Sandra Ginger - Ангел и порок

Виконтесса Грэй смотрела на портрет любимого человека. К ее удивлению, он практически не изменился, когда она увидела сегодня нынешнего герцога Дарка. Своего Ника. Лишь посеребренные вески и морщинки в уголках глаз говорили об упущенном времени. Какая она была дура! Это все ее гордость. Она ведь знала, что он любит ее, но нет, Элеонор нужны были слова, обещания, которых она так и не дождалась.

Женщина усмехнулась и смахнула с щеки слезу, затем протянула руку к портрету и дотронулась ладонью до холста. Николас физически ощутил это прикосновение. По позвоночнику пробежала приятная волна предвкушения.

– Я ждал этого дня двадцать семь лет… – хрипло проговорил он.

Элеонор вздрогнула и резко отдернула руку. Отступив от портрета на шаг, она быстро обернулась.

– Я… Я не знала, что здесь кто-то есть… – дрогнувшим голосом промолвила она.

– Только ты и я, Эли. Ты и я… – тихо ответил герцог, и ленивой походкой направился к ней.

Она смотрела на него, как завороженная и не могла пошевелиться. Дарк подошел практически вплотную, взял из ее рук бокал и поставил его на стол.

– Теперь ты никуда не убежишь… Я не отпущу тебя.

Николас дотронулся ладонью до ее щеки и услышал, как она судорожно вздохнула. Потом запустил руки в ее волосы и прикрыл глаза от удовольствия.

– Я скучал по тебе, детка… – прошептал он.

– Ник… – выдохнула леди Грэй.

– Не говори ничего… – попросил Николас и его пальцы поскользили вниз по ее шейке.

Герцог прижал ее к себе и властно завладел ее устами в нежном, упоительном поцелуе. Леди Грэй сдалась, как капитулировала когда-то. Она обвила его шею руками и откликнулась на эту ласку со всей несдержанностью, со всей страстью. Виконтесса так истосковалась по любви и сейчас отдавала всю себя во власть этому мужчине: незнакомому, но такому родному и незаменимому.

Чувства, взметнувшиеся в ее душе, были новыми, точнее когда-то забытыми. Их языки сплелись в возбуждающем танце и Элеонор, прерывисто дыша, запрокинула голову, чтобы сделать глоток воздуха. Герцог проделал дорожку обжигающих поцелуев вдоль ее стройной шейки и вернулся опять к горячим губам. Ноги леди Грэй задрожали, и она прильнула к возлюбленному всем телом. Николас Райфорд с победным стоном подхватил ее на руки и решительным шагом направился к выходу.

– Боже, куда ты меня несешь? Ты с ума сошел, Ник! – встревожено прошептала она. – А как же гости?

– К черту гостей, любовь моя. Мне никто не нужен, кроме тебя…

Любая благовоспитанная девица высшего общества обязана соблюдать правила приличия и следить за каждым своим шагом… Новое поколение совершенно распустилось и требует твердой руки. Англия всегда славилась строгостью нравов, благородством мужчин и чистотой женщин. Но сейчас наше общество наводнили повесы и безнравственные особы. Я не буду называть имен, хотя уверенна вы и сами знаете большинство из них.

Этим летом под пристальным вниманием будет, безусловно, леди С.-Э., пропустившая основной отбор сезона…»

Слова всем нам хорошо известной патронессы, леди Ч., в дополнительных комментариях не нуждаются. Ваш автор посоветовал бы вышеупомянутой леди серьезно отнестись к данному заявлению, так как леди Ч. шутить не умеет. Только в этом году от ее строгого надзора пострадала не одна репутация…

Возьмем, к примеру, леди Ф., внучатую племянницу маркизы Б., которую застали в объятиях лорда С.. Знаменитая патронесса, не разбираясь в обстоятельствах этой запутанной истории, вынесла свой вердикт и вычеркнула вышеупомянутую леди из списка достойных невест…

Леди Ч., безусловно, строга, но справедлива ли?!

газета «Городские хроники»

раздел «Лондонские слухи и сплетни»

(Отрывок из колонки леди Икс).

На следующий день, ближе к обеду, Жасмин пошла в сад. Ей очень хотелось посмотреть на розы, которыми славился Де-Монфор-Парк, и нарезать небольшой букет себе в комнату. Жасмин очень нравились розы, да и вообще цветы. У нее самой была целая оранжерея самых редких видов.

Жасмин вспомнила, как однажды, Маркус принес ей целую корзину красных роз: «Никакой, даже самый прекрасный цветок не сможет сравниться с твоей красотой», сказал он тогда. Сегодня на рассвете она первым делом написала письмо Мору, в котором сообщила, что уже скучает и надеется на скорую встречу. И это было правдой. Она скучала. Очень.

– Любите розы? – услышала Жасмин тихий голос и резко обернулась.

В глубине сада, возле фонтана стояла резная деревянная скамья. На ней расположился маркиз Вайз: в тонкой шелковой рубашке, одетой поверх простых брюк. Жилет и шейный платок лежали рядом. Его немного влажные волосы были взъерошены, что придавало маркизу озорной, мальчишеский вид.

Он что, только что из ванной?!

– Да, люблю, – отчего-то севшим голосом ответила Жасмин и откашлялась. – Доброе утро, милорд.

Она бросила смущенный взгляд на молодого человека и поспешно отвернулась. Рубашка Вайза была практически расстегнута и ее взору открывалась соблазнительная картина: загорелый, мускулистый торс, такой сильный и притягательный. До него так и хотелось дотронуться. Убедится, что эти мускулы тверды так же, как кажутся на вид. Жасмин покраснела от этих мыслей.

Господи, о чем я только думаю?!

– Вы снились мне сегодня… – прошептал маркиз.

От этого хриплого шепота мурашки побежали по рукам Жасмин.

– Снилась? – смущенно переспросила она.

– Да, – кивнул Себастьян. – Возможно, вы посчитаете такой разговор неприличным, но мне хотелось бы, чтобы вы знали об этом.

Мгновение она вглядывалась в его лицо. Перед ней сегодня предстал другой человек. Совсем не такой, каким он показался Жасмин вчера.

– Так вы пришли, чтобы рассказать мне свой сон? – смело спросила она.

– Нет-нет. Он слишком порочен, – беспечно ответил Райфорд.

– О! – вырвалось у Жасмин, а краска смущения, казалось, покрыло все тело. – Действительно, лучше воздержаться от подробностей.

– Это утро я провел на де-монфоровских озерах, а на обратном пути решил заглянуть к близнецам, – как ни в чем небывало продолжил он, и окинул ее неспешным взглядом. – Присаживайтесь, дорогая. Неприлично джентльмену сидеть, когда леди стоит.

Жасмин никогда не предполагала, что галантность может быть вопиюще непристойной. Непозволительно порочной.

Он приподнялся со скамьи и, устроившись поудобнее, закинул ногу на ногу. Теперь его грудь была обнажена полностью. Его плоский живот бугрился мышцами и выглядел весьма эффектно. Брюки, как влитые, обтягивали крепкие бедра, показывая великолепие мужских форм. Она обвела взором поросль темных волос на груди, которые спускались тонкой полоской вниз по животу, и исчезали за поясом брюк.