги. Они принадлежат ей и должны обеспечить ее будущее.

– Она находится под опекой церкви, – поправил его диакон. – Так что деньги принадлежат нам.

– Кто-то позаботился о том, чтобы отложить для этой девочки некоторую сумму. – Отец Макинтайр стиснул зубы. – Я не притронусь к этим деньгам!

– У вас нет выбора.

– Выбор у меня есть, – резко возразил отец Макинтайр, но тут же постарался смягчить свой ответ. – Вы не понимаете… Эта девочка… Она особенная.

– В каком смысле?

– Она не разговаривает.

Лицо диакона стало суровым:

– Колин, таким детям здесь не место, и вы это прекрасно знаете. Для таких случаев существуют государственные больницы. Ее вообще нельзя было помещать сюда.

– Ради бога, она ведь не умственно отсталая! Бедное дитя пережило такое, что нам и представить трудно: ее бросали, отправляли из одного места в другое. Неудивительно, что она не разговаривает. Похоже, ее просто никто и никогда не пытался слушать. – Он уперся ладонями в колени. – У такого ребенка, как она, нет будущего. И эти деньги ей необходимы, чтобы выжить. Я не позволю трогать их! – Диакон изучающе смотрел на него, и внутри у отца Макинтайра все кипело. – Не смейте так смотреть на меня, Роберт. Не смейте подвергать сомнению мои действия!

– Вы не можете спасти мир.

Отец Макинтайр отвернулся, чувствуя, как между ними встает прошлое.

– Вы слишком много на себя берете, Колин. Это нездоровый подход.

– Прекратите! – огрызнулся отец Макинтайр.

– Я же вас знаю. – Диакон Джонсон подался вперед, глядя на него блеклыми глазами. – Во имя спасения души вы потеряли себя. Мне до сих пор снятся кошмары из-за того, что я видел. Из-за того, что вы сделали с собой.

– Прекратите!

Отец Макинтайр зажмурился и зажал уши так, что удары пульса отдавались в голове, но было уже поздно: что-то красное и болезненное уже наползало, просачивалось сквозь половицы, спускалось из-под крыши. Краем глаза он увидел тонкие белые шрамы у себя на запястьях и, опустив руки, скрестил их на животе.

– Вы не забыли? Это был я. – Диакон ткнул себя пальцем в грудь. – Это я нашел вас тогда!

– Будь оно все проклято! – Отец Макинтайр стукнул кулаком по столу. – Как вы посмели… Как вы посмели осквернить это место, мое место, этим… этим адом! – Он дико огляделся по сторонам. – Это мое место. Мое место , слышите? Вы не имели права приносить все это обратно.

Он метался по комнате, словно зверь в клетке. Сердце стучало в его ушах слишком сильно и слишком быстро. Резко обернувшись к диакону, он показал ему запястья – белые руки торчали из черных одежд, как у Христа.

– Видите, я не пролил крови! А кожа давно зажила. – Отец Макинтайр заговорил спокойнее, хотя его расширенные зрачки оставались пугающе большими и черными: – Вы не имеете права резать по живому. – Он вернулся на стул. – Я уже не тот человек, которого вы знали. У меня совершенно другая жизнь.

– Да, я вижу! – выкрикнул диакон. – Я заметил это в первый же миг, как вышел из машины. Но я увидел ваше лицо сейчас, и стресс, безнадежность… унесли меня в прошлое. То, что мы постарели, не означает, что прежние демоны не могут атаковать нас снова.

– Со своими демонами, Роберт, я давно справился. Здесь я среди ангелов.

– Тогда позвольте мне помочь вам остаться, – настойчиво сказал Джонсон. – И есть только один вариант: вы должны воспользоваться деньгами этой девочки. Временно, по крайней мере.

Голова отца Макинтайра поникла.

– Послушайте меня. – Диакон поерзал на стуле. – Если приют закроют, куда она пойдет? Ее отправят в больницу, отдадут работать в какой-нибудь дом или и того хуже. Вы сами сказали, что у нее нет будущего. А здесь ребенок в безопасности. Здесь она будет получать еду, воспитание, образование, как и другие дети. Нужды одного человека должны быть принесены в жертву ради остальных, понимаете? Так что выбора у вас нет. Позвольте мне помочь вам, Колин. Если у вас не будет финансовых обязательств перед церковью, я смогу убедить епископа оставить все как есть. Но вы должны понимать, что это временная отсрочка. Это гиблое место, и дети не должны жить здесь. Вам необходимо искать усыновителей и тех, кто будет вносить пожертвования, – это единственный выход.

Отец Макинтайр опустил голову и кивнул. Его запал иссяк.