Василий Фомин - Священная супруга

Нейтикерт несколько задумалась и решила:

– Ну, ладно, если это называется подруги, то пусть остаются. Но мои подруги мне не гадят. Иначе бы я их очень быстро… ну, да это ладно. А мне больше не будешь подсовывать постороннего супруга?

– Все будет так, как моя царица пожелает.

– Да, твоя царица так желает. И, напротив, не желает слышать о всяких посторонних детях и уж тем более о посторонних супругах. Царица так все понимает, что их общие с царем, с тобой, дети как раз и имеют все неоспоримые права на трон, а не половину или какую еще часть, от целого всего. Так что ложись обратно на наше супружеское ложе и я с тобою рядом, как ты и говорил и будем ждать, когда все то, что значит это всё, что Птах-творец, нам завещал, произойдет.

Нейтикерт вновь положила подбородок на грудь Меренра, вновь прикусившего и так искусанную губу. Благополучно закончившая первую семейную сцену, Нейтикерт долго лежала молча, возможно ожидая, и стараясь не пропустить, момента зарождения в себе новой жизни. Наконец, посмотрев в глаза Меренра, сказала:

– Пап, ты не расстраивайся, уж очень сильно, что на страшненькой такой женился. Я вырасту, и может, еще буду ничего себе. Так ведь бывает?

– Вот в этом я уверен абсолютно, осталось только и тебе поверить. Ты вырастешь в красавицу, не уступающую всем богиням, в этом нет сомнений.

– Ага, ну хорошо, а большие сиськи, не такая уж и божественная красота.

– Ну-у…

– Нет, не красота! Это уродство!

– Да, но приятное уродство.

– Уродство! А ну не спорь со мной! – у всех богинь небольшие груди!

– Да-да, конечно! Бедная Имтес! Как мне ее жалко! А богиня Нейт или Нефтида? У них ведь там ого!

– Теперь, знаешь, я кое-что хочу тебе сказать, но не про сиськи, а совсем наоборот, потому что мне как-то неспокойно и большие или маленькие сиськи здесь совершенно не при чем.

– Я слушаю мою супругу.

– Вот эти твои друзья… они сейчас мимо меня проходили и…

– И что друзья? Наверное, смотрели на тебя во все глаза? На нашу-то, земную богиню.

– Ну, да, они смотрели. И еще как! Они смотрели так, что у меня даже вот здесь, в сосках, защекотало, ой, и не только там и еще в одном месте,… но я, вообще-то, не о том. Я тоже на них посмотрела и знаешь, меня обучил этому великий мастер,…иногда через глаза человека можно увидеть его Иб – душу-сознанье, а сквозь нее можно увидеть дальше, глубже, – душу-смысл, коей наименованье так же – Иб.

– Дочь моя, я даже не знаю, что будет ярче у тебя твой ум или красота твоя.

– Да избавят меня боги от ума подобного такой вот моей красоте. Но я еще не все рассказала, дальше слушай.

– Весь обратился в слух.

– Понимаешь, можно обмануть кого угодно, можно скрыть от всех, и от всего, любые мысли, но невозможно обмануть, и что-либо скрыть, от собственного Иб. От своей собственной души-смысла. На этом основана вся наша вера! На этом основан мир! Ложь рано или поздно наружу вылезает! И чем позже, тем для солгавшего хуже.

– Да, я знаю, Иб отмеряет меру добра и зла в человеке и на суде бога мертвых Инпу рассказывает только правду.

– Ну, да, это знают все, но далеко не все могут увидеть Иб через глаза живого человека. Так вот, Иб никогда не врет и отражает только то, что есть, при чистых помыслах оно легко прозрачно и сияет чистотой, тогда, сквозь него, можно увидеть в глубине сущности и душу-смысл.

– И что же?

– Я взглядом встретилась с Аханахтом… там у него… там мрак, как черный от пожара дым. Ничего не видно.

– Нейтикерт, Аханахт, мой друг из лучших, просто он расстроен необходимостью делиться своим имуществом с казной. Он, скажем так, не очень щедр, а Хнемредиу и вовсе скуп, вот у него наверно мрак в глазах и почернее будет. – засмеялся Меренра.

– О, мой отец, ты не понимаешь – расстройство от потери не есть намеренье, оно на Иб никак не отразится. Это всего лишь чувство. Иб изменяется от умыслов, хороших и дурных. А его умыслы настолько темны, что в них утонула и исчезла душа-смысл. Мне даже показалось, что у Аханахта ее просто…

– Что?

– У него ее просто нет, а ты знаешь, что это значит?

– И что же, моя многомудрая супруга? Скажи мне, посоветуй.

– Это означает потерянную сущность человека. Хочешь моего совета? Советую, – отец, мой, супруг, мой, о, мой любимый! – они НЕ ЛЮДИ! Умоляю, – берегись ИХ!

Царица (теперь уже царица) сидела в беседке увитой виноградной лозой, расположенной в садах у северной оконечности древнего многоярусного дворца Царя Скорпионов.

Вначале дворец служил крепостью и был построен в далекой древности из обожженной глины. Затем его многократно достраивали используя и глину и камень, а затем окружили его огромной стеной из белого моккамского известняка и с того момента место это стали именовать – Инебу Хедж, то есть Белая стена. За стеной кроме ступенчатого дворца находился храм Птаха, по имени которого и был назван город ставший столицей Двух Земель – Хет ку Птах. Дом души Птаха.

Дворец окружали сады с множеством беседок, павильонов, прудов и прудиков. Огромные ливанские кедры с плоскими вершинами закрывали от палящих лучей солнца. Стройные, аккуратные можжевельники, росшие по бокам аллей, вносили струю свежести в густой аромат цветущих миртов, смоковниц, олеандров, роз и белых лилий.

Нейтикерт, высунув кончик языка, старательно переписывала текст со жреческого письма на священное. То есть причудливые змеистые линии иератического письма, используемого для переписки, необходимо было превратить в фигурки зверей, птиц, гадов и людей, ибо только таким письмом можно было делать записи на стенах и колоннах храмов и дворцов. И на долгие тысячелетия ввести в заблуждение потомков, считавших, что это не письменность, а изящно выполненный орнамент.

Однако царице постоянно мешали и отвлекали всяческие обстоятельства.

Влетел языкан, насекомое вдвое больше шмеля, так энергично машущее крыльями, что их и видно не было. Казалось, языкан чудесным образом передвигается по воздуху, причем, и боком, и передом и задом. Зависнув над огромным соцветием цветов тамариска, стоявшим белой свечой вверх, он длинным хоботком проверил все цветы до единого и боком переместился к следующему.

Затем на папирус свалился богомол и повертев маленькой головкой почтительно сложил перед царицей лапки.

– Правильно, – одобрила его действия Нейтикерт, – падай ниц перед своей царицей.

– Падаю по семь раз на живот и спину перед Священной Супругой.

Священная Супруга подняв брови обернулась.

У входа в беседку уткнулся лбом в землю слуга.

– Ты отрываешь меня от важных дел. – строго сказала Нейтикерт.

– Воля Мощного Быка Черной Земли, супруга Священной Супруги прислала меня к ногам Священной Супруги.