Оксана Юрьева - Райские кущи. Шпионский роман

«Прямо хорек какой-то противный,» – мгновенно пронеслось в голове, определяя увиденное. А Рыжий уставился на Лизу, откровенно осматривая ее с ног до головы, с проявившейся на лице неприкрытой и делающей его более отталкивающим, вызывающей ухмылкой.

«Как будто задумал чего мерзкое,» – опять сформировалось наблюдаемое в мыслях.

– Заплутали мы, охотничали, да вот что-то не туда пошли. А тут смотрим – веселье. Можно к вашему костру? —

«Как же, – фырнула про себя Лиза, – ночью охотничали.»

– Проходите, чего-ж, доброму гостю завсегда рады, – затараторила толстая Маняха.

Второй парень – рослый, черный, крючконосый, похожий на ворона, (воронообразный, тут же определила его Лиза) сразу сел на бревно у костра. Бойкая молодица, мгновенно забыв о щуплом, устроилась рядом, и было начала расспросы, но Рыжий остановил ее, заявляя с той же, застывшей на лице, неприятной ухмылкой: – да не трогай его, нем он от рождения, а если хочешь чего, так знаками объясни, он не дурак, поймет, – и громко заржал.

– А к кому на мызу-то пожаловали, – спросила Лиза, вглядываясь в Рыжего, ну, стреляй ее, не нравились парни Лизе.

– Так я сродственник деда Матвея, давно он меня в гости к себе звал, вот я решил проверить родственничка, – и Рыжий, щерясь нагловатой улыбкой, подошел к Лизе.

– Глядите-ка, глядите-ка, какая краля в такой глухомани водится. Ну что, краля, давай знакомиться. —

– С чего бы, – фыркнула Лиза, но с чужаком, помня разговор Ивана с опекуном, так удачно подслушанным солнечным днем в стоге сена, следовало бы пообщаться. Рыжий откровенно наступал на нее, а Лиза, принимая игру, пятилась дальше от костра в сумрак ночи. Петр, недовольно хмуря брови, поднялся с бревна, глядя с беспокойством в ее сторону, но Лиза махнула ему рукой – всё в порядке.

– И на кого ж в такое время охотились. Сейчас только драные зайцы по лесам бегают, а за бекасами в другом месте на охоту ходить надо.-

– Да хоть и драные, – усмехнулся Рыжий, – ишь ты, в охоте толк знаешь, – не прекращая наступать на Лизу продолжал он, – а ты ничего себе, краля, пойдем, погуляем, – махнул парень в сторону зарослей ив и черемухи, ветки которых нависли над самой водой, образуя настоящие шатры. В тех зарослях немудрено было пропасть от всех. Но Лиза не сомневалась ни минуты.

«Всё краля, краля, в этих местах так и не говорят вовсе,» – наблюдение и мгновенный анализ увиденного продолжал работу мозгов Лизы.

Парень странный, это уж точно.

– Ну, пойдем, – уверенно убирая руку парня, пытавшегося приобнять ее, произнесла она.

– И вы только вдвоем на мызе-то? – не удержавшись, полюбопытствовала Лиза, ступая за парнем в еще устойчивый сумрак ночи.

– А ты любопытная. —

– Так сенокос самый, а вы тут вдвоем бродите.-

Они уже зашли в самые заросли и парень неожиданно резко развернул ее к себе и прижал телом к стволу ивы.

– Да ладно, краля, хватит глупости болтать.-

Он уверенно потянулся к ней с нескрываемым намерением одарить Лизу поцелуем, но ей стало так противно, до тошноты, которая ощутимым спазмом подобралась прямо к горлу, и она резко толкнула парня, что еще больше разозлило его. Он больно вцепился в ее руки.

– Что ты дергаешься, краля. Знаю я вас, деревенских, строишь тут из себя невинную, – Рыжий резко, за руку, подтянул ее к себе. И вот тут случилось совершенно неожиданное. Кто-то грубо, не церемонясь, одним рывком оторвал парня от Лизы. Лиза повернула голову, усиленно отворачиваемую от тянувшихся к ней губ парня. С еще брезгливым выражением, не успевшим сойти с ее лица, она молча смотрела на стоящего перед ней, явившегося невесть откуда собственной персоной, Андрея Николаевича. Подозрительно свежий, как будто и не ложился совсем, в ослепительно белой рубашке и светлых брюках, он возвышался над парнем. Видимо наблюдения Лизы имели под собой реальную почву и наклонности парня, прописанные на его лице при знакомстве с Лизой, действительно были не совсем благородными, поскольку Рыжий резко развернулся и в его руке блеснул нож, который он молниеносно вытащил из-за голенища сапога.

«Одержимый. На всю голову одержимый», – Лиза уже не удивлялась скорости формирования в словесные образы увиденное глазами. Ясно, как божий день, только одержимый мог так разозлиться и, ощерившись, кидаться с ножом на незнакомого человека, не причинившего ему никакого вреда.

Андрей Николаевич, как всегда воплощение спокойствия, развел руки в стороны, показывая – он не вооружен.

– Да ты чего разошелся – то, – спокойно произнёс он, – мне всего лишь нужна моя подруга.-

Но парень, словно в его голове перемкнуло что-то, в ярости сверкая глазами, кинулся на графа. Лиза даже охнуть не спела, что-то сообразить и просто элементарно испугаться. Она моргала глазами и совершенно не понимала, каким образом парень оказался на земле, а опекун, выкрутив руку за спину Рыжего, из которой выпал нож, почти сидел на парне, вжимая того в уже мокрую траву от, проявившейся в прохладе второй половины ночи, росы.

– Что ж, ты неугомонный такой, я же тебе сказал, мне только нужна моя подруга, – голос Андрея Николаевича не изменился. Спокойная уверенность, он даже не запыхался.

– Я понял, понял, – прохрипел полностью обездвиженный Рыжий. Опекун поднялся и рывком поднял с земли парня, откинув для большей уверенности ногой нож в заросли ивняка.

– Успокоился? – миролюбиво спросил он.

– Да понял я, барин, – повторил парень, отряхиваясь, – больно уж она у тебя сладкая, – кивая в сторону Лизы, опять мерзко ухмыльнулся Рыжий, – дал бы, барин, попользоваться, у тебя девок – вон табун целый.-

Лиза слушала и цепенела от ярости. Ее, графиню Ланскую, оценивают, как простую девку, говоря в лицо такие откровенные гадости. Ее пробила мелкая дрожь омерзения. Конечно, и всенепременно опекун сейчас же на ее глазах одернет хама, а может даже ударит его, даст пощечину и вызовет на дуэль. Она, прикусив губу, сдерживая эту ярость, так и кипевшую в ней, смотрела на него, но Андрей Николаевич вдруг как-то по-новому, чуть приподняв бровь, совершенно не скрываясь, оценивающе, глянул на Лизу. Он с легкой полуулыбкой демонстративно, даже несколько театрально обошел ее, оглядывая с ног до головы, слегка касаясь рукой.

– А ты прав, действительно сладкая, – загадкой прозвучали его слова.

Лиза в полном недоумении смотрела на него. И что сейчас происходит, что вообще себе позволяет опекун, вот так, так… касаясь ее рукой. Так, что внутри что-то обрывалось, заставляя Лизу, забыв обо всем, смотреть на него, не отрываясь, и застыть с так и прикушенной губой. А Андрей Николаевич, не обращая внимания на Рыжего, вдруг наклонился к Лизе и, убрав рукой волосы, выбившиеся из косы, осторожно, нежно, еле ощутимым прикосновением тронул губами кожу шеи. Лиза вздрогнула. Кажется, во французском романе это называется пикантным словом – поцелуй. Никто, совершенно никто до него не целовал ее, не касался ее губами, да еще так… ох, наверное, тоже, как во французском романе, так чувственно. Сердце стремительно ухнуло куда-то вниз, кружа голову, застучало в висках. Волна совершенно нового, ранее не испытываемого чувства, накрыла ее и она как-то удивленно и даже растерянно взглянула на графа, и совсем явственно на своем физическом плане ощутила, что-то случилось с ее душой – тонкая, такая хрупкая, еле-еле обозначенная ниточка протянулась к нему, и это было, так фантастически завораживающе…