Елена Тимошенко-Седьмая - Чужая постель 3. Роман

– Родственники отказ написали?

– Кому хочется возиться с грудничком?

– Я хочу на него посмотреть.

Глазки младенца были закрыты. На коже головы, шеи, верхних век были красновато-синюшные сосудистые пятна.

– Что это?

– Из-за расширения сосудов, такое бывает. Со временем пройдёт. В целом, мальчик хороший, и вес отличный – четыре килограмма почти.

– Да, славный малыш.

Лилю позвали, к ней пришёл муж.

Она показала Сергею спящего Николая в окно и сказала по телефону, что хочет усыновить ещё одного грудничка.

– Если хочешь, я не против

– Он нам просто необходим. Младенец тебе понравится. Нельзя этому мальчику в дом малютки. Понимаешь, нельзя чтобы ребёнок рос без матери. А мы всегда хотели большую семью. Назовём его Слава.

– Ну, хорошо, буду готовить вторую коляску и кроватку.

– Ты же знаешь, дети – это чудо на земле!

– Да, Лариса уже кажется такой большой и самостоятельной. Я и забыл, что такое грудной ребёнок.

– Вспомнишь быстро, как ночами не спать.

Муж улыбнулся в ответ и уехал счастливый и довольный.

«Где один ребёнок вырастет, там найдётся место и остальным, – успокаивал он себя. – Вот Андрея воспитал, и ничего. Но Андрей – это кровь Лилии, а у того вдруг гены и наследственность плохая? Нет, нужно отказаться пока не поздно. Своих детей хватает. Зачем ещё этот нужен, чужой? – сомнения один за другим вкрадывались в душу, и мужчина не знал, что делать и как сказать об этом жене. – А ей волноваться нельзя, чтобы молоко не пропало».

Вечером он написал Адамо о том, что у него мальчик, и жена хочет ещё одного усыновить. Друг сердечно поздравил и пообещал выслать посылку для малышей: «Ты герой, далеко не каждый мужчина решится на такой поступок. Я тебя уважаю во сто крат», – писал итальянец, считая дело относительно усыновления уже решённым.

– Да, наверное, так героями и становятся, не думая о героизме, последствиях и сомнениях.

– Зачем им чужой ребёнок, – возмущался Вадик, – своих мало? Или это такая мода, имея своих, брать чужих?

– Ничего вы, мужики, не понимаете! Все дети одинаковые! Им нужна материнская ласка.

– Ага, и отцовские деньги, – согласился Вадим с женой. – Только про Серёгу никто не подумал, ему сейчас как белке в колесе крутиться. С четырьмя детьми и неработающей женой.

– А друзья на что? Мы поможем, вот от старших велосипед остался, игрушки, пальто зимнее приличное и комбинезон от Захара. Вырастят, у Лилии, знаешь, какой характер.

– Ни за что не взял бы чужих детей.

– Не бывает чужих, все дети свои! Ты вот воспитываешь и любишь моих от первого, второго и третьего брака.

– Ну, сравнила! Это же твои дети, твоя кровь, в конце концов. А Лиля берёт ребёнка неизвестно от кого и с какой наследственностью. Может, у него отец алкоголик или мать наркоманка?

– Всё возможно, только люди приходят и даже из детского дома усыновляют детей инвалидов, и с болезнью аутизма, и ДЦП, и ничто их не сдерживает. Понимаешь, усыновить может не каждый, и здесь идёт речь не о каких-то дотациях или пенсиях, которые выплачивает государство приёмным родителям. А о том, что эти родители, чувствуют в себе силы и, главное, любовь, которую могут дать этому ребёнку. А не оставить его один на один со своей бедой.

– Хочешь сказать, во время беременности так играют гормоны, что ты готова сейчас бежать в детский дом и усыновить малыша?

– Мои гормоны работают в штатном режиме, так что успокойся. Усыновлять мы никого не будем.

– А мне кажется, что Лилька решила погнаться за нами. Когда узнала, что у нас четвёртый младенец на свет появится.

– Ты совершенно её не знаешь! Лиля не равняется ни на нашу семью, ни на чью-либо другую. Потеряв в детстве родителей, жила со старенькой бабушкой без сестёр и братьев. Она одна была на всём белом свете. И сейчас ею движет, чтобы у детей были братья и сестры, и большая полная любви и сплочённости семья!

– Сказала такую чушь, просто смешно. У Сергея сестра, он, однако, с ней не общается и причём давно!

– Это их личное дело, какая между ними пробежала кошка или собака. А вот я общаюсь со всеми: сёстрами, братьями, тётками, дядьками, племянниками – и считаю, это правильно. Бесспорно, что у каждого свои причуды в голове.

– Это ты точно сказала. Все не могут мыслить, поступать и думать одинаково.

– У всех свои привычки и понятие, что правильно, а что нет. Что хорошо, а что плохо. Неважно, твои это или мои родственники, я с ними общаюсь независимо от всего.

– И всё-таки я против усыновления чужих детей!

– Не вздумай об этом говорить Серёже.

– А что тут такого, и скажу!

– Не смей, он уже принял решение.

– Да это она навязала!

– Если бы Лиля навязала, Серёжка мог отказаться. Но видишь, он за, значит это обоюдное. И не смей ничего говорить им обоим по этому поводу.

– Хорошо. Я преподаю в университете, а меня учит жена-бухгалтер, не имея высшего образования!

– Не важно, какое у кого образование. У моей бабушки было пять классов, а потом началась Великая отечественная война, и она пошла работать в колхоз, некогда было учиться. Но бабуля была гораздо умнее многих сегодняшних академиков и политиков.

– Мир, мир, мир, – целуя жену, произнёс Вадим. – И чего ты такая заводная последнее время? Огурчики хочешь солёненькие с жареной картошкой? Я приготовлю.

Вика улыбнулась, во время беременности Вадика словно подменили. Это был первый совместный, долгожданный ребёнок. И муж готов был бежать хоть на край земли, лишь бы угодить супруге в гастрономических вкусах и запросах.

После того как Ирка похоронила Светку, на неё накатила волна тоски и глубокой депрессии, хотелось спрятаться под одеяло и не вставать.

– Зря заставила рожать. Вот сделала восемь абортов, и этого не нужно было оставлять! Зато сама была бы жива. Умереть в тридцать четыре года! Сама ещё жизни не видела.

Она достала бутылку водки и позвала Таньку:

– Помянем Свету.

– Это что же за напасть такая, что они мрут как мухи? То твой Яков, то она.

– Нельзя ей было рожать! Как знала, так не хотела его оставлять.

– Да, поэтому наши звёзды едут рожать в Лондон и Америку, уж там врачи всё как надо сделают. А здесь только калечить умеют! Вон мой Витька лечил зуб четыре года назад. Вылечил. А зуб болит и болит, при надкусывании болит и болит. Ну, думал, соседний зуб нужно лечить. Пошёл в другую стоматологическую клинику, а там снимок сделали и ахнули! Прежний врач, прочищая нервные каналы, оставил в зубе иголочку. И запломбировал её в канале. За счёт чего здоровый зуб сгнил! Кто это возместит, иди ищи того врача.

– Вот изверги, дипломы покупают, а лечить не лечат!

– Да что ты! Потом долго искали хирурга, который сумеет разрезать десну, удалить сгнивший зуб, вытащить из канала эту иголочку, зашить десну. Никто не соглашался, все последствий опасались.