Ева Наду - Я отвезу тебя домой. Книга вторая. Часть первая

Клементина отказалась бы и от многого другого, если бы это хоть сколько-нибудь способствовало установлению мира в их доме. Но неприятность состояла в том, что как бы она ни старалась, что бы ни делала, ничто не успокаивало её мужа, не примиряло его с теперешним его положением.

Она даже не была уверена, что в дело – в ней. Не будь её, думала Клементина, он и тогда не чувствовал бы себя счастливым.

*

Ступив под сень деревьев, Клементина вдохнула прохладный осенний воздух полной грудью. Прислонилась к стволу, задрала голову, стала смотреть вверх.

Между кронами синело небо.

Был ясный день. И солнце – не жаркое, но умиротворяющее – пронизывало березняк насквозь, расцвечивало золотом пожухлую траву.

В лесу было тихо. Только где-то вдали едва слышно чирикала какая-то птаха да шуршала листва под ногами Клементины.

Лес стал прозрачнее. И на ветвях берёз теперь редкими сполохами мерцали пожелтевшие, но не успевшие ещё осыпаться листья.

Клементина прижалась щекой к белому стволу. Прикрыла глаза.

Попыталась отогнать от себя вдруг вновь нахлынувшее на неё чувство одиночества.

Северак и Рамболь – ей несложно было признаться – играли в этом её настроении не последнюю роль. Она ругала себя, уговаривала, что не имеет права на их внимание, что не должна огорчаться, если они теперь не так уж стремятся быть с нею рядом.

Клементина убеждала себя – старалась изо всех сил. Но старания её были по большей части тщетными. И она всё пыталась найти причину этому, понять, что и где она делает не так?

*

Клементина так и замерла – задумалась. Стояла, обхватив обеими руками берёзовый ствол. Вспоминала.

Устав от упрёков мужа, она уже почти отказалась от дальних прогулок, ограничила свои выходы в город посещениями церкви. Большую часть времени проводила дома. Чтобы не скучать, пыталась найти себе занятия. Книг в доме не было, вышивать она не любила.

Она занимала себя, как могла: пекла пироги, готовила наравне со своими девушками обеды, убиралась в доме.

Пироги Клодин сразу относила беднякам – старикам, не имевшим в городе родни. От уборки девушки старались её оградить. Но сделать это им удавалось не так уж часто.

Она даже несколько раз бралась стирать, хотя это, последнее, действительно было для неё слишком тяжело. И Оливье…

Оливье де Лоранс, заставший её однажды за стиркой, раскричался так, что она испугалась, как бы звуки скандала не достигли соседских домов.

– Я предпочёл бы испытать на себе гнев короля, – кричал он, – чем жениться на вас, если бы знал, что быть прачкой – предел ваших мечтаний! Неужели вы не понимаете, что выглядите нелепо! Стыдно! Позорно!

Она выслушала тогда всё до последнего слова.

– Как вы мне надоели, – дослушав, проговорила тихо.

Он опешил, замолчал. Вышел из комнаты, позабыв прикрыть за собой дверь.

*

Клементина улыбнулась, вспомнив, тогдашнее выражение лица Оливье. Слава Богу, подумала, её перестало огорчать бесконечное брюзжание мужа. Продолжай она переживать об их не сложившихся отношениях, насколько тяжелее ей было бы жить!

Клементина смахнула коснувшуюся лица паутинку. Оторвалась, наконец, от берёзы.

Укорила себя за бездействие – взялась собирать ягоды. Одновременно задумалась снова, вернулась в воспоминания.

Она методично изнуряла себя работой.

К вечеру уставала так, что у неё не было сил говорить и двигаться. И всё равно через пелену усталости, застилавшую глаза, через недвижность мышц и безучастность разума пробивалось отчаяние – она чувствовала себя одинокой.

Северак и Рамболь, недавно ещё дарившие ей немало душевного тепла, теперь свои силы, свои порывы и устремления отдавали другой цели и другому человеку. И, думая о нём, Клементина с трудом справлялась с раздражением.

О существовании это «другого» человека она узнала от Северака.

– Отчего вы стали редко бывать дома? – спросила она его однажды.

Покраснела, сообразив, что причину этого, возможно, ей совсем не следовало бы знать. Однако Северак рассмеялся, заметив её смущение. Ответил весело:

– Мой друг, господин де Мориньер, прибыл в Квебек с одним из последних кораблей. И я очень рад этому. Я не знаю человека более целеустремлённого и настойчивого. Теперь я уверен, у меня совсем не останется времени на безделье.

– Будто бы до сих пор вы позволяли себе бездельничать, – пожала она тогда плечами.

Она не знала ещё, как часто это имя будет заставлять её досадовать

– Мне надо увидеться с господином де Мориньером…

– Я обещал господину де Мориньеру потренироваться с ним на шпагах…

– Мы с господином де Мориньером собираемся на Орлеанский остров…

– …в путешествие вдоль Святого Лаврентия…

– …на другую сторону Лаврентия – осмотреть пару заброшенных фортов…

И Северак, и Рамболь произносили это имя с раздражающим Клементину энтузиазмом.

– Я обещал…

– Мы планировали…

– На завтра назначена…

Это невозможно было слушать.

*

Клементина наполнила наконец корзину мичеллой. Провела в последний раз ладонью по тёмным, блестящим листьям, стелющимся по земле. Присела на поваленный ствол.

Взяла одну ягоду мичеллы в рот – та была совершенно безвкусной. Клементина улыбнулась, вспомнив ягоды другие – недавно ею открытые. Те были кислые, с лёгкой горчинкой. Красные, с плотной кожицей, они лопались на языке и заставляли Клементину морщиться.

Клементина тихо засмеялась – индианка, протягивавшая ей тогда в ладони горсть ягод, ожидала совсем другой реакции. Она причмокивала губами, цокала языком и всячески изображала удовольствие.

Произносила что-то странное:

– Сассаменеш, – твердила индеанка. – Сассаменеш 6 6 так алгонкины называли клюкву . Очень вкусно.

И Клементина не смогла её разочаровать. Она проглотила одну ягоду, потом вторую. Потом долго наблюдала за тем, как женщины готовили пеммикан – перетирали ягоды сассаменеш, смешивали их с сушёным мясом и жиром. Закладывали смесь в кожаные мешки.

– Зачем это? – спросила Клементина тогда.

– Зимой в долгих походах он даёт много сил, – отвечала важно индианка. – Очень хороший пеммикан 7 7 смесь ягод с мясом и жиром .

*

«Надо узнать, – думала Клементина теперь, лениво перекатывая кончиками пальцев ягоды в корзине, – где в этих местах собирают сассаменеш».

Клементина сидела, уговаривала себя – ещё немного покоя, и она отправится в обратный путь. Но неожиданный треск за спиной – будто кто-то очень тяжёлый прокладывал себе дорогу через кустарник – заставил её подняться раньше, чем она планировала.

Она не встревожилась поначалу. Повернулась, посмотрела в направлении, откуда раздавались звуки. За переплетёнными ветвями, густо покрытыми плотными мелкими листьями, она никак не могла разглядеть, кто же создаёт весь этот шум. Смотрела – скорее с любопытством, чем с волнением – на упругую дрожь высоких кустов.