Анри Коломон - В дебрях Магриба. Из романа «Франсуа и Мальвази»

– Идем… Ты чувствуешь как потяжелело твое тело – это раз, затем два, три… четыре… пять… шесть… семь… восемь… девять… десять.

В ранее утро, когда еще темно, а светать только начинает, во дворе марокканского посольства происходило большое оживление, сборы к отъезду велись полным ходом: навьюченные верблюды подвязывались удилами к хвостам других по караванной цепочке.

Омар Мейяд нарочно сделал сборы такими ранними что бы иметь больше времени на дню проделать как можно больший переход.

В открытые ворота процессия потянулась узкой струйкой.

Сеньора Мальвази не спавшая уже вторую ночь после пережитых треволнений, ровно как и из-за переживаемых, так же была заблаговременно подготовлена. И на сей раз для длительного пути ей была подана та же самая повозка, что и подавалась прежде с шатром и напрочь задернутым пологом. Помимо этого неудобства была и тяжелая жесткая вуаль налегавшая на лицо, но ее она сорвала как только скрылась с глаз всадников, оставшись наедине со старой прислужницей.

Повозка тронулась в самом хвосте вереницы, увлекая за собой гурьбу конников.

Путь от Эль-Джезаира до Эль-Аснама забрал три дня. Сначало дорога лежала на плодородной вдающейся в горы побережной низменности, сливающейся с долиной реки Шелифф. Первый прибрежный горный хребет показывал в той местности большую брешь. Самая большая и полноводная из всех рек, никогда не пересыхающая Шелифф была в самой силе от прошедших в горах дождей. Послабее был дождь и в низине, заметно освеживший душный воздух и ярко преобразивший возделанные окрестности.

Когда-то в древности здесь росли леса, в данное же время они были почти сведены, оставшись в основном только в горах, уступив место возделанной земле. По обе стороны дороги шли заметные сады цитрусовых деревьев, чередующиеся с полями. Вдали затянутый голубоватой дымкой стоял и тянулся хребет Атлас. Часто прямо на обочине возникало деревце, усыпанное ярко оранжевыми сохлыми плодами, или кактус; но ни то ни другое не было похоже на милые сердцу итальянские пейзажи, и даже поля здесь были возделаны совсем по-другому. Большое впечатление оставлял быстрый бурный мутный поток реки, к которому приближались несколько раз. Мальвази никогда прежде не видела столь многоводных рек.

Двигались размеренным ровным шагом, лишь изредка были слышны скачки одного-двух коней, уносившихся во главу вереницы.

Из Эль-Аснама, небольшого тесного городишка, выехали поздно, по причине выжидания того, что могла сказать погода. Прохлада усилилась в настоящий холод, небосвод затянулся матовой бледностью, настолько плотной и тяжелой, что проводники хотели переждать, пока непогода разрешиться. Но Омару Мейяду надоело ждать, он приказал спешно отправляться.

Сначала пошел холодный ливень, и после чего сразу дорога раскисла, копыта стали чавкать, а колеса вязнуть. Добавился мелкий колкий град, заставивший Омара Мейяда выругаться, полностью укутать лицо и затянуть в рукава руки.

Переменчивость дождя с градом сменилась мокрым снегом, постепенно ставшим переходить в густой снегопад. Вмиг кругом все побелело и просветлело, приобретя впечатление кристальной чистоты и свежести. Полог повозки открывать не давали, однако же Мальвази ухитрилась отогнуть его снизу, и белый свет, свежесть и прозрачность неожиданно пахнули ей в лицо. Первый раз в жизни так!

После этого она как будто пришла в себя и по новой ощутила все происходящее… Тележное колесо глубоко увязало в грязи, покрытой снежными хлопьями. Ее увозили неведомо куда, на что? У себя на родине ей никогда не доводилось видеть снег вблизи и поэтому он казался ей чуждым и отталкивающе холодным, вызывая подобное отношение ко всему окружающему.

Началось самое ужасное что только можно себе представить при подобной погоде, задул порывистый ветер, превратив продвижение в муку. Снег повалил чаще и быстрей. Видимость пропадала на расстоянии десяти шагов и это очень сильно тревожило Омара Мейяда, он постоянно озирался по сторонам. Вокруг себя и повозки с итальянкой он собрал все свои немалочисленные силы.

Чутье подсказало ему что сзади происходит оживление.

Обернувшись назад Омар Мейяд первое что заметил – трех верблюдов с незнакомыми седоками в бурнусах, и обернутых шешом лицах, усиленно погонявших своих животных прямо к нему. Люди из его свиты скакавшие на конях рядом казались совершеннейшей мелюзгой, поэтому было от чего заволноваться.

Наездники на верблюдах, каждый из которых удобно восседал меж двух горбов, при более внимательном рассмотрении оказались туарегами, 3 3 * Туареги – кочевое берберское племя. что легко определялось по одеянию и прочим мелочам на первый взгляд неприметным, но сильно разнящим людей.

Подъехавший первым туарег не счел себя должным спешиться, имея в свое оправдание скверную погоду, а так просто наклонившись протянул досланный из рукава сверток бумаги сначала седоку на коне, вставшим между ним и Омаром Мейядом.

Получив сверток Омар Мейяд развернул его и прочитал. Послание было от Баба Али и в нем дей кратко сообщил что тунисцы уплыли на запад.

– Али Бабе ты полная противоположность и по тени и по уму, о светлейший из наитемнейших! – по-восточному красочно и высокопарно выругался Омар Мейяд, не боясь что его могут услышать и передать из-за сильного ветра.

Выходило что они сейчас двигались прямо навстречу тому от чего старались уйти… Омар Мейяд заметил что посыльный чего-то ждет от него:

«Ах, ну конечно!» – признания в собственной безмозглости кому хочется оставлять в чужих руках?! Послание было возвращено, а туареги отпущены.

Сообщенное однако круто меняло положение вещей. Через несколько дней они могли бы уже быть в Марокко, но именно потому что Омар Мейяд, хорошо знал северное Марокко, и только что узнал кто их мог там поджидать, именно поэтому необходимо было сей путь отменить.

Решение созрело сразу: поворачивать назад в Эль-Аснам, а оттуда держать путь резко на юг. Великая пустыня надежно должна была их и скрыть и довести ближайшим путем к Марракешу. Собственно говоря решение это созрело в самом начале по прибытии в Алжир, иначе они просто не были бы готовы к Сахаре.

Был дан приказ поворачивать обратно. Возвращению назад никто больше так не обрадовался как этому почему-то была рада Мальвази. Слабые надежды затеплились в ее душе, несмотря на то что причина могла крыться в погоде. Она чувствовала, и таково было ее настроение что все пошло вспять, а не так как задумывалось.

В небольшой городишко за стенами на берегу Шелифф, который ни за что нельзя было принять за прежний Эль-Аснам, что виделся раньше, караван прибыл очень скоро и там на знакомых постоялых дворах переждал ненастье. Двинулись в путь сразу как только прояснилось, по дороге которая вела на юг, через хребет Телль-Атласа.