Татьяна Лиса - Линия жизни

Я вытряхнула еще одну сигарету и заглянула внутрь, – полпачки как и не было. Сколько же я здесь проторчала? Ответом на вопрос зазвенел телефон.

– Настя! Какого черта? – раздалось из него. – Ты где есть?

– Машь, да не кричи, – я выкинула недокуренную сигарету, и пошла к машине, – я сейчас уже буду. Ты давай курицу жарь, а то я голодная как волк.

– Сейчас поставлю. Давай быстрее приезжай, а то я тоже есть хочу. – Ага, а что ж ты в кафе кушать не стала? – Насть, ты заедь, пожалуйста, в магазин, купи хлеба, совсем про него забыла.

– Ладно – ладно. Ну все, скоро буду. – Я посмотрела на себя в зеркало, – оттуда на меня смотрело замученное лицо преданной женщины. Я закрыла глаза, попыталась представить рядом с собой бабушку.

– Настюшка, – прекратила она как – то мою истерику по поводу того, что на проводах в армию парня, который мне тайно нравился, он откровенно клеился к другой, – не бывает женщин, преданных мужчиной, бывают женщины, себя таковыми возомнившие. Твои слезы его не взволнуют, это – только твоя проблема. Если он не смог оценить по достоинству тебя как женщину, грош цена ему как мужчине.

– Бабушка, ты не представляешь, как он мне нравится, – взвыла я тогда еще пронзительнее, на что получила ответ:

– Допускаю, что это так и есть. Но запомни, дорогая, об этом совсем не обязательно трубить на каждом углу. Как только ты надумаешь преподнести себя мужчине на золотой тарелочке, пусть хоть трижды с голубой каемочкой, он тут же разобьет тебя об пол…

Данный много лет назад, этот совет навсегда вселил в меня уважение к себе как к женщине. Я давно уже взлелеяла в себе мысль о том, что я самое дорогое, что у меня есть. Честно говоря, мысль о том, что и у Макса – я есть самое дорогое, я тоже лелеяла. Оказалось, напрасно… Однако ж, это не повод разувериться в себе лично. Потому что я осталась все той же Настей, – умницей и красавицей, и я не виновата в том, что Макс меня разлюбил.

С такими мыслями я подрулила к Машкиному дому. Забрала пакет, поднялась на второй этаж.

– Привет, – открыла мне подруга, и я шагнула в квартиру

– Привет, как собрание? – Не единый мускул не дрогнул на ее лице. Забрала пакет, подвинула тапочки:

– Нормально. Ты знаешь, у них опять какое – то строительство. Представляешь, хотят лоджию в актовом зале застеклить, опять деньги сдавать. Мама уже замучилась с этой школой, хоть в другую переводись.

– Ну и переведитесь, раз не нравится.

– Да в том – то и дело, что нравится. И учителя там хорошие, и Катюшка со всеми ладит. Ты же знаешь, вписаться в коллектив, – это уже полдела в учебе. Просто деньги туда улетают как в трубу: то ремонт, то строительство, то банкет, то еще какое – нибудь мероприятие.

– Ладно, за все, как говорится, надо платить, – буркнула я, проходя за Машкой на кухню, – оттуда уже тянулся волшебный запах курицы. – И если Катьке там нравится, платите за ее душевное равновесие. А то переведете ее в новую школу, начнутся какие – нибудь проблемы, будете и платить рады, да поздно.

– Да уж, тут ты права. Мы тоже к этому склоняемся, – поддакнула Машка, и начала развивать тему об учебе в современных условиях жизни. Я смотрела на нее и удивлялась, – до чего же гладко льется из нее ложь. И как часто она делала это раньше?

– Ты после собрания никуда больше не заезжала? – спросила я, сама не зная на что надеясь. Машка задержала взгляд на столе, а потом, как ни в чем не бывало, посмотрела на меня.

– Нет, почему ты спрашиваешь?

– Да просто, – отмахнулась я. И в самом деле, неужели бы она мне призналась? – Я вот, к примеру, в магазине застряла.

– А, – протянула она, как мне показалось, с облегчением, – поэтому я и приехала вперед тебя?

– Наверное.

Я пожала плечами и бросила взгляд на часы. Машка, стоя ко мне спиной, нарезала длинным ножом черный хлеб.

– Слушай, что – то ты какая – то не такая сегодня, – посмотрела она на меня через плечо. Нисколько не кривя душой, я призналась:

– Да невесело что – то… И Максим еще уехал.

– В первый раз будто!

– Ну может быть не в первый, – отщипнув хлеба, я скатала из него шарик, – но именно сегодня мне почему – то стало плохо. – Я не сводила с нее глаз. Она стояла, отвернувшись к раковине, но я четко рассмотрела, как побелели костяшки ее пальцев, сжимавшие край стола, и как глубоко она вздохнула, набрав полную грудь воздуха. Вся ее напряженная поза говорила мне: «Плохо не тебе одной».

– Бог с ним, – неожиданно заявила она, – расскажи лучше, что там у тебя за грант? Что праздновать – то будем?

– Да ничего не будем! – Я встала из – за стола, она, замерев у открытого шкафчика, повернулась ко мне, – Домой я поеду.

За моей спиной громко захлопнулась дверца шкафа, а я уже прошла в прихожую. Наклонилась, чтобы обуться, – еще чуть – чуть и из моих глаз брызнут слезы.

– Не поняла? – раздалось у меня над головой, – Маруся вылетела за мной.

– В другой раз посидим, – не распрямляясь, возилась я с замками. Нижнюю губу закусила так, что больно было и впрямь.

– Что – то случилось? Какая муха тебя укусила?

– Машь, да нормально все, просто домой захотела, – сказала я и, помахав рукой, быстро выскочила на лестничную площадку. Держась за перила, я бежала вниз по лестнице и даже не слушала, что она кричала мне в след. – Сучка, – шептала я, а по моим щекам струились слезы.

Эту ночь я не спала. Плакала, курила и изо всех сил жалела себя.

Через три дня, как и обещал, приехал Максим. Все это время я пыталась как – то свыкнуться с образовавшейся ситуацией. Самочувствие было прескверным, голова страшно болела, давление мучило перепадами, но я никак не могла справиться с собственной хандрой. Мучилась и изводила себя мыслями о подлости мужа, плакала, и бесконечно искала виноватых, и вдобавок ко всему, снова начала курить. Меня это печалило, поскольку я давно уже избавилась от этой привычки, и считала, что больше такой глупости не допущу. Однако же, стоило только выкурить первую пачку, как зависимость от них вернулась на свое законное место, – нескольких лет перерыва будто и не было. Теперь без сигареты мой день не начинался.

Вот и теперь, когда, хлопнув входной дверью, в квартиру зашел Максим, я сидела на кухне возле пепельницы. Прятать все не было смысла – в воздухе стояла дымовая завеса. Ну и пусть, со злостью на саму себя подумала я, а в дверном проеме появился муж:

– Привет! Ты дома?

– Как видишь.

– Не понял, – окинул он взглядом мою «картину маслом». Не смотря ни на что, мне стало перед ним неудобно, – Максим, в принципе – то и не знал никогда, что я это умею. Тем не менее, вид я постаралась принять невинный.

– Что ты не понял, дорогой?

– С каких это пор ты куришь?

– С тех самых! – ответила я с вызовом, а сама подумала: «С тех, пор, как узнала, что ты кобель!»