Александра Богунова - Toi le tresor de mon amour… Любовная лирика, миниатюры, публицистика

И с памятью я вместе буду рада
стать опахалом этой красоты.
Ведь ты…

Своей любовью выжег сердце мне,
заполнив естество существованием.
Тебя я встречу еще где?
Ты был единственно желанным.

Нет слов, чтоб описать мне чувства,
Основ, чтоб выбраться из безысходности потерь.
Стою над пропастью теперь.
Но нас связующую нить
могу я только удлиннить.

И в этом вижу смысл я жить.

Tresor, потупив нежный взор,
любви в душе к другим
поставил он заслон…

Ни я, ни он не в силах,
а в силках, которые расставил сам Аллах
для певчих, перелетных птах,
которым всех дороже в мире крыльев взмах!…

Мой мир хрустальный,
не такой, как у неё:
звенящий судорогой смеха,
не знающий греха,
наверняка
пропахший ежедневною стряпней…

И взгляд мой грустный
видит мир сей гнусный.
И знаю я,
что дышим мы снаружи,
как одной струей,
и воздухом, и светом – днем,
проникшим в темноту сквозь
скважину замочной щели.

Мы-менестрели,
как воздухом распятые…
Качели летели…

Мы хотели
быть вместе вопреки всему,
и посему я все пойму,
но…

Ты прости, что я не та.

И знаешь, что со мной лишь,
счастье обретаешь…

Я не согрею руки в рукавицах
и, может, не свяжу тебе на спицах,
но я душой обволоку тебя —
не дам озябнуть ей и дня!

За это любишь ты меня?

Да, знаю, ты уже впустил
меня в свое надорванной сердце.
Эту дверцу прикрою осторожно, можно?

Я не хочу пускать твоей души тепло по ветру.

Верно, день ото дня мы ближе.
Ниже, к земле, припали и подали
друг другу
связующую с небес руку,
от сердца горе отведя;

Любя, надеясь, веря и
во время, что дал нам Бог,
и в наши дни.
Да ты не плачь, ты обними!..

Одна и та же женщина —
одним – Палач, другим – СВОБОДА!
Сечь головы мужьям —
и плач, и рвота.
Погубленное сердце не спасти
кровавым боем злобной мести.
Себе и им? – то глупо как!
Понять двоим, что не пустяк
СЛОВА, подобранные в мысли,
дыханием в груди повисли,
натужным, трепетным, знакомым,
однажды в тайну облекомым,
вершат иным Судьбу, да ни одну!
А потому, держитесь Слова,
бытийного или Иного,
Любви нисколько не страшась,
а содрогаясь и молясь.

Я потупляю взор,
горят пурпуром щеки.
Закройтесь на затвор —
ведь Вы не одиноки!

Пусть дождь стучит в окно —
не я – побойтесь Бога!
Быть вместе не дано,
любовь, увы, жестока.

Я трепещу во тьме,
как дикая фиалка.
Крадетесь Вы ко мне,
дыханье Ваше жарко!

Я чувствую его на расстоянии мили.
я знаю, не одну уже Вы погубили.
Взмолюсь, взорвусь, вопьюсь-
ведь страсть моя высока!
Потом, скажите, как просить прощенье Бога!?

Утешу плоть мольбой,
забудь и ты, родной,
что повстречались так
однажды мы с тобой!

Не будет на душе покоя,
а тоска, волчицей воя,
страх поселит в двух шагах.

Лишь только для Любви
в саду я расцвела.
Не погуби, судьба моя в твоих руках!

Неведом путь наших сердец,
Мы незнакомцы друг для друга.
И неумелый я пловец, как камнем вниз, —
и друг за другом
отходят в сторону круги
орбит спирали водной глади.
А, может, ждали мы огни,
как маяки, в тумане дали!?
И вот наш парусник вошел в
лагуны синь, лазурь и негу.
И сердца стук ломал весок,
и было как-то не до смеха.
Души пробившийся росток,
взломал внезапно толщу снега.
И потекли опять ручьи,
как это было век от века.
Ручьи из слез и льда сердец,
растаявшие в свете солнца,
нам обмакнул рукой Творец,
глядевший с неба из оконца.
И таял лед, спешил поток
насытить землю влагой вешней.
И капал мед, просил глоток
испить со мною ты не прежней
Любви неслыханной дурман,
владевший миром час за часом,
не был который как обман,
а услащал навек и разом.

Когда смятение внутри прервет словес стремление,
тогда замру я, впереди почувствовав скопление
нежданных чувств – вспорхнувших мотыльков —
и тонкий вкус флюидных облаков,
дарованных нам с тех высот,
которых смысл едва ли уловим,
но знак с небес стал снова видимым:
нас обрекли на мук любовных круг,
нас повлекли на сердца робкий стук,
завороженных чувственной мечтой,
разоблаченных собственной судьбой!…

Я памятью клянусь, не дам унынию
петлю на шее затянуть.
я докажу безбожному бессилию,
что голову мне тоже не свернуть!

Покуда верю я в размытые границы —
ты смотришь мне в глаза с тетрадки клетчатой страницы.
«Автопортрет тот Мастер написал!» —
смеялся ты и рвал листы,
сминал и отправлял в корзину.
А позже скромно подарил
чарующую красотой картину!

Не облик мой ты написал,
а чувств своих признание
В ней прочитала я слова —
Любви несчастной назидание.

О, горе мне! Я плакать не могу!
Я обещала вымолить прощение
Пусть это будет от меня к твоей могиле приношение!
Не верил ты, и замахнулся на святое!
Не знал, что жить и есть то самое – драгое.
Чему цены и не было, и нет.
Хоть тысячи отдай во искупление монет!
Богемная, греховная среда, сгубила юношу ты, да.
Как дорог был твой путь родным и близким,
и не могу тот грех назвать поступком низким.
Единственное, что верну, тебе
мое раскаяние вкупе —
за нас двоих, и этот мир, растоптанных иллюзий,
признавших в нас опять «своих», истерзанных контузией.

Шел дождь.
Глотком спасаюсь чая…
Он о тебе напоминает.
Я чувствую, что вновь скучаю.

Играю с лицами, зевая.
Дымлю, твой образ воскрешая,
в тумане мыслей, среди стен.
Прозрачно-призрачных…

И все же…
как были мы с тобой похожи!
Любили нежно, как дитя,
друг друга крыльями скрывая,
от этой боли, той любви,
которую, увы, познали.

Но разве мог нам помешать
далекий призрак дней ушедших!?
И нас, прошедших
этот круг, на перепутье двух разлук,
однажды снова повстречавших
улыбки губ и сердца стук,
в мозгу вулкан иной взорвавших,
хранит Судьба.

И, как вчера, я подберу фантом твой
сердцу милый
в свои ладони и впущу тебя
в себя…