Карина Василь - Разум и чувство

Всё это, а также то, что Джулия не стремилась произвести на него впечатление, что задевало его мужское самолюбие, привлекло его пристальное внимание к ней. И по прошествии времени он уже не находил её некрасивой и скучной. А спустя ещё некоторое время он с удивлением осознал, что ему нравится беседовать с ней, поскольку её познания были огромны, повествования – интересны, а пустяки и мишура не интересовали вовсе. Всё чаще его стали видеть в обществе возле неё, оживлённо беседующих на самые разные, а, по мнению окружающих, заумные темы. Дамы невзлюбили Джулию, потому что, беседуя с ней, мистер Сворд не танцевал с ними. А также потому, что внимание потенциального жениха направлено не на хорошенькое личико леди, которая смогла бы стать его женой, а на довольно обычное лицо девушки, которой прочили участь старой девы. Это видел мистер Сворд. И его интересовало, как к этому относится Джулия. Но та как будто не замечала всё возрастающей холодности и отчуждения вокруг неё. Её поглощали другие заботы. И если в её глазах и мелькала печаль, которую иногда успевал заметить мистер Сворд, то сама девушка лишь упорнее предавалась делам. Благодаря этой мимолётной печали мистер Сворд стал понимать, что Джулия отнюдь не бесчувственная кукла с шестерёнками вместо сердца, как любила везде и всюду к месту и нет говорить Милисент. Ему хотелось, чтобы подобная печаль не омрачала лица Джулии. И это было тем более удивительно для него, поскольку сама девушка никак не искала его общества и не поощряла его ухаживаний. Однако её нейтральное поведение свет осудил как новую форму кокетства, тем более возмутительную, что Джулия добилась успеха там, где не стремилась, благодаря своей искренности и скромности. Это тем более оскорбляло великосветских дам, чем более они пытались ей подражать. Однако деланная искренность и жеманная скромность выглядели смешно в поведении тех, кто привык всё время лицемерить и притворяться. И тем более Джулии стали сильнее навязывать образ старой девы. Отношение мистера Сворда к Джулии, чья неприкрытая симпатия уже всем бросалась в глаза, было сочтено таким же эксцентричным, как и его давняя эскапада с желанием доказать отцу свою самостоятельность. Джулия не была слепа. Она прекрасно видела отношение к ней мистера Сворда и отношение света к его подобному поведению. Но она не делала поспешных выводов и не хотела самообманываться и тешить своё самолюбие. Она предпочитала считать отношение мистера Сворда дружеским. Джулия не считала, что он влюблён или просто увлечён ею, как настойчиво шептались в свете. Она помнила его прежнее отношение к ней, его поведение и собственные выводы на его счёт. И не могла поверить, что молодой человек мог столь быстро перемениться к ней. Сама она стала осторожно замечать, что он не так легкомысленен и поверхностен, как старается казаться. Что ей нравятся его суждения и некоторые поступки. С недавнего времени она стала находить его общество не таким отталкивающим, а потом и вовсе приятным. Что и послужило для Милисент сделать выводы о чувствах, которые только зарождались, и подстегнуло к поведению, чтобы это зарождение погибло на корню. Но Джулия сама запретила себе думать о нём более, чем как о хорошем знакомом. А он бы весьма удивился, если бы ему сказали, что он смотрит на неё не только как на приятную собеседницу. В чьих-то сердцах любовь вспыхивает огнём, в чьих-то зарождается из спокойной симпатии. А иные сердца проходят путь от холодности, безразличия и отторжения через любопытство и заинтересованность до крепкого взаимного чувства. С чего начинается любовь? С влюблённости. С чего начинается влюблённость? С заинтересованности человеком, который чем-то отличается от других. Как же заинтересовать? Или как избежать этого, если тебе человек неприятен? Видимо, всё дело в симпатии. Слов нет, иногда любовь поражает сердце, как солнечный удар голову. Но часто и то, что она также быстро и проходит. Глубокая, преданная любовь взращивается, как нежный цветок, и так же ревностно бережётся и лелеется. И не всегда человек понимает, что это, пока с удивлением не осознаёт, что уже не может жить без непоседливой соседской девочки, раздражающей своей глупой болтовнёй о куклах и лошадках, а вчерашний несносный мальчишка, утомлявший своими умствованиями и язвительностью, высмеивавший твоё пристрастие к ярким туалетам – самый дорогой тебе человек. Осознание этого может напугать, может заставить задуматься. Но, прежде всего, подобное знание приводит к логичному вопросу: а как к тебе относится предмет твоих чувств? Неуверенность порождает осторожность, а излишняя самоуверенность – к досадным недоразумениям. Поэтому гораздо важнее выяснить этот вопрос с самого начала, чем домысливать за другого, терзая себя несбыточными надеждами или угрюмыми предположениями.

Однако Джулия ещё не осознавала, какие, собственно, чувство владеют ею. Как не осознавал этого и мистер Сворд. Просто, не сговариваясь, они стали находить, что уже не так непримиримо относятся друг к другу, что общество друг друга не лишено известной доли приятности. Что воспоследует за этим, мистер Сворд просто не думал, а Джулия не решалась предсказывать. Она слишком хорошо помнила, каким был мистер Сворд раньше, чтобы предполагать, что изменением отношения к себе она обязана лишь себе самой. Поэтому, занятая делами, она решила оставить всё, как есть. А разбираться в своих чувствах и в чувствах мистера Сворда, если они к ней вообще есть, она решила при наличии у себя свободного времени. Но, поскольку его не предвиделось, то она была вполне спокойна и довольна, что не озабочена этим вопросом. Если бы мистеру Сворду и Джулии сказали, что они оба на пороге любви, когда путь от равнодушия через заинтересованность, любопытство влюблённость уже прошёл, они бы посчитали говорившего шутником или фантазёром. Однако даже странная любовь без нелепостей и ненужных препятствий не бывает. Иначе как бы тогда сочинители романов зарабатывали свой хлеб, и что постаревшие пары рассказывали бы своим детям и внукам?

Со временем они стали находить приятность в обществе друг друга. Ричарда больше не раздражала серьёзность Джулии, в которой он нашёл чувство юмора, что в сочетании с острым умом делало девушку ироничной и язвительной. Это не всем нравилось, и Джулия старалась не демонстрировать эту сторону своего характера. Но она чрезвычайно пришлась по душе Ричарду, любившему хорошую шутку и высмеивавшему пошлость и напыщенность. И, видя его отношение, она в его присутствии стала менее холодна, радуя его своими точными замечаниями, серьёзными суждениями и забавными наблюдениями. В свою очередь Джулия стала находить, что весёлость характера вовсе не означает его поверхностности и глупости. Что отдыхать от серьёзных дел в незамысловатых развлечениях может быть вполне приемлемо. Она с тревогой наблюдала, что ненавязчивая опёка во время таких встреч ей совсем не неприятна. Что иногда она с нетерпением ждёт окончания своих дел, чтобы провести несколько часов в обществе мистера Сворда. Со временем она стала замечать, что ожидает его забавных записок или маленьких ничего особенного не значащих подарков – трогательный знак внимания доброго друга. Плававшая как акула в воде среди деловых вопросов и юридической казуистики, она была совершенно неопытна в вопросах любви. Она не знала, как расценивать поведение мистера Сворда и не знала, как назвать свои чувства к нему. Боясь запутаться и выставить себя в смешном свете там, где вполне ничего романтичного и не могло бы быть, она продолжала общаться с Ричардом как его добрый друг и старый знакомый, хотя это давалось ей всё с большим трудом. Чувства заставляли пылать её щёки, а разум крепко держал в узде язык и жесты. И всё это вместе приводило её в отчаяние своей двойственностью.