Ирина Островецкая - Хочу быть содержанкой

Через какое-то время Люда стала просить меня взять её на работу. Медсестра Лина, которая работала со мной, вдруг взвилась от яростного возмущения, когда я сказала ей, что согласилась пригласить Люду на работу.

– Я не стану с вами работать, если придёт Людмила Николаевна! – воскликнула Лина, задыхаясь от возмущения. – Вы не знаете этого человека! Она же всё разломает! Она же и слова правды никогда не говорит, она, как вьюн, скользкая и подлая! Вы ещё наплачетесь с ней, но я тогда работать с вами не стану! – возмущённо кричала девушка, убеждая не брать на работу Люду. Я и соглашалась, и не соглашалась с моей медсестричкой. Я понимала, что Лина права, но Люду я считала своей подругой! Мы проработали уже достаточно много времени вместе с Линой, понимали друг друга с полуслова, и я не рискнула вносить дисбаланс в наши отношения. Я прислушалась к мнению Лины, а Люде отказала, сославшись на отказ шефа, у которого я сама работала.

А в поликлинике у нас произошли значительные изменения. Нашего заведующего отделением, Валеру, неожиданно сняли с заведования, не дав никаких объяснений. Сняли, и всё! Валера снова стал просто хирургом стоматологом. Что он переживал в это время, никто не знал, а Люда ходить к нему вдруг резко перестала.

Заведующий поликлиникой обратился ко мне, уговаривая занять место заведующей отделением, но я отказалась. Я уже опасалась, что не справлюсь с Алиной и её замашками, а смотреть на непорядочность этой женщины спокойно, я уже не могла. О Люде я тогда и не подумала! Заведующий поликлиникой очень обиделся на меня, перестал со мной общаться, что было на руку моим врагам Люде и Алине. Исполнять обязанности, заведующей отделением, стала Алина, и Люда, странным образом, сразу же подружилась с ней!

– Я буду послушной девочкой, лишь бы меня не трогали, и тогда я смогу делать, что захочу… – часто поговаривала Алина, и снова, и снова уводила людей из-под кабинетов коллег. И, самое главное заключалось в том, что у неё это великолепно получалось. Люди гуськом послушно семенили за ней. Поднаторела! Никто и никогда, из врачей и пациентов, не возражал, не случалось никаких недоразумений, или скандалов. Правда, до определённого момента. В один прекрасный день уже главврач поликлиники (наша поликлиника переименовывалась много раз, в тот раз, заведующий поликлиникой, стал главврачом) объявил нам, что придёт новый человек на место зав. отделением, а Алина станет простым врачом. Алина не расстроилась. Она даже обрадовалась неожиданной свободе действий, и с новыми силами принялась за свои привычные штучки.

Новую заведующую, действительно, пригласили со стороны. Звали её Ириной Михайловной, но главврач почему-то недолюбливал её и ругал на каждом собрании по любому поводу. А однажды главврач пригласил наше отделение к себе в кабинет. Всех врачей. Медсёстры приглашены не были. Мы головы ломали, зачем такая помпезность и таинственность. Оказалось, в администрацию города от нас поступила жалоба на руководство поликлиники. Жалоба была анонимной, никто не подписался под ней. Стояла весьма расплывчатая подпись: «врачи отделения». Ни одной закорючки, ни одного врача, под сим творением эпистолярного жанра не стояло.

Когда зачитывали письмо, я услышала знакомые (мои!) фразы! Знакомые фразы! Как не «допетрить», что текст письма просто «содран» с того, первого, уже всеми забытого опуса, который когда-то правила я?! Но тогда, пару лет назад, мы просили поддержки администрации района, чтобы можно было задерживаться дольше на рабочих местах для более полного удовлетворения нужд населения. Это, же, второе письмо, было мерзкого, подлого содержания. Оно откровенно и нагло свидетельствовало о несуществующих промахах главврача в отношении всего стоматологического отделения нашей поликлиники.

Трудно было догадаться, кто написал подобный шедевр-пасквиль. Да, и причину написания трудно было понять. Что преследовало письмо такого рода? Ведь главврач нас никогда не обижал, не ругал особенно яростно за наши промашки в работе, всегда старался защитить провинившихся, и никогда не требовал вознаграждений ни за какие милости с его стороны. Он не знал, и не хотел знать, что творится в отделении, и не понимал причины написания столь дерзкого пасквиля, а жаль. Возможно, если бы знал, не допустил бы подобной подлости…

– Ребята, за что? – в недоумении вопрошал мужчина, не совсем ясно осознавая, что происходит. – Кто написал эту гадость?!

Но никто, естественно, не признался в совершении подлости. С тем главврач нас и распустил в тот день. А я, после странного собрания, задумалась. Кто, действительно, мог написать письмо такого подлого содержания, да, ещё содрать текст из первого письма? Догадаться почти невозможно. Казалось, нет тут ничьей заинтересованности. Надо обладать безупречной памятью, или иметь под руками текст того, первого письма, чтобы написать такой пасквиль. Так, кто же, тогда, кто?!

Надо иметь смелость и очень подлую душу, чтобы написать такое… И, только, Люда могла быть причастна к подобному литературному произведению. Поздравительные открытки, к юбилейным датам, она, совсем не стесняясь, заполняла словами из моих стихов, не указывая моего авторства. Она никогда не спрашивала моего разрешения, а авторство приписывала себе. Памятью особой она не отличалась, а, вот, «сдирала» уже написанное с дорогой душой. Я слишком поздно догадалась, что именно она является автором этого пасквиля.

Только Люда всегда выступала в роли ангела-хранителя для нашего заведующего отделением, Валеры, и имела свободный доступ к его бумагам. Кто ей мог помешать «содрать» то первое письмо целиком, если она имела свободный доступ к документам нашего заведующего? На старом конверте был указан адрес, и не надо было особо париться в поисках адресата. Адрес на новом конверте был напечатан на печатной машинке! Чьей?

После первого письма, убрали нашего заведующего отделением, Валеру, ничего ему не объясняя. Он всё понимал, и не стал возражать, спорить, просить, унижаться. Мне, до слёз, было жаль его. Он не прислушался к моим советам, хоть я и предупреждала об опасности. Он стал простым хирургом-стоматологом, но проработал не долго…

Кто-то, что-то дополнительно наговорил на Валеру, и в администрации поликлиники приняли срочные меры, чтобы пресечь «преступную» деятельность врача хирурга стоматолога. Он не стал спорить, ушёл тихо, без конфликтов, без скандалов. Ушёл, и всё. Оказалось потом, что он три месяца бродил по улицам города в рабочее время и не признавался новой жене, что его уволили. Он очень боялся, что женщина не разберётся в ситуации, не поймёт его и выгонит из своего дома, как бездомного бродягу, а на руках у него была больная дочь. Идти ему было некуда.