Анри Коломон - В дебрях Магриба. Из романа «Франсуа и Мальвази»

– Ха-а-а-а! Ха-ха-ха! – продолжительно громко расхохотался он, очень довольный своим превосходством, ничуть не оскорбившись, и даже продолжая развивать свое превосходство устными представлениями:

– Этим ты сама выбрала низ. Будет вот как: я сделаю так что бы тебя сразу определили в нижний гарем – сразу у входа! Среди простых наложниц. Ты будешь лежать на грязном полу голой – на животе, и я буду тобой довольствоваться при всех. Не захотела приклониться наедине, будешь брать лежа при всех! О-о, тогда все старые мигеры наржутся, и я без всякого стыда перед ними прильну губами к вашей мягкой нежной ягодице, пока она еще никем не была осквернена. А потом пущу на использование страже, Тут же! Тогда я посмотрю в твои глаза и спрошу у них – Нужно было согласится? – завелся он снова, с пугающей мягкостью настаивая на своем.

На мгновение что-то в девушке дало слабинку, и она представляя себе это чуть не расчувствовалась, желая запричитать: верните меня домой. Но она быстро взяла себя в руки.

– Я бы мог взять тебя насильно, это бы было твоим счастьем, но ты плюешься и я тебе изощренно отомщу. Я сделаю тебе, как у вас говорят: из князи да в грязи. Сначала я все-таки предоставлю тебя как ночной подарок султану, ему как раз скоро исполняется сорок. То-то он позабавиться с такой необъезженной лошадкой, он страстно любит такое. О я бы мог взять тебя в жены насильно или даже просто насильно взять, мой повелитель так мне и предлагал: хочешь возьми ее как хочешь. Если я возьму я лишу своего повелителя такого удовольствия! Я не посмею этого сделать, я слишком сильно люблю моего сул…

– Сильнее женщин! – резонно усмехнулась Мальвази.

Его не только ранили, оплевывали, но теперь уже и принялись топтать его возвышенные чувства к государю, намекнув на такую дерзость:

– Мерзавка! – ударил он ее рукой по лицу, заставив закрыться и отвернуться.

Получив таким образом повод к уходу Мальвази незаметно удалилась, оставив Омара Мейяда одного негодовать. Нечего и говорить что внутреннее состояние и настроение его оценивалось им самим как истерзанное и загаженное. Прежняя легкость в теле сменилась тяжестью и содроганием, и что бы хоть как-то облегчить душу он вышел из шатра наружу развеяться и отвести душу, на чем свет держится проклиная женский пол.

«…Как искренно и верно в Коране сказано: женщина изменчива, непостоянна, развратна, нечестива!.. О святое писание, может ли с тобой что сравниться в этом мире по откровенности?»…

Снаружи было еще очень светло, несмотря на то что солнце зашло. Ему сообщили что местность вокруг безлюдная и дикая. Невдалеке обнаружено несколько рощиц из гигантских зонтичных и карликовых пальм, откуда было замечено какое-то движение. Густые заросли фисташек и тамариска проверены еще не были и вызывают опасения.

Для Омара Мейяда все было предельно ясно: гривастые бараны и обезьянки маго. Для первых он приказал готовить джериды, 5 5 * дротики предвкушая хорошую охоту, для второго зверья шесты. Обезьянка была бы прекрасным подарком в знак примирения.

Караван снова, в который раз был поднят ни свет ни заря. Омар Мейяд перед выступлением имел с Бабраком разговор относительно пути, так как проводник не знал куда вести определенно.

– Веди наикратчайшим путем через Фортасса-Гарбию. Там перейдем горы.

– Мой повелитель, хочу вас предупредить это заброшенное место пользуется у всех караванщиков дурной славой. Повелите спросить любого купца взятого вами, каждый подтвердит Фортасса-Гарбия – гнездо разбойников.

– Предлагай.

– Мой повелитель, не возласкает ли ваш ум простота моей ничтожной мысли: перейти горы в ближайшем от нас месте. Вашим зорким очам угодно видеть эти горы. За ними, если будет угодно Аллаху, вы без устали придете в Гардаю.

Омар Мейяд испытующе взглянул на проводника. К нему обязательно нужно приставить соглядатая. Чувствовалось этот человек вел свое.

– Зачем такое отклонение в другую сторону? Если не ответишь убедительно – долой голову с плеч, сейчас же!

– Мой повелитель – упал в ноги Бабрак, правда без особых волнений – Гардая готовит в пустыню. Гардая поменяет коней на верблюдов, даст бурдюки 6 6 * кожаные мешки. с водой. Гардая отправит в долгий путь и заметет следы от чужого глаза. Сахара надежно спрячет вас в своих безбрежных песках.

– Я чувствую заведешь ты нас, и не выведешь, а все из-за своей великой жадности. Золота тебе больше надо, вот что тебя только беспокоит. Так уж и быть, придется на тебя расщедриться, иначе бедным будешь после такой поездки. Я не хочу что бы к тому времени когда ты меня выведешь обо мне забыли бы. Я тебе буду платить не по монете в день, а сотню золотом по окончании пути. Веди вдоль хребтов, так далеко как ты предлагал не удаляйся.

– О щедрейший из всех щедрейших. Осмелюсь раскрыть глаза ваши на то что за сахарскими горами вы найдете совсем не то что думаете. Любого кто пересечет горы ждет бескрайняя цветущая равнина. Ныне весна, с гор в пустыню текут полноводные реки. Эн-Намус, Саура и еще пять рек непостоянство и непродолжительность жизни коих не дали мне припомнить их имена.

Пропадают эти реки в песках Эрга, напоевая своей водой и песчаную пустыню. Если воли Всевышнего будет угодно, вы увидете и Эрг – цветущим и живущим краем. Но обманчива будет сия живизна, только одного человека с конем, сможет пропоить она, да и то случайно. Уже несколько человек будут обречены на гибель или падеж скота…

Совсем другую картину вы встретите на зеленой равнине. Стада антилоп, диких верблюдов, даже жирафов заметите вы вместе с самой разной прочей живностью. Покуда рыки львов и леопардов будут тревожить по ночам ваш сон, знайте: пустыня еще не близко, и только когда вашему зоркому взгляду начнут попадаться антилопы Мендес и Бубалы – значит скоро граница с пустыней. Эти животные – предвестники песков. Пески начнутся раньше всего за Гардаей.

Бабрак убедил Омара Мейяда в целесообразности уклониться в сторону с тем что бы наверняка оторваться от всякой возможной напасти. Пусть на несколько дней затянется путь, но зато он будет спокоен от опасностей. Возможно сильнее вымотает, тем будет лучше если усталость и изнурение лучше всякой паранджи скроют от султана величайшую красоту, и он без затруднений и опасности, коя могла изойти от его завистников, скроет сокровение своего сердца у себя. Такую птичку нельзя будет втихаря отвести от султана.

И чем больше дней он проведет в одном движении с ней, тем большего добьется. Самоуверенность, которую развивают в мужчине женщины, вынужденные искать защиту в смирении, не давало Омару Мейяду сомневаться, что он заставит ее склониться к нему.