Ева Наду - Я отвезу тебя домой. Книга вторая. Часть первая

Уттесунк, сын Дайо-Хого, великого сахема могавков, хотел бы тоже быть на этом Совете. Он бы высказался, проголосовал за войну. Но ни возраст, ни положение пока не позволяли ему этого. Он мог только надеяться, что сахемы примут то решение, которого он так желал.

Он ждал, когда вернётся в деревню делегация, принимавшая участие в Совете. Думал: если повезёт, они, могавки, снова отправятся воевать. И он тоже уйдёт с воинами.

Уттесунк готов был к войне. Он ждал её, чтобы иметь возможность снова проявить свою доблесть.

*

Он сидел у входа в длинный дом, ждал своих товарищей, с которыми собирался охотиться. Смотрел на большую белую собаку, которая явилась неизвестно откуда и вот уже второй день оставалась у порога дома, в котором он жил.

Уттесунк смотрел на пса, молчал. И тот глядел на него, не двигался.

– Ты пришёл, чтобы стать жертвой? – спросил наконец молодой индеец.

Животное вздохнуло и улеглось у его ног.

– Так и будет, – сказал тихо Уттесунк. – Когда придёт пора, ты будешь преподнесён Таронхайвакону, как того требует обычай.

Он ласково коснулся рукой головы пса.

– Оставайся.

Уттесунк не удивился появлению собаки. Ведь несколько ночей назад ему явился Таронхайвакон – сын бога Неба и внук богини Земли. Явился в плаще из собачьих шкур, уселся на его ложе, коснулся его груди – так, что горячие иглы пронзили тело Уттесунка. Ему снилось, что он проснулся. И между тем он точно знал, что спит.

Таронхайвакон долго пристально смотрел на него. Потом сказал:

– Ты хочешь прославиться? И вместо того, чтобы идти за славой, ждёшь, когда она сама придёт к тебе?

Он покачал головой укоризненно.

– Иди и охоться. Там, на тропе охоты, ты найдёшь всё, что тебе нужно.

– Что это – всё? – спросил Уттесунк, усаживаясь на ложе.

– Твоя охота будет удачной. Твоя добыча будет велика, твоя жизнь переменится. Иди и охоться, – повторил Таронхайвакон.

Едва проснувшись тогда, Уттесунк направился в дом к матери. Он не стал разговаривать со своими товарищами – пророчество жгло его уста. А он знал, – каждый индеец знает это с детства! – пока пророчество не исполнится, о нём можно рассказывать лишь членам семьи.

Мать встретила его радостно. Поставила перед ним горшок с варёными бобами. Выслушала его. Сказала:

– Ты пережил шестнадцать зим и прошёл испытания. Ты мужчина и воин. Тебе не нужны мои советы, чтобы решать, следовать ли выбранным тобой путём.

Она улыбнулась, заметив смущение сына.

– Иди и делай то, что велел тебе Таронхайвакон.

Уттесунк был доволен.

Он вернулся в свой дом. Подозвал ещё двух молодых сородичей – тех, с которыми всего несколько лун назад проходил обряд посвящения в воины. Сказал:

– Если мы убьём лося, в деревне будет праздник. А, возможно, нам повезёт, и мы выследим не одного лося, а целое стадо. Я знаю, там, за рекой, в осиннике, часто пасутся лоси. Если мы убьём их, мы обеспечим мясом деревню. Можно ли от этого отказываться?

Его друзья согласились – нельзя.

Надо только сказать Учителю. Он будет недоволен, если они без его разрешения пропустят тренировки.

*

Уттесунк старался не проявлять нетерпения. Но выдержка в этот раз давалась ему непросто.

Сидя теперь перед домом в ожидании товарищей, он думал: «Возможно, сейчас уже члены Совета празднуют его окончание. И скоро они разойдутся, распрощаются. Пройдут горами, перейдут вброд реки, с песнями, приплясывая, ступят на территории своих селений. И отец его тоже окажется дома.

Если ему и его братьям посчастливится, они успеют добыть лося или даже нескольких лосей до того, как делегация могавков вернётся в родную деревню. И тогда они смогут устроить большое празднество в честь возвращения великого сахема.

Он говорил себе, что беспокоится о том лишь, как бы не оплошать, не упустить зверя, не вернуться с охоты без добычи. Но обмануть себя не мог. Его тревожила не так первая часть пророчества, обещавшая ему успешную охоту, как вторая – та, что касалась женитьбы.

В самом конце, уже собираясь покинуть его, Таронхайвакон сказал: «На тропе, что тебя позовёт, ждёт тебя жена – женщина народа большой горы, дочь клана Медведя 5 5 сенека . Не пропусти её».

Уттесунк думал: «Как можно пропустить ту, которая предназначена тебе в жёны? Что может помешать узнаванию?»

Ни одна женщина в селении до сих пор не нравилась ему настолько, чтобы он пожелал заполучить её в жены. Но он был уверен: если есть такая на свете, он, увидев её, сразу это поймёт.

Он был уверен и всё-таки волновался. Представлял себе эту встречу, и его бросало в жар.

Уттесунк вспоминал ласки, которыми награждали друг друга отец с матерью. А он лежал на соседнем ложе, слушал прерывистое их дыхание, смотрел на блестящие от пота и медвежьего жира бедра отца, движущиеся между ног матери, и чувствовал вот это самое – жар, рождающийся в низу его живота и распространяющийся по всему телу, до макушки, до кончиков пальцев.

Будет ли рад отец, – думал молодой могавк – когда узнает, что Великое божество напророчило ему, Уттесунку, жену? Не скажет ли он, что сыну великого сахема следовало бы сначала проявить свои воинские качества?

Мать не сказала. Хотя в её глазах он увидел сомнение – мелькнуло и пропало.

Шестнадцать зим – короткий срок. Он и сам знал это. Совсем ещё недавно ни одна мать не стала бы присматривать жену для своего сына до того, как тот проживёт двадцать пять зим. Но с некоторых пор всё стало по-другому. И теперь многие женились гораздо раньше.

Уттесунк был удивлён тем, как сильно билось теперь его сердце.

«Мать не стала возражать, – радовался он. – Не стала».

Она посмотрела на него и сказала:

– Снами нельзя пренебрегать. Иди и возвращайся.

И он теперь закрывал глаза, справляясь с волнением. Представлял себе, как войдёт его будущая жена в дом, неся в руках маисовые лепёшки, как отдарится его мать добытым им на охоте мясом лося.

Сны всегда сбываются, думал.

Всегда.

*

Клементина брела по тропинке в сторону берёзовой рощи – той самой, где в прошлый раз она в сопровождении Рамболя и Клодин собирала ягоды мичеллы.

В этот раз она отправилась в лес одна.

Клодин занималась заготовками. У Рамболя с самого утра была назначена какая-то встреча, которая грозила затянуться до вечера. Клементина не стала ему даже предлагать сопровождать её. Возможно, он согласился бы составить ей компанию, – не сегодня, так в другой раз – но Клементине совсем не хотелось заставлять его скучать рядом с собой, пока она станет наполнять корзину ягодами.

И, конечно, она не могла забыть недавнюю их с мужем ссору.

Клементина, безусловно, готова была принять во внимание негодование Оливье де Лоранса по поводу частых её с Рамболем прогулок. Сделать это было тем более просто, что Этьен Рамболь планировал покинуть Квебек в самое ближайшее время.