Меган Максвелл - Ты только попроси. Или дай мне уйти

– Всегда к твоим услугам, красавица.

– Черт, – шепотом произношу я, а Эрик начинает хохотать.

Как он может смеяться в такой момент?

Понимая, что сестра абсолютно растерялась после случившегося, решаю вмешаться. Взяв ее за руку, тяну за собой, подальше от насмешливых взглядов.

Войдя в дамскую комнату, отпускаю ее. Она открывает кран и умывается холодной водой. Я не решаюсь начать разговор. Тут Ракель сама восклицает:

– Ах, булочка…

– Я понимаю…

– Ах, бу-у-у-у-у-лочка, я вся горю.

– Это нормально.

Совершенно растерявшись, моя благопристойная сестра спрашивает:

– Я действительно сделала то, что сделала?

– Да.

– Серьезно?

– Я была свидетелем. Ты это сделала.

– Я только что целовалась с… с… Хуаном Альберто?

– Да. – И видя, что она не реагирует, добавляю: – Ты только что сделала первый шаг к своей необузданной интрижке, чему он был весьма рад. Ты лишь забыла сказать певучим голосом: «Сладкий!»

Сестра хлопает ресницами.

Я тоже хлопаю ресницами.

Мы обе хлопаем ресницами, и вдруг эта бестия говорит:

– Мать моя дорогая… мать моя, ты видела, как этот мужчина целуется?

Я киваю. Половина Хереса это видела, и, прежде чем я что-то смогла сказать, она добавляет:

– Я бросилась и… и… потом он меня прижал и… и… этот негодяй схватил меня за задницу! И, более того, засунул мне язык по самые гланды. О боже… как же это возбуждающе! А потом спросил, верю ли я в любовь с первого взгляда или…

– Или он снова тебя поцелует. Да… как в мексиканском сериале, – подытоживаю я.

Обмахиваю ее, иначе она сейчас рухнет, что будет уже сли-и-и-и-шком.

Она снова обливается водой и дышит, как собачонка. Ей до сих пор не верится в то, что она сделала. Бедняжка. Тогда я, желая, чтобы она улыбнулась, говорю:

– Думаю, сегодня ты навсегда выбросила Хесусина из своей жизни, – и весело добавляю: – Мексиканец ему это очень ясно изложил, чува-а-а-а-ак.

– Ах, булочка… не смейся.

– Ракель, я не смогу сдержаться.

А она, схватившись руками за лицо, тихо произносит:

– Этот мужчина, наверное, подумал, что я ветреная.

– Разве не ты говорила, что хочешь быть современной?

– Да, но не бестией, – краснея, упирается она.

Убежденная в том, что сестре пора активизироваться, я смотрю ей в глаза и говорю:

– Ракель, послушай, пусть он думает, что хочет. Тебе самой понравился этот поцелуй?

Ни секунды не раздумывая, она отвечает:

– Да… не буду отрицать.

– Значит так. Будь позитивной и подумай о двух вещах. Во-первых, ты порвала с Хесусом, а во-вторых, мексиканец, похожий на тех героев телесериалов, от которых ты тащишься, подарил тебе такой поцелуй, от которого ты улетела.

Выслушав это, она наконец улыбается, и я отвечаю ей улыбкой. Через пару секунд она произносит:

– Боже мой, булочка… он такой вкусный.

Мне никогда не нравились расставания, особенно с отцом, сестрой и племянницами. Снова разрывается сердце оттого, что нужно от них уезжать. Но рядом со мной Эрик, который утешает меня и обещает, что мы сможем встретиться всегда, когда мне захочется.

В хересском аэропорту нас ждет частный самолет. Племянница спешит подняться на борт. Она хочет шоколадок, и стюардесса с радостью ее угощает. Время идет, и нам пора улетать. Приходится прощаться.

– Смугляночка, послушай, – говорит отец, заключая меня в объятия, – ты очень счастлива. Я это вижу. Эрик всегда мне нравился, с самой первой минуты, ты это знаешь, ведь так? – Я киваю. – Поэтому улыбнись и радуйся жизни, а я буду радоваться вместе с тобой.

Улыбаюсь и отвечаю:

– Папа, я просто так сильно по вам скучаю. И то, что я не знаю, когда снова увижу вас, убивает меня и…

Отец улыбается, прикладывает палец к моим губам и говорит:

– Я пообещал Эрику, что следующее Рождество мы будем праздновать все вместе в Германии. Этот парень любит тебя, и он без устали уговаривал меня, пока я не согласился.

– Серьезно?

Улыбаясь до ушей, обнимаю отца и смотрю на Эрика, который в это время прощается с Ракель и тоже мне улыбается. Никогда бы не подумала, что такой человек, как он, будет так заботиться о моем счастье. Но он таков, мой мускулистый немец, который влюбил меня в себя и добился того, что я снова улыбаюсь.

Когда я отлипаю от отца, ко мне подходит сестра и с видом печального щенка шепчет:

– Ты еще не уехала, а я уже скучаю.

Улыбаюсь, обнимаю ее и говорю:

– Ах, бу-у-у-у-у-у-у-лочка, как же я тебя люблю!

Мы хохочем, и я продолжаю:

– Веди себя хорошо с мексиканцем. Хоть ты и хочешь быть современной, подумай, прежде чем что-то делать, ведь в тебе очень мало современного, договорились?

Моя безумная сестра улыбается и шепчет мне на ухо:

– Он попросил меня поехать с ним в Мадрид.

– Правда? – Ракель кивает, и я спрашиваю. – Когда?

– Через три недели. Завтра он уезжает в Барселону, а когда вернется, я пообещала поехать с ним. Слушай, в глубине души мне так хочется с ним поехать! Возьму все необходимые вещи для Лус, и будь спокойна: я хоть и современная, но не буду с ним спать. Я не настолько отчаянная! – Увидев мою усмешку, она добавляет: – Вчера вечером я рассказала отцу о поездке, и он был не против. Более того, сказал, что мексиканец ему нравится. Что это мужчина, которого видно по туфлям.

То же самое отец сказал мне, когда познакомился с Эриком. Видимо, у мужчин есть особый дар, которого нет у нас, женщин, и папа сумел разглядеть в Хуане Альберто такую же серьезность, как у Эрика.

– Ракель, послушай, ты уверена в том, что собираешься сделать?

Она улыбается. Смотрит туда, где стоят Хуан Альберто и остальные, и говорит:

– Нет, булочка. Но мне нужно сделать что-то безумное. Я никогда ничего не делала спонтанно, и мне очень хочется пережить нечто особенное с этим человеком. Наши отношения будут длиться, пока он будет в Испании, но…

– Ракель, тебе будет больно, когда он уедет. Я же тебя знаю!

Сестра кивает и, вводя меня в полное изумление, откровенно говорит:

– Я знаю, булочка… Но я хочу радоваться все то время, пока он будет здесь. Я понимаю свое положение, то, что у меня дети, и думаю, что жизнь подарит мне не так уж много радостных эмоций. Поэтому хочу насладиться хотя бы этой парой деньков!

Я улыбаюсь, но мне грустно оттого, что она так думает. Она слишком молода, чтобы ставить на своей жизни крест скуки. Когда я хочу ей об этом сказать, подходит Эрик и, обняв меня за талию, говорит:

– Девочки, мне очень жаль прерывать ваш разговор, но пилот утверждает, что нам пора отлетать.

Тут же к нам подходит и вышеупомянутый мексиканец. Пока сестра прощается с Эриком, я поворачиваюсь к нему, но прежде, чем успеваю ему что-то сказать, он заверяет:

– Я знаю. Не волнуйся. Я позабочусь о ней и о том, чтобы все чувствовали себя хорошо. Кстати, я уже сказал это Эрику, но хочу поблагодарить и тебя за то, что вы позволили мне остаться на «Вилле Смугляночке».