Тата Орлова - Под сенью черной луны

Увы, сколько не ломай голову, но такие загадки, как эта, так просто не давались.

Признав, что дядя весьма ловко сумел разжечь мое любопытство, я подняла взгляд на все еще стоявшего неподалеку техника.

– Ну что, парень, – подошла я к нему. Посмотрела в синие-синие глаза…легко поцеловала в губы, четко следуя сложившийся в Кланах традиции, ради которой на базах держали и техников-женщин, – хоть ты пожелай нам глубокого космоса, – закончила я, отступив.

– Глубокого космоса, – вновь зарделся он и…вернул мне поцелуй. – И да будет Бездна милосердной к тебе и твоему драккару, капитан.

Не самое худшее начало полета…

На той стороне внешнего шлюза меня встречала Тина:

– Сразу ломанулись на мостик. Как дети…

– Кто был первым? – невинно поинтересовалась я, предпочтя не напоминать о том священном экстазе, который испытала сама Тина, впервые ступив на борт «Мглы».

Несмотря на то, что драккары считались живыми кораблями, их не выращивали, а строили. И лишь когда корабль был полностью готов, в большой чаше, установленной на мостике, на подушке из пепла, считавшегося останками погибших когда-то драконов, разжигали огонь. Капали в него несколько капель черной крови и…уходили, давая возможность ушедшей за грань душе ящера вернуться и обрести новое тело.

Что происходило дальше, знали только Мастера, передававшие секрет возрождения своим преемникам, но через сутки драккар менял цвет. Еще через девять он был готов к инициации – обретению своего капитана.

– Морган, – как-то…подозрительно тепло, произнесла Тина.

Я не стала заострять внимания на том, что еще недавно ей нравился Лукас, просто усмехнулась:

– И Мгла их пропустила?

Та ответила мне возмущенным взглядом:

– Нет, конечно!

– А тебя? – подмигнула я ей.

– И меня, – обиженно протянула Тина.

– Вот и умница, – кивнула я, – опускаясь на колени. Положила ладонь на нижнюю переборку, закрыла глаза: – Дай дамис дамири дакинэс…

Отдаю тебе себя навечно!

В ладонь мягко толкнулось ощущением тепла, чуть сдавило виски – шло подключение внутренних коммуникационных систем, тело налилось силой, наполнилось желанием рвануть туда…вглубь пылающей искрами черноты, сложив крылья нырнуть в звездные течения, чтобы потом, выскочив на простор, распахнуть их и…парить, познавая эту безграничность.

Две души, слившиеся в одну…

– Дай дамис дамири дакинэс… – повторила я, поднимаясь. Повтор пожелания считался командой: капитан на борту. – Сбросить внешний шлюз. Приготовиться покинуть стыковочный терминал.

Раздавшееся в ответ: «Хэй!» было произнесено звонким девчоночьим голосом.

Моя «Мгла» предпочла остаться тем задорным, не знающим слова «невозможно» ребенком…

Формой драккар тоже напоминал древнего ящера. Вытянутая «морда», увенчанная двумя горизонтальными и двумя вертикальными гребнями дальних и ближних антенн. Жабо из малых энергетических парусов, рифленое туловище, в складках которого прятались орудийные модули и похожие на огромные крылья большие паруса, позволяющие драккару «плыть» в звездных течениях. Завершал образ длинный шипастый хвост.

Это – если смотреть снаружи. Внутри все было значительно проще и прагматичнее. Единственным исключением являлся мостик – отсек управления. Два огромных экрана в виде глаз дракона, стилизованные ряды зубов, «прошивавших» обшивку, которые на самом деле являлись мощными импульсными генераторами, способными пробивать пространство, позволяя кораблю нырять в мертвую пустоту.

Все это создавало соответствующий антураж, который еще более подчеркивала ритуальная чаша. Декоративный элементом она не была, пепел драконов становился сердцем корабля.

Я стояла рядом с одним из экранов, глядя в мрачное «ничто». Наш первый после вылета нырок. Каким бы по счету ни был, а ощущения все равно острые, словно на грани…

– Ты позволишь? – Морган замер за тонкой кисеей защитного поля, преграждавшей вход на мостик. Уже знал, чем заканчивалось самоуправство.

В зависимости от «настроения» драккара, мог оказаться где угодно – контур был в том числе и порталом, ускорявшем передвижение внутри корабля.

– Входи, – разрешила я, не оглянувшись. Дождалась, когда остановится рядом, и только после этого спросила: – Не спится?

– Знаешь, – усмехнулся он…задорно, – нет! Никогда не думал, что буду вот так ворочаться в постели, н в состоянии разобраться с тем, что творится в душе.

– Думаешь, ты один такой? – чуть развернувшись, улыбнулась я ему. Искренность эрваргардца была приятна. – Мгла прекрасно справится и без меня, но я предпочитаю не спать здесь, а не там.

– Ты?! – не поверил Морган, посмотрев на меня с изумлением.

– Дай руку, – протянула я к нему свою ладонь. Когда он выполнил мою просьбу, подвела к ряду «зубов», приложила к чуть прохладной поверхности внутреннего контура, прижала сильнее. – Чувствуешь?

Тот молчал несколько мгновений, потом хрипло выдохнул:

– Да!

– Это – сердце драккара. И для меня оно бьется, не останавливаясь ни на секунду. Легким покалыванием на кончиках пальцев, жилкой на виске, четким ритмом, который синхронизируется с моим собственным.

– Кажется, я начинаю сожалеть, что родился не в Клане, – грустно заметил он. Когда я убрала руку, ладонь от панели генератора так и не отнял.

– А что означает твоя татуировка? – воспользовалась я его сентиментальным настроем.

– Гему? – переспросил он, лишь теперь оторвав ладонь от белоснежной поверхности «зуба». – Это древняя тварь, которая жила на одной из планет нашего сектора.

– Понятно, – кивнула я, ухмыльнувшись. – Тварь истребили, а ее изображение начали использовать, как символ величия разума.

– С последним ты угадала, – засмеялся он, – а вот с первым – ошиблась. Гему приручили. Оказалось, что существо не просто обладает зачатками интеллекта, но и способно развиваться. В Эрваргарде считают, что теперь в секторе две расы. Одна предпочитает жить на земле, вторая – под водой.

– А так даже лучше! – заулыбалась я.

– Дом моей семьи на берегу моря, в котором живут гему. Один из них – мой друг.

– Но ты покинул его, отправившись на Окраины с командой элитных воинов, словно здесь таких, как вы, не хватало, – продолжила я, подводя разговор к главному для себя вопросу.

– Я не мог отказать еще одному своему другу и не поставить на место зарвавшуюся девчонку, – подмигнул он мне.

– Это – я, зарвавшаяся девчонка?! – пискнула я. Голос сорвался от возмущения. – Мгла, ты слышала? – Ответ предназначался только мне, но я тут же исправила эту несправедливость: – Что значит, прав?! Вы сговорились?!

– Спасибо за поддержку, Мгла, – без малейшего намека на улыбку, произнес вдруг Морган, бросив взгляд на «сердце» корабля.