Катерина Зарудина - День святого Валентина

Неспешно они выходят к дороге, где у него припаркована машина. Черный джип, блестящий от чистоты, в котором его ждет серьезный, насупленный водитель. Интересно, чем он занимается, этот Мистер Совершенство?

– Можем пройтись, если хотите.

Нет, сейчас она не хочет. Сил нет никаких для прогулок. Хочется забраться на высокое сиденье и тихонько отдышаться. Поэтому отрицательно машет головой и, оперевшись на его мягкую ладонь, взмывает наверх.

– Поедем в мой любимый, – говорит он водителю. – Вы как относитесь к итальянской кухне?

– Позитивно.

Машина моментально пропитывается сладковатым запахом свежих роз, и Валя чувствует себя одурманенной вдвойне.

Интерьер ресторана выдержан в бежевых тонах, на диванчиках раскиданы малиновые подушки, на стенах висят симпатичные панно, а на белоснежной скатерти стоит элегантный подсвечник. Тепло и уютно. Даже не верится, что там, на улице, – все скуксилось, дома посерели как по команде, да и люди тоже съежились, бегут интуитивно на свет и тепло, уткнувшись глазами в асфальт.

Шеф-повар, естественно, итальянец. Он выходит в зал, смуглый и белозубый, бурно приветствует Валентина, наговорив кучу комплиментов Вале и при этом отчаянно подкрепляя свои громкие слова щедрыми жестами. «Ке бэлла! Мольто карина!» – словно оповещает он весь зал. Да, хорошие люди – итальянцы, Васька, безусловно, права. Только зачем же так кричать?

«Интересно, он сюда со всеми своими подружками заходит? И все, конечно, «бэллы»… Или его сейчас кто-то терпеливо ждет дома, машинально уставившись в очередной тупой сериал, чтобы убить медленно ползущее, как назло, время, перед этим прокрутившись у плиты целый час, несмотря на то, что в обед он позвонил и коротко процедил сквозь зубы: «К ужину не жди»? – вертится у нее в голове определенная пластинка, когда она широко улыбается в ответ любезному итальянцу.

– Ты не играешь на фортепьяно? – вдруг спрашивает он, перейдя незаметно в разговоре на «ты».

Странный вопрос. В любом другом случае она бы моментально переспросила: «А что, надо?» Здесь она спокойно ответила, что нет, на фортепьяно она не играет. Только на нервах, но зато мастерски. Хотя это умеют многие, независимо от половой принадлежности, возраста, образования и прочего.

Он говорит, что у нее красивые руки, длинные фаланги пальцев, и поэтому он так подумал. «А, руки…» – Валя машинально убирает их под стол, невольно вызвав его удивление.

– А на чем же играешь ты? Я имею в виду, чем ты занимаешься… – интересуется она, сжимая кулаки на коленках.

– Ловлю преступников, – отвечает он так просто, будто продает картошку на рынке. – Что будешь на горячее? Мясо, рыбу?

«Тебя», – чуть не вырвалось у Вали, но вовремя застряло в горле. Она закашлялась.

– Рыбу какую-нибудь, на твое усмотрение. Ты же здесь завсегдатай, – уже не без ехидства добавила она. Она ведь не может общаться как нормальный человек, сколько ни пыталась. – Подожди, ты увел меня от темы твоего занятия…

– Я честно ответил. Ни убавить ни прибавить, – пожал он идеальными плечами.

– Значит, ты – строгий дядя милиционер?

– Так точно. Не похож?

Нет, нисколечко. Мужчина, обладающий такой потрясающей харизмой, совершенно не вязался с общепринятым образом стража общественного порядка. Что-то здесь было не так, Валя была заинтригована и хотела быстрее во всем разобраться.

Валя поняла, что стремительно, как метеорит, влетает в депрессуху. Она уже чувствовала ее цепкие холодные лапки, и даже не стала сопротивляться. Все равно сопротивление бесполезно. Нет, на работу она исправно ходила, с людьми общалась. Приходила домой и заваливалась на диван. Слез не лила, а вот потолок над головой изучила по миллиметру. Маме некогда было замечать особенности ее поведения, комиссии с проверками замучили в последнее время, а сестренка мгновенно все просекла. Недаром из одной яйцеклетки… Васька сильно не доставала, наоборот, была предупредительна и тактична, рассказывала о своих коллегах, проблемах. Потом, конечно, не выдержала.

– Ну что с тобой, дурында ты моя? Посмотри на себя! – воззвала она к каменному изваянию под пледом, которое звалось Валей. – Зеркало принести?

Не стоит. Валя и без помощи зеркала знала, как она выглядит. Почернела, подурнела, и никакие современные косметические средства не могли ей помочь обрести былую привлекательность. Как засохшее дерево. Ну, покрась его, листочки зелененькие нарисуй, смотреться будет все равно неважно. Голова просто раскалывалась. Неужели это был он, ее мужчина? Правильно все же говорят, что мужчины как маленькие дети. В том смысле, что не перестают играть в игрушки, только в роли игрушек для многих потом становятся женщины. А что, поиграл, потаскал, похвастался перед друзьями, надоела – выбросил. Пошел, другую быстренько выбрал. Спасибо, если не сломал чего.

Ненавидеть легче, чем любить. Так ей сейчас, во всяком случае, казалось. И ненависть – это тоже своего рода страсть. Никто не переубедит ее в обратном. На то и на другое нужны немалые силы, а сравнивать их не нужно, поэтому она и стала ненавидеть. Мужчин, естественно. Теперь они все – ее заклятые враги. Она будет мстить им за то, что не смогла удержать его, понять вовремя главное. Хотя нет, поняла-то она все сразу, только это ей не помогло. Еще она будет мстить за то, что видит их насквозь. Или она просто устала. Запуталась.

Все-таки зависимость – жуткая вещь. На ум сразу приходит: наркозависимость, финансовая зависимость etc. А существует еще любовная, от которой тоже трудно избавиться, или недаром говорят – вылечиться. Наверное, любовь – это взаимозависимость. Счастливая, если такое вообще бывает.

Еще пациентка одна давняя к ней приходила, настроения не добавила. В прошлом хирург, работала в городской больнице, боевая тетка. Любимая одежда – спортивный костюм, куртка в любое время года, сигарета и сто грамм вечером. Валя ее знала, когда та еще замужем не была, детей не было, хотя лет было прилично за сорок. Да она уже и крест на себе в этом смысле поставила жирный. Однажды поздно вечером к ним в больницу привезли мужчину лет шестидесяти с тяжелой травмой ноги после автомобильной аварии. Она ее ампутировала, и у них началась с того момента любовь, которая закончилась браком и рождением дочки Маши. Хирург часто любила повторять: «Я ему жизнь спасла, ногу оттяпала, а он мне дочку подарил».

– Замуж не вышла? – спросила она как-то сурово, как учительница, у Вали после осмотра.

– Нет. А для чего? – достаточно искренне поинтересовалась она.

– Для тепла, Валюша, для тепла. Я не знала, что это такое, пока не появился мой козел одноногий и Манька. – Здесь лицо ее изменилось и помолодело лет на пятнадцать.