Анна Инк - Изъян

«Ты, кстати, Полину ещё не спрашивала», – тянет мой внутренний голос.

– А как ты думаешь? Что происходит? Со всеми этими женщинами?

Полина задумывается на несколько секунд:

– Наверняка здесь замешана элита. Но у меня есть ещё одна версия. Когда пропала пятая жертва, появился один слух… помнишь, я говорила тебе про психары, которые могут покидать купол? Якобы девочка, которая пропала, Тита, занималась этой темой. Она искала людей, которые видели психары. И сама часто ошивалась на краю Города. Так вот, я думаю…

– Эффективного квартала суток, – к нам подходят Лариса и Алина.

– Кира, ты тоже только подошла? – у Алины сбилось дыхание. Она бухается на стул рядом с Полиной. – Сегодня в директиве моего направления движение совсем какое-то сумасшедшее. Я на дорогу всего сорок минут потратила. А обычно час выходит, – Алина делает круглые глаза, сама себе удивляясь.

– Ты тоже ещё не успела сделать заказ, – спрашивает Лариса, оглядывая пустой стол передо мной.

– Не успела. Пойдём?

– Возьмите мне салат с атисом и апельсиновый сок! – кричит нам вдогонку Алина. – Сама я в ближайшее время никуда не дойду уже.

Салат с атисом? Ну-ну. Интересно, что туда добавляют вместо него? Разве что-то может заменить вкус плодов атиса?

«Сочетание редиса, клубники и… шампанского…» – томно протягивает мой внутренний голос.

– Не могу согласиться с Алиной, – бормочет Лариса, пока мы делаем у стойки заказ. – Лично я наоборот пришла позже, чем планировала, потому что мой поток сегодня был каким-то медленным. А ты что думаешь?

– Я пришла давно. Просто мы с Полиной разговорились, и я забыла, что собиралась завтракать.

– Вы много общаетесь, я вам завидую. У меня нет инсобы уже лет пять.

– Сочувствую.

– Почему Полина стала для тебя интересным собеседником? Какие у Вас темы для обсуждения помимо работы?

– Разные, – пожимаю плечами. – Она много знает. Я тоже. Сейчас, например, мы обсуждали пропавших без вести.

– Что же здесь обсуждать? И так всё понятно. Это дело рук элиты. Они убирают цэрпер, которые могут перейти в статус Зозо.

– Насколько я знаю, жертвы были не такими уж успешными горожанками.

– Ты плохо осведомлена. У них был шанс, у каждой. Все пропавшие отличались странными колебаниями в динамике капитала – мне об этом рассказывала сотрудник Банка. Их аффективные выбросы происходили часто, и при этом были качественными. Одна из жертв – актриса, по-моему – заработала как-то таким выбросом почти десять миллионов тонн психаров.

– Не может этого быть.

– Мой источник не будет врать. У нас рациональные отношения. Больше всего элиту ужасала непредсказуемость. Заработанные пропавшими Средства списывались почти сразу же после выброса – за выплеск непригодных для купола эмоций. Очевидно, что элите такие аномалии не понравились. А если бы эти женщины научились избегать проявления непригодных эмоций, создать необходимый баланс? Тогда в два счёта можно было накопить на недвижимость загородом. Конечно, таких цэрпер необходимо ликвидировать.

Мы возвращаемся к нашему столику.

– Я как раз рассказывала Алине про наше с тобой совместное детство, – Полина улыбается мне.

– Ах вот в чём дело, – хмыкает Лариса. – Вы, оказывается, ещё с детства инсобы.

– Нас вывозили на стадион «Спарты» для тренировок, представьте себе, какая жуть! Там такая атмосфера… – Полину даже передёргивает от ужаса.

– Расскажите. Интересно, – Алина уплетает принесённый салат. От него пахнет хлором, перекисью водорода и подгоревшим сахаром. Как не стыдно называть это салатом с атисом?

– Да, расскажите какой-нибудь необычный случай. Может кто-то из вас нашёл зуб мёртвого цэрпера, пока отжимался на голограмме спартанских песков? – требует Лариса.

– Фу, ужасно! – Полина морщится. – Я очень рада, что такого не было! Там всё хорошенько стерилизуют после шоу… Надо… надо что-нибудь весёлое. О! А расскажи, расскажи им, как на стадионе во время пробежки тебя чуть ядром не сшибло! – Полина стучит ладонями по столу, и громко хохочет.

– Ядром?! – истерический вопль Алины прорывается сквозь разжёванную еду.

Я вздыхаю. Мы с Полиной никогда не обсуждали «наше совместное прошлое», и я уже забыла, что мне там написали в инструкциях. Ладно. Надо, значит надо. Главное – использовать метафоры. Я начинаю:

– Тренировки по бегу проходили два раза в неделю, не помню, кажется по средам и пятницам? – я смотрю на Полину, она пожимает плечами «тоже не помню». – Но в этот раз тренировку перенесли на другой день. Четверг, кажется. Наши сокурсницы больше двух кругов не делали. Эта вот – вы не смотрите, что она такая активная, – я киваю на Полину, – сдохла на третьем круге. Сидит и ждёт меня на лавке, ножки потирает. А я люблю побегать. Бегу я, значит, одна. Представьте себе, обычный день в середине недели. Скоро выходить на первую стажировку. Нам всего 12 лет. Жизнь только начинается. Над стадионом… вы же там были? – девушки оживлённо кивают. – Над стадионом голограмма голубого неба в начале дня, летнего. Искусственный песок попадает в ботинки, он прохладный, остывший за первый квартал суток. Кондиционер только-только разошёлся, ещё не печёт. Не душно. Хорошо. Небо нарисовано чистым-чистым… Но кто же знал, что на соседней площадке во второй квартал суток по четвергам тренируются новички в метании ядра? – я понижаю голос. Девушки хихикают.

– Да-да! – вклинивается Полина. – Тогда это было модно. Какие-то исследования подтверждали, что метание ядра позволяет сформировать этот, ну как его, Кир?

Я пожимаю плечами.

– Ну, такие выемки над бицепсами, и ключицы выпирающие, как у хороших доноров.

– Гандикап, – бормочу я, и невольно вспоминаю Себастьяна.

– Да-да! Вот его. Ну, дальше-дальше!

Я продолжаю:

– Я смотрю в голубое небо, щурю глаза и… вижу, что на меня что-то летит. Скорость ещё такая странная – как будто в замедленной съёмке, которая всё убыстряет и убыстряет темп. Я решила, что у меня оптическая иллюзия. Какое-нибудь синее смещение…

– Вы увлекаетесь космосом?

Я оборачиваюсь, и мой взгляд упирается в хлопчатобумажную синеву с золотистыми пуговицами. Я поднимаю глаза, и вижу молодого человека из парка. Как хорошо я теперь могу его разглядеть. Плечи снова выпрямлены, рукава рубашки засучены выше локтей, и видно, как выступают на его бледных руках жилки; у него смешливый взгляд, зрачки узкие от яркой электрической подсветки пола, зелёный цвет глаз уходит в голубоватый оттенок; и едва заметная улыбка на губах. Он поправляет очки кончиками пальцев, неуклюжим движением, как будто только-только начал их носить. Он смотрит на меня сверху вниз, и ждёт ответа.

– Нет, – отвечаю я. – Но теория расширения Вселенной кажется мне… завораживающей.