Евгений Черносвитов - Сага о Белом Свете. Порнократия

Так, Сергей, вернувшись в свою квартиру, что была на территории филиала институт Сербского, в лесу, узнал, что Валерия, кормящая грудью Танюшу, беременна. Подсчитали, разница между детьми будет год и три месяца… А Владимир Николаевич, вернувшись из Львова с триумфом и насмотревшись на студенток-крестьянок, вдруг понял, что ему пора с женой разводиться. Детей у них не было. И вообще, ничего общего не было. Жили они в большом достатке. В огромной, четырехкомнатной квартире в кооперативе «Лебедь», что был построен для врачебной элиты. Как вошел в этот кооператив Володя, еще, не будучи даже кандидатом наук, не известно. Видимо, судьба смотрел вперед. Сейчас он жил в нем по праву. Жена его была тусклым, вялым созданием, работала в районной поликлинике отоларингологом. Володе привез ее из Фрунзе, когда был там в командировке. Она только что окончила медицинский институт и была свежа и привлекательна во всех отношениях. Они прожили обычной советской жизнью десять лет. Она была немка, дочь бывшего гитлеровского офицера, попавшего в плен, и отправленного на работу в Киргизию. К офицеру из Германии приехала его жена, баронесса. У нее были деньги, но в СССР тогда еще за деньги военных преступников не выкупали. Фамилия у них была Деобольт. Голубоглазую девочку, которая родилась у них через девять месяцев после приезда на постоянно жительство в СССР баронессы, назвали Светой. Бывший офицер был пилотом одной из эскадрилий Геринга. Но, в первом же бою был сбит советским асом, и попав плен, направлен в Киргизию. После войны, отсидев положенное, он как-то вошел в доверие к Первому секретарю КПСС города имени Фрунзе, и вскоре получил должность начальника гражданского аэропорта. Баронесса короткое время проработала официанткой в центральном ресторане, и стала его директором. Света окончила и школу, и медицинский институт во Фрунзе. Родители не порывали со своей Родиной – ФРГ, где у них был маленький замок под Мюнхеном, в котором жили бабушка и дедушка Светы Деобольт. Володя, женившись на Свете, работая у Авруцкого, сумел побывать с женой в замке 17-го века Деобольт. После объединения Германий, Светлана – одинокая советская немка, тут же уехала к старикам вместе с мамой. Папа, как ни странно, остался во Фрунзе, вернее в Бишкеке, только иногда, на Рождество и Новый год уезжал к себе на родину. Живет и сейчас, когда семидесятилетний Сергей Васильевич встретился с девятнадцатилетней Дашей, один, на пенсию, в однокомнатной советской квартире в Бишкеке. Помощь от родных не принимает, и возвращаться на Родину не собирается.

Развод Владимира Николаевича и беременность жены Сергея изменили их планы. Они остались дома. Но, каждую субботу Володя приезжал к Сергею и они или уходили на два дня в лес, где Сергей построил настоящий шалаш, с камином, в котором можно жить и при -30 зимой. Или уезжали в Москву… Но, неожиданно…

«Володя! Я срочно улетаю к себе на Родину. Можешь полететь со мной. Мы, ведь так давно об этом мечтали…»

«Конечно, старина, правда у меня только что появилась новая пассия – студентка третьего курса… Это, считай, моя гражданская жена… Я как раз собирался вас познакомить. Правда тянул со встречей, ибо Катя, так ее зовут, знает всего Есенина наизусть… Что с ней будет, если она его увидит? Шучу, конечно… в известной степени… Мы берем ее с собой?»

«Какой разговор… собирайтесь. Вылетаем послезавтра. Билеты я беру. Денек погостим у меня в шалаше, и в путь… Да не дыши ты так громко! Мне тоже есть, кого взять… В крайнем случае – поменяемся. Гарантирую, ты будешь доволен… Захочешь, возьмем и Сашу, она медицинская сестра, но 18 ей уже исполнилось. Только что…»

Володя решил не спрашивать по телефону, почему так срочно нужно лететь в Спиридоновку? Наверняка, что-то серьезное! Сергей – человек чрезвычайно деловой, просто так – к родной маме-сестре не поедет… Если бы было что-то с ней, у него был бы совсем другой тон, да и он сразу бы сказал об этом Володе!»

…«Володя! А что ты не пошел вслед за Катей? Теперь пеняй на себя… Только я попытался закрыть дверь в туалет, как Катя проскользнула вслед за мной. Хорошо, что рядом не было стюардессы!..»

«Да Катя сказала мне, что пойдет с тобой, чтобы вместе „посикать“! Это – неизбежно! Ты же психолог. Что – не понятно? С первой встречи она пожирала тебя глазами и готова была наброситься, прямо в зале аэропорта!» «Бери Сашу, сходите вместе „посикайте“!»

«Что-то пока не хочется… Интересно, что вы там с Катей делали?»

«Ну вот, в деталях,..» – начал Сергей и, обернувшись к Кате, которая сидела от него через Володю, сказал ей, чтобы ложилась головой к Володе на колени и поправляла его, если он что-то скажет не так, как было. Катя, смеясь, положила голову к Володе на колени и незаметно стала расстегивать молнию на его джинсах, расстегнув, просунула руку к нему в трусы и взяла его член в ладонь, нежно лаская головку. Володя и глазом не моргнул, был весь во внимании, предвкушая, что расскажет Сережа. Лайнер пролетал над Байкалом.

…«Только я начал мочиться, как Катя, ловко сдернув с меня штаны и трусы, начала целовать, лизать мою задницу, и, что я не люблю, просовывать свой язык ко мне в анус..», – Сергей стал красный, как ошпаренный в кипятке рак! Но не от того, что говорил Сергей, а от того, что Катя уже сосала его член, тихо причмокивая! Видя, что он кончает, она ловко закрыла плотно его рот ладонью!

«Да ну вас, кролики! – буркнул Сережа, после трех подряд оргазмов в туалете, секс его только раздражал, даже такой искусный! – я лучше посплю!»

Саша, видя такой расклад, загрустила: она осталась без сладкого!..

…«Ну, вот и сынок твой Люба на тропе появился! Да и не один, а с оравой… У тебя стол на сколько персон накрыт?» – это Всеволод Петрович, вышедший за ворота встречать Сережу, прокричал Любе, которая, как соляной столп, каких много Приаралье, огромных, каменных, в два обхвата, возвышалась, стоя на ступени террасы! Из дома выбежала юная особа и встала рядом с Любой. Это была весьма милая девушка, лет двадцати, стройная, длинноногая, русая, с распущенными ниже плеч, густыми, слегка вьющимися русыми волосами и огромными карими глазами. Тоже Люба, племянница Всеволода Петровича, студентка Хабаровского Государственного медицинского института. Комсомолка, спортсменка, отличница… Принарядилась, и высокую белую грудь слегка обнажила, расстегнув для этого лишнюю пуговицу на сарафане… При виде столичных красоток, глаза ее сразу потускнели! Она ждала Сергея, влюбленная в него по макушку, со слов Всеволода Петровича и благодаря фотокарточкам, которые большая Люба показала ей, из семейного альбома…

И Сережа первой увидел «младшую Эдду». Не зная, что она тоже Люба, почему-то так ее сразу окрестил. Баба Люба давно для него стала символом «старшей Эдды»! Он бросил спортивные сумки, буркнув попутчикам, чтобы подобрали, и побежал. Пробегая мимо Всеволода Петровича, ловко обнял его за плечи, повернул к воротам, и рванул дальше. Словно не видя, пробежал мимо «соляного столба» не сказав ни слова, и одним прыжком оказался рядом с «младшей Эддой». Схватил ее мощными руками и рывком поднял на головой, как малого ребенка! Подержал немного, смотря на нее и улыбаясь и, медленно «проволакивая» по своему телу, стал опускать на террасу. Люба смотрела на него, зачарованная и заколдованная. Так они и стояли, плотно прижавшись друг к другу, и смотря друг другу в глаза. И долго стояли, ничего вокруг не замечая. А вокруг них уже стояли смущенные Всеволод Петрович, Володя, Катя, Саша и баба Люба, чуть в стороне, возвышаясь над всей оравой, руки в боки!..