Ана Шерри - Я подарю тебе крылья. Книга 2

– В тот день стояла ясная погода, я гуляла с соседскими детьми во дворе. Слепило солнце, было невероятно душно… Я даже не поняла, в какой момент ветер поменял свое направление, пригнав темную грозовую тучу. Она появилась откуда-то извне, выжимая из себя крупные капли дождя. Именно вода заставила нас разбежаться по домам, и я прибежала к маме на кухню, почувствовав приятный запах. Мне было все равно, что именно она готовила, но запах был такой вкусный, что я ощутила голод. Чтобы отвлечь себя, я включила телевизор. А мама пела, мешая мне смотреть…

Оливия опустила глаза, воссоздавая в своей памяти яркую картину, которую поклялась забыть. Но она помнила. Она не забыла ни минуты. Она даже помнила лицо диктора, смотрящего на нее с экрана телевизора:

– Она пела, но я уже не слышала ее, уставившись на фотографию самолета, летевшего из Бостона в Лондон британскими авиалиниями, рейса номер 5-6-3. Диктор сказал, что он упал в Атлантический океан. – Оливия облизнула пересохшие губы, ощущая дыхание Даниэля возле своего уха.

– Оливия, – прошептал он, пытаясь вывести ее из транса, – не надо, не рассказывай, если тебе тяжело.

Но девушка не слышала его:

– Помню, как закричала, в глазах стоял туман… Сердце просто остановилось. В голове страшно гудело, я задыхалась… Помню, как пошатнулась, хватаясь за столешницу. На ее конце лежал нож. Я падала, и он летел вместе со мной, колом втыкаясь мне в грудь. Больше ничего не помню. Ни боли. Ни слез.

Даниэль прижал ее к груди, шокированный историей. Оливия так ясно все рассказала, что он смог в красках представить пережитый ею ужас и задуматься о том, что сейчас он обнимал, вероятно, самую сильную женщину из всех, что когда-либо встречал. Что заставило ее подняться на борт самолета в качестве стюардессы после всего, что она пережила? Она бросила вызов судьбе.

Он капитан самого большого в мире самолета и отвечает за жизни пятисот пассажиров, но не имеет и доли той храбрости, которой обладает Оливия. Он убежал от своего прошлого, возненавидел даже его запах. Оливия же пошла вперед, чтобы доказать свою силу. Он восхищался ею.

– Я очнулась в больнице и услышала разговоры врачей. Они говорили, что нож проткнул кожу, втыкаясь в ребро. Оно спасло меня, удержав острие в сантиметре от сердца. – Оливия взглянула на Даниэля. – Я поправилась быстро, но шрам остался со мной как памятник смерти моего отца.

Он прижал ее к себе сильнее, руками проводя по волосам, но Оливии не нужна была жалость, и она отстранилась, слегка улыбнувшись:

– Это всего лишь воспоминание, я не боюсь его.

Сильная во всем. Видимо, как ее мать, которая в один миг потеряла мужа и чуть не лишилась дочери. Даниэль полностью воссоздал минуты той трагедии глазами Оливии и жены Джона Паркера. Раньше его видения были в кабине пилотов, он слушал запись той ужасной катастрофы на лекциях в университете, понимая, как боролся капитан за жизнь, чтобы вновь встретиться со своей семьей. Он боролся до последнего, Даниэль слышал его спокойный голос, в котором чувствовалась надежда на спасение. До последней секунды. В последнюю секунду Джон Паркер шепотом произнес: «Ливи». Тогда Даниэль не понял, что капитан имел в виду, это имя могло быть чьим угодно. Спустя столько лет после прослушивания записи, которую им, студентам, преподнесли в качестве примера, он осознал: Джон Паркер шептал имя своей дочери, видя перед собой смерть в лице океана.

Пальцы Даниэля коснулись щеки девушки:

– Ты не против, если я буду звать тебя Ливи?

– Так называл меня отец, – вымученная улыбка коснулась ее губ, и Оливия накрыла своей ладонью его руку, – но я не против.

Даниэль решил никогда не говорить ей, как узнал это имя. Он никогда не скажет ей о том, что слышал, как умирал ее отец. Она никогда не узнает от него, что происходило в кабине пилотов в тот роковой полет. Но он будет называть ее так, как хотел бы Джон Паркер.

Девушка прижалась к Даниэлю, вслушиваясь в биение его сердца. Оно успокаивало и манило в сон. Она поддалась, закрыв глаза, и погрузилась в тишину и безмятежность.

Целый день они провели друг с другом, и он показался им минутой. Даниэль закинул подальше свой ноутбук, не желая смотреть сводку погоды над Таиландом. Завтра они полетят в Бангкок. Но это будет только завтра, а сегодня хотелось отдыхать. Он поймал себя на мысли, что никуда не хочет выходить из этой квартиры. И хотя она была маленькой по сравнению с его виллой, уютом превосходила в сотни раз. Он слышал, как напевает Оливия знакомую мелодию, наглаживая его рубашку.

– Я сам мог погладить, ты не обязана это делать.

Она сняла погоны, знакомый ей значок в форме крыльев с надписью «Капитан Даниэль Фернандес Торрес» и бережно сложила их на стеклянном столике в гостиной рядом с фуражкой и своим бейджиком.

– Мне приятно это делать. – Она проводила утюгом по белоснежной ткани, но видела, как самолет скользит над облаками. Где-то она уже видела эту картину. Дежавю из детства вновь пронеслось в памяти. Она много раз видела, как мама готовит форму отца к рейсу, наглаживая рубашку и пристегивая погоны обратно. – Я знаю, как готовить капитана к полету.

Даниэль улыбнулся, наблюдая за ней. Он бы прекрасно справился и сам, но, видя Оливию, захотелось забыть все свои навыки по самообслуживанию.

– Ты меня разбалуешь.

– У нас сейчас есть эта возможность, – засмеялась девушка, – но когда мы вернемся из рейса, Мел будет уже дома.

Даниэлю захотелось заплатить Мелани, чтобы та осталась в Америке.

– Я что-нибудь придумаю.

Оливия взглянула на него, пожав плечами:

– У меня Мел, у тебя Марк. Выбор небольшой, вернее, его нет.

– Зато у нас есть целая ночь в гостинице Бангкока.

Оливия и не думала о чем-то другом. Только гостиница и только вдвоем.

– Твоя очередь приходить ко мне в номер.

– Я пришел к тебе домой.

– Ладно, значит, моя.

Предстояло опять лететь в одном самолете, делая вид, что они абсолютно безразличны друг другу. Но лучше так, чем встречаться раз в месяц где-нибудь между рейсами в аэропорту. Даниэль так и не понял, как это получалось у Шона и Дженнет, может быть, поэтому они решили день свадьбы выбрать через полгода. Они явно не встретятся раньше. Улыбнувшись, он взглянул на Оливию. Та с серьезным видом наглаживала каждую складочку, каждый шов. Это занятие доставляло ей удовольствие, она не лгала ему. И он рад, что может любоваться подобным зрелищем, в отличие от Шона.

– Дурацкое правило авиакомпании, – не выдержав, выругался Даниэль, – логически у членов одного экипажа больше шансов стать любовниками – они видят друг друга чаще.

– Ты думаешь, в твоем экипаже это частое явление? – Она встретилась с его недовольным взглядом и хитро улыбнулась. – Может быть, Нина и Марк или Келси и Джуан, а может, Луи и Мирем?