Александра Богунова - Toi le tresor de mon amour… Любовная лирика, миниатюры, публицистика

«Вы знаете, сказать Вам правду всю,
пожалуй, вряд ли я когда-нибудь смогу.
Она меж нами в воздухе повиснет,
уравновесив нас в невидимый баланс!..»

И это ль шанс?!
Нет, навсегда утрачен он —
мой нежный и глубокий стон,
который сладостен, как сон!

Порыв наш трепетный столь страстен,
и пусть не временный, а властен
распорядиться жизнью той,
которая идет с тобой
по хрупкому стеклу забвенья —
ее иного вдохновенья —
в реальность будничного дня,
душой сражаясь за себя!

Твоей судьбе дано стремленье
увидеть это пред-решенье.

Ознаменуя вновь Любовь,
весна раздует в венах кровь;
сердца двоих опять забьются,
и руки их в замок сомкнутся…

«Услышите ли Вы меня?!
Ведь уж для Вас, не для себя
день ото дня, день ото дня…
звучит мечтою страсть моя!»

Восток – восторг! Глубин мелодии исток!…
Ты нежный вздох, ты плена сладкого угар;
Я бы не смог не выпить зноя магии отвар!

Несли меня над волнам Плеяды,
блестал за ними Млечный путь…
Когда-нибудь забуду я аяты,
И мне былого счастья не вернуть.

Но а сейчас я в власти чьей?
Твоих невидимых очей…

Колдует ночь, стеля вуаль.
Не знать иную мне печаль:
Я возвратить хочу сады,
в которых ждал меня лишь ты.

На ложе шёлковом, лоснясь,
змеёй гремучей страсть вилась.
Царицей персов ты звалась!
На боль людскую родилась!

Грехи любви познавши всласть,
плоды срывать имела власть.
В сердцах юнцов звездой зажглась!
И кровью их ты упилась!

Теперь я отравлюсь искусом,
который обладает вкусом
муската, розы и огня…
Прости, мой Бог!…
Убей меня!!!

Ах, чуткий юноша!
с тобой разлучена.
О, как щемит душа!
я до сих пор одна…

Горит огнем душа,
я думаю о нем.
Метет зима снега,
жду ночью, днем.

Обмолвись, отзовись,
во сне ко мне явись!
Молю я неба высь —
остановись!

Не отбирай мечту,
сердцем любимую.
Возьми меня с собой
в землю чужбинную.

Мне не забыть тот вкус
любви возвышенной.
И звук божественной
песни услышанной!

Мне не стерпеть укус
змеи-разлучницы.
Ланью поверженной
я стану мучится.

Молитвою верну
твой образ памятный.
И в дверь ты постучишь
ко мне, мой пламенный!…

Я слышу знакомую музыку
и пячусь, не медля, назад.
Я вижу твое приближение
и твой понимающий взгляд.

Я внемлю души ощущению
и старой любви языку.
Я знаю – забыть не сумею я
и снова вернусь к тупику.

Пусть длится лишь только мгновение.
Пусть вдруг защемит где-то боль.
Я знаю, лишь эта мелодия —
моя и твоя, как пароль!

Смогу я отвлечься, раскаяться,
стараясь весь мир обмануть,
но правдой лишь будет
расплакаться и в мыслях
судьбу упрекнуть.

Но знаю я, что ошибаюсь я:
я страстно любила тебя!
Но знала едва я любимого,
скорее придумала я.

Теперь красотой человеческой
могу я назвать лишь любовь.

Она, поселясь в вас стихиею,
глубокой, бескрайней, морской
начнет управлять как корабликом,
забытым навечно судьбой.

Дай Бог, чтоб концом путешествия
явился мятежный прибой
и чтоб больше так не тянуло вас
в пучину нырнуть с головой!

Прогулкой вдоль линии берега,
закатом над гладью морской
и шумом, несущим волной,
придет к тебе новая музыка,
несущая тяжкий покой.

Не стоит смотреть тебе на море —
увидишь ты только мираж:
кораблика старого облики
забыл уже твой экипаж!

И будешь сидеть ты у берега
и слушать мелодию волн,
и скажешь потом с тоном бережным:
«Возможно, то было лишь сон?»
И будешь теперь путешествовать,
лишь только сидя у волны,
а этому будет предшествовать
мелодия раковины!

Его ждала я изначально,
но начиналось все печально.
Не мне судьба его сулила,
пока слезу я не пролила,
что сердце мне лишь растопила.

Не стал бы он моей мечтою,
пока б не справилась с собою.
Гордыню знатную свою
я потеряла в том бою.
Но не сказала я: «Люблю!»

Она доспехом мне была,
но все ж к победе не вела.

Он научил меня другому:
дал лик свой в зеркале узреть.
Но той весной с прилетом птичьим
я не смогла ему пропеть.

Та песнь осела где-то в сердце…
Осенним светом расцвела.
Казалось, жизнь нас развела.

Но не стерпела я разлуку:
вновь протянула к нему руку.

Тогда была я уж другой.
И пусть не знала я покой,
но безмятежное свиданье
вернуло чувствам осязанье.

Я знала: мы отныне рядом,
хотя общаемся лишь взглядом;
готовясь нежность распахнуть.

Я ставлю в пьесе многоточье —
ведь в даль взглянуть я не могу,
но я услышу – это точно,
когда понадоблюсь ему!

Гордыня – редкостный порок!
Ошибка страшная людская.
Вершит судьбу:
«ТО будет впрок!»
А не спросить ли:
«Кто такая?»

Я часто вижу сон,
который говорит,
что где-то есть тот дом,
который не простит.

И знаю я, как быть.
Есть мысль, как дальше жить!
Для этого мечту должна я воплотить!

Реальность и мечта…
(Где крайности черта?)
владели мной всегда!
От этого судьба строга со мной была.

Отдать себя мечте?
Рассеяться во мгле!
С реальностью дружить?
себя переродить!

Закрыть рукой глаза,
почувствовать ступни?
Дорога не верна,
до сути не дойти!

А броситься в объятья,
забыться и отдаться —
в себе не разобраться!

Сполна вкусила я
всю сущность бытия,
которое еще преследует меня.

И этот робкий глас,
который мне твердит:
«Не смей забыть про нас!» —
внушает и томит.

И этот Черный Глаз,
который жжет меня,
дразня и шевеля,
заставит возродить
былую мощь семьи
от имени Ильи.