Кэтрин Уэбб - Девушка из Англии

– Может, тебе лучше лечь?

Натаниэль кивнул и не стал протестовать, когда она подставила ему свое плечо, помогая подняться с кресла. Если бы он навалился на нее всем весом, она бы упала, но он этого не сделал. Сквозь ткань платья Мод ощутила тепло его здоровой руки. Она взяла его ладонь в свою и увидела пятна чернил на пальцах. Ногти были подстрижены очень коротко, а на костяшках виднелись еле заметные красные ссадины, которые могли возникнуть из-за падения или отчего-то еще. Запах его казался очень знакомым, одновременно и успокаивающим, и бодрящим.

Неделю спустя, несмотря на то что больная рука Натаниэля висела на перевязи и садиться в седло он мог лишь с камня или с деревянной подставки, его сочли достаточно здоровым для путешествия верхом. Они проехали в экипажах по дороге, идущей вдоль побережья, до начала караванной тропы, ведущей на юг через пустыню в оазис Сива. Это был путь Александра Македонского [74] По сообщениям античных авторов, перед завоеванием Персии Александр Македонский посетил Сиву, где оракул объявил о его божественной природе и назвал законным правителем Египта. . Он его преодолел, чтобы задать вопросы оракулу Амона, – Мод прочитала об этом все, что только сумела найти, и в значительной степени именно из-за ее неоднократных просьб, которые Антуанетта называла «докукой» , они и решили выбрать именно этот маршрут. Он проходил по наезженной тропе, и хотя дорога шла грунтовая, на ней не ожидалось ни высоких дюн, ни сыпучих песков, так что они могли обойтись лошадьми и вьючными мулами вместо того, чтобы нанимать верблюдов. Мод нравилась идея с верблюдами, поэтому она даже немного расстроилась, но только слегка. Ничто не могло умалить ее восторга от путешествия, тем более что Натаниэль в конце концов поехал с ними. Она едва не забыла помахать рукой матери, которая оставалась в каирской гостинице «одна» со своими новыми друзьями и тридцатью слугами, готовыми исполнять все ее желания. Планировалось, что переход в Сиву от побережья займет неделю. Потом предполагались пятидневный отдых в оазисе и обратное путешествие по тому же маршруту. Как Мод ни канючила, она не смогла убедить отца отправиться назад длинным путем, идущим через пустыню на восток, прямо в Каир. В последующие дни путешествия у них выработался постоянный распорядок. В шесть они просыпались в палатках – свою Мод делила с отцом. Их будили слуги, приносившие им по чашке горячего кофе. К семи, умывшись, причесавшись и одевшись, они уже успевали съесть приготовленный для них завтрак – свежие лепешки, яйца и сыр, за которыми следовали еще одна чашка кофе и финики. Они помогали взнуздать лошадей и паковали свои личные вещи в седельные сумы, в то время как слуги разбирали палатки, складывали походные кровати, столы и стулья, сворачивали одеяла, а потом грузили их на вьючных животных. К восьми их маленький караван был готов отправиться в путь. Вскоре их одежду, волосы и кожу покрывала пыль. Мод страдала от ночного холода, когда она изо всех сил пыталась согреться, чтобы уснуть, но была совершенно, абсолютно счастлива. Мод чувствовала необъятность пустыни и неба, видела, как весеннее солнце изменяет цвет песка на протяжении всего дня. Она не скучала по дому, или по матери, или по комфорту Марш-Хауса. Она не скучала по Джону, и даже общество Фрэнсиса не могло испортить ей настроение. Она не слышала тиканья часов, этого знака удушающего течения времени, которое смолкло совсем.

Они ехали, делая перерывы на ланч и пятичасовой чай, и останавливались примерно за час до заката. Находили подходящее место для лагеря, и слуги опять начинали разбивать палатки. Однажды днем, когда остальные заканчивали ланч, Мод решила проехать немного вперед. Лошади у них были вьючные, привыкшие к распорядку и не ждавшие, что их заставят от него отступиться. Поэтому ей пришлось дать лошади шенкелей, чтобы заставить ее скакать вперед, оставив остальных. В конце концов Мод оказалась на достаточно большом расстоянии от занятых едой людей, чтобы не слышать их голосов и позвякивания кофейника. Она поехала дальше по тропе, вверх по пологому склону, потом через глубокую каменистую лощину, затем вверх по другому подъему, на котором остановилась. И тут ее окружила полная тишина, и она почувствовала удивительную отстраненность от самой себя. Ей потребовалось несколько минут, чтобы разобраться в своих ощущениях.

Не было и намека на ветер. Лошадь стояла смирно, не фыркала. Собственное дыхание было тихим, почти неслышным. И в окружающем мире царила совершенная, абсолютная тишина. В этот самый момент Мод поняла, что никогда раньше не слышала тишины. Всегда где-то тикали часы, ходили слуги, раздавались голоса. На улице завывал ветер или стучал дождь, дом поскрипывал от тепла или холода. Всегда присутствовало что-то , хотя бы чуть слышное. Этот мир был совершенно иной. Мод сидела в седле ошеломленная и слушала. Постепенно на нее снизошло осознание огромности земли, ее невероятной древности. Мод поняла, как ничтожна, как скоротечна ее жизнь. Вокруг царила красота и не было места унынию. Совсем наоборот – Мод наконец почувствовала, что знает, кто она, знает свое место, пребывая в полном согласии с собой и с миром. Она чувствовала, что может отправиться куда угодно и делать все, что угодно. Ощущала вращение Земли – мерное, постоянное, бесконечное. Тишина походила на магическое заклинание. Казалось, она обещает вечность, в течение которой можно сделать все, что ни пожелаешь. Мод сидела на своей лошади и впитывала тишину, начинала любить ее. Когда она услышала, что спутники приближаются, тишина ускользнула, исчезнув, как тающая снежинка, и Мод сразу поняла, что станет искать ее снова. Что она будет искать ее всегда.

Они приехали в Сиву на восьмой день путешествия через пустыню, в точности как планировали. Они разминали мышцы, одеревеневшие от долгого пребывания в седле, выковыривали песок из-под воротников и манжет и громогласно заявляли о своем желании поскорей добраться до бани и удобных кресел.

– Мне до смерти хочется курить, – с нарочито скучающим видом заявил Фрэнсис, предусмотрительно удостоверившись, что отец находится далеко и не может его услышать. Натаниэль перехватил взгляд Мод, и та, не удержавшись, расхохоталась. – В чем дело? – подозрительно проговорил Фрэнсис. – Я просто радуюсь, что мы наконец приехали. Даже ты, Малявка, не можешь не признать, что пустыня жутко однообразна и быстро начинает наводить скуку.

– Думаю, тебе следует открыть глаза, Фрэнк, – возразил ему Натаниэль, и Фрэнсис нахмурился.

– Что ж, по крайней мере, тебе удалось сюда добраться, не свалившись с лошади снова, – съязвил он.